- Да, наверно, это неплохая мысль, - подал голос Бейли.
- Что? - Следователь резко повернулся к массивному техасцу. - Вы хотите сказать, что описание, которое вы дали в Канкуне, что этот сделанный в полиции рисунок - сделанный с вашей помощью - не похож на арестованного? Вы хотите сказать, что опознание, сделанное вами пять минут назад...
- Я только сказал, что он похож на человека, которого я видел. - Бейли задумался, потирая здоровенной мозолистой ручищей свой заросший щетиной подбородок. - А теперь я не так уверен. Память уже не та. Мне нужно время подумать. Тут очень серьезное дело.
- Кто угодно может ошибиться, - заметил Бьюкенен. - Ваше слово против моего. Больше ничего тут не сделаешь, пока не свяжутся с моим клиентом, который поручится за меня.
Бейли покосился на лужу кровавой мочи на полу.
- Я не буду ничего подписывать, пока клиент этого человека не докажет, прав я или нет.
Охваченный радостью Бьюкенен смог, невзирая на боль, выдавить еще несколько слов:
- Чарльз Максуэлл. Его яхта пришвартована возле Колумбова дока в Канкуне.
С этими словами Бьюкенен перестал сопротивляться продолжающемуся головокружению. Он сделал все, что мог. Проваливаясь в забытье, он слышал яростную перебранку между следователем и Большим Бобом Бейли.
6
Его препроводили обратно в камеру. Он брел, пошатываясь, стараясь не толкнуть кого-нибудь, не нарваться на неприятность. Ему бросилось в глаза, что среди злобно взирающих на него физиономий было много новых по сравнению с теми, которые он помнил со времени своего первого появления здесь, хотя и не знал, как давно это было. Он устало подумал, что место протрезвившихся, должно быть, заняли свежие пьянчуги, а ворье и другие хищники остались и будут сидеть здесь до тех пор, пока у кого-нибудь не возникнет достаточно сильного стимула отправить их под суд. Он знал, что, видя его ослабленное состояние, уголовники не станут долго ждать и скоро набросятся на него, поэтому нашел местечко у стены и сел, силясь не уснуть, не отводя глаз под их пристальными взглядами, пряча от них свою боль, рассчитывая, как лучше защитить себя. Он не сразу заметил, что двое охранников открыли дверь камеры и знаками предлагают ему выйти.
Но повели его не в комнату допросов, а в противоположном направлении, в секцию тюрьмы, которой он еще не видел.
Что они собираются делать? Решили, что сейчас самое время мне исчезнуть?
Конвоиры открыли какую-то дверь, и Бьюкенен замигал в растерянности. Он ожидал увидеть следователя, а увидел умывальник, унитаз и душевую кабинку. Ему было приказано раздеться, вымыться, побриться и надеть белые хлопчатобумажные рубашку и брюки, которые лежали на стуле вместе с парой дешевых резиновых сандалий. Сбитый с толку, он повиновался, и от тепловатой воды не только насладился блаженным ощущением чистоты, но и получил даже какой-то заряд энергии. Охранники наблюдали за ним. Позже, когда Бьюкенен заканчивал одеваться, вошел еще один тюремщик и поставил на раковину умывальника поднос. Бьюкенен был поражен. На подносе была тарелка разогретых бобов к маисовых лепешек - первая пища, полученная им за все проведенное здесь время. Слабость и боль притупили его аппетит, и первое, чему он воздал должное, - это была бутылка очищенной воды, также стоявшая на подносе. Он схватил ее, распечатал, отвернул колпачок и сделал несколько больших глотков. Много нельзя, а то может стошнить.
Он внимательно посмотрел на еду, запах которой одновременно притягивал и отталкивал его. Пища может быть отравлена, подумал он, а душ и чистая одежда просто уловка, чтобы усыпить его подозрения и заставить поесть. Но придется рискнуть. Даже если желудок и не хочет, придется себя заставить.
И опять он напомнил себе: нельзя есть сразу слишком много. Он очень долго жевал первую ложку бобов, прежде чем проглотить ее. Убедившись, что желудок не возмутился, он решился выпить еще немного воды и откусить кусок лепешки.
Но закончить трапезу ему так и не удалось. Он держал ложку в правой руке и чуть не выронил ее, потому что пальцы, к его ужасу, опять задергались. Он перехватил ложку левой рукой, но не успел поднести ко рту следующую порцию пищи, потому что пришел еще один охранник, и все четверо с мрачным видом повели его мимо перенаселенной камеры, где он сидел, в ту часть тюрьмы, где располагались комнаты для допросов. Почему, думал Бьюкенен, почему они дали мне вымыться и накормили, если намереваются еще раз дать мне отведать резинового шланга? В этом нет никакого смысла. Разве что...
Конвоиры привели его в комнату, которую Бьюкенен раньше не видел, грязную, захламленную, где за письменным столом в напряженной позе сидел следователь, а напротив него, столь же напряженно, - тонкогубый американец со строгим лицом. При появлении Бьюкенена оба они устремили на него пристальные взгляды, и скрытая радость Бьюкенена, вызванная надеждой на то, что его, может быть, освободят, превратилась в неприятное предчувствие.
Американец, на вид лет сорока пяти, был среднего роста и веса, загорелый, с острым подбородком, тонким носом и густыми темными бровями, контрастировавшими с его выгоревшими на солнце редеющими волосами. На нем был дорогой костюм из легкой голубой ткани, шелковый галстук в красную полоску и сверкающей белизны рубашка, которая подчеркивала и оттеняла его загар. Он носил кольцо выпускника Гарвардского университета, часы фирмы "Пьяже" и туфли фирмы "Коул Хаан". Он был безупречен. Производил впечатление. Такого человека хотелось иметь на своей стороне.
Плохо было то, что Бьюкенен не имел ни малейшего представления о том, кто этот человек. Он не решался предположить, что следователь откликнулся на его настоятельную просьбу и связался с Чарльзом Максуэллом, который обеспечивал его алиби. Это срочное алиби было организовано в спешке. Обычно каждая деталь плана проверяется несколько раз, но в этом случае Бьюкенен не имел ни малейшего понятия о том, как выглядит Максуэлл. Было разумно предположить, что Максуэлл, когда с ним свяжутся, приедет сюда, чтобы поддержать легенду Бьюкенена. Но что, если следователь нашел какого-то американца, чтобы тот выдал себя за Максуэлла? Что, если следователь хочет подловить Бьюкенена, когда он сделает вид, будто знает этого американца, и доказать таким путем, что Бьюкенен врет относительно своего алиби?
Американец выжидательно поднялся.
Бьюкенен должен был реагировать. Он не мог больше просто смотреть с безучастным видом. Если это действительно Максуэлл, то следователь ждет, что Бьюкенен узнает его и станет благодарить. Но если это не Максуэлл, что тогда?
Следователь втянул подбородок в многочисленные шейные складки.
Бьюкенен вздохнул, подошел к американцу, положил ему на плечо нетвердую руку и сказал:
- Я уже начал беспокоиться. Так приятно увидеть...
Увидеть кого? Бьюкенен не закончил фразы. Он мог иметь в виду свое чувство облегчения при виде друга и клиента Чарльза ("Чака") Максуэлла, а мог и подразумевать, что очень рад видеть соотечественника-американца.
- Слава Богу, вы уже здесь, - добавил Бьюкенен, и эта фраза одинаково подходила как к Максуэллу, так и просто к незнакомому американцу. Он упал на стул, стоявший рядом с обшарпанным письменным столом. От напряжения боль усилилась.
- Я приехал сразу же, как только узнал обо всем.
Хотя такое заявление предполагало наличие тесной связи между этим американцем и Бьюкененом, оно все же не давало Бьюкенену достаточных оснований, чтобы признать в американце Чарльза Максуэлла. Ну же, дай мне зацепку! Намекни, кто ты такой. Американец продолжал:
- И то, что я услышал, встревожило меня. Но должен вам сказать, мистер Грант, что выглядите вы гораздо лучше, чем я ожидал.
Мистер Грант?
Этот человек определенно не Чарльз Максуэлл. Кто же он в таком случае?
- Да уж, здесь настоящий загородный клуб. - От жуткой боли в висках у Бьюкенена стучало.
- Разумеется, все это ужасно, - сказал американец. Он говорил глубоким приятным голосом, слегка манерно. - Но теперь все уже позади. - Он пожал Бьюкенену руку. - Я Гарсон Вудфилд. Из американского посольства. Нам позвонил ваш друг Роберт Бейли.
Следователь нахмурился.
- Бейли мне не друг, - подчеркнуто произнес Бьюкенен. - Я впервые познакомился с ним здесь. Но у него какая-то навязчивая идея о том, что он видел меня в Канкуне и знал меня раньше, в Кувейте. Он и есть та причина, по которой я оказался в этой неприятной ситуации.
Вудфилд пожал плечами.
- Ну, видимо, он пытается загладить вину. Он же позвонил и Чарльзу Максуэллу.
- Это мой клиент, - отозвался Бьюкенен. - Я надеялся, что он здесь появится.
- Да, мистер Максуэлл, как вы знаете, весьма и весьма влиятельный человек, но в данных обстоятельствах он счел более престижным связаться с послом и просить, чтобы мы решили эту проблему по официальным каналам. - Вудфилд стал внимательно вглядываться в лицо Бьюкенена. - Эти ссадины у вас на губах... И кровоподтек на подбородке... - С выражением неодобрения он повернулся к следователю. - Этого человека избивали.
