– Ну мало ли.
– Да нет. Не паникую.
Мы посидели молча. Наконец Сашка потер шею:
– Правильно. Паниковать нечего. Но с другой стороны… У тебя ведь не было серьезных происшествий? За это время?
– Вроде нет. Если не считать, что на Рижском взморье мы с Аленой были свидетелями большой драки в ресторане.
– Сам-то ты в ней не участвовал?
– Нет. Но потом туда приехала милиция и записала нескольких свидетелей, в том числе и нас с Аленой.
– Драка в ресторане. Да нет. Не будем обольщаться. Драками занимается милиция. Вызов же у тебя в прокуратуру.
– И что это значит?
– Это значит, здесь что-то серьезное.
– Серьезное?
– Да. Понимаешь, что я имею в виду? Очень серьезное.
Я сидел молча, разглядывая пустой переулок. Серьезное… Надо уточнить у Сашки, что же он все-таки имеет в виду. Впрочем, вспомнив ту поездку, можно и не уточнять. Серьезное, именно серьезное, вполне могло быть. Юра и Женя запросто могли убить водителя того трейлера. Так что получается: девятого июля я подвез двух убийц. Черт… Но может, я все это придумал? Посмотрел на Сашку:
– Саня, давай поговорим начистоту. Ты имеешь в виду трейлер? И Юру с Женей?
Сашка усмехнулся:
– Именно. И Юру с Женей.
– Ты считаешь, что они…
Сашка медленно провел ладонью по баранке:
– Не знаю. Хотя все могло быть. В этом же замешан Вадим Павлович.
Вадим Павлович. Человек, угрожавший Сашке. В принципе, неплохо бы выяснить, что он из себя представляет. Ведь теперь это касается и меня. Я опять посмотрел на Сашку:
– Саня, может, все же скажешь, кто такой этот Вадим Павлович?
Сашка всем корпусом повернулся ко мне:
– Кто такой? Блатняга, от которого можно ждать всего! Знаешь, как я с ним познакомился?
– Не знаю.
– Сделал ему пластическую операцию. Левую! За бабки! Ну и… попал. Этот Вадим Павлович держит теперь меня мертвой хваткой. Страшно жалею, что впутал тебя в это дело. Но если эти ребята кокнули водителя, нашей вины здесь нет. Ни твоей, ни моей. Мы ведь понятия не имели, чего они хотят. Понимаешь?
Я не ответил. Мне нужно было осмыслить все, что только что услышал.
Объяснив мне все, Сашка немного успокоился, снова откинулся на сиденье, устало сказал:
– Ладно, давай не будем гадать. Если вызов в прокуратуру не относится к той поездке, хорошо. Если же относится, старайся говорить им правду.
– Правду?
– Да, за исключением одного дня. Того самого. Девятого июля.
– Почему?
– По простой причине. Каждое твое показание все равно будет проверено. Что же касается девятого июля… Если парни действительно убили водителя и залетели, ГАИ наверняка сразу же начала искать твою машину – по настоящим номерам, которые запомнил тот гаишник. И нашел, если тебя вызывают в прокуратуру. Но у тебя есть алиби. Восьмого вечером ты уехал на Сенеж. На этюды. Машину оставил в Москве. Вернулся утром двенадцатого, на электричке. Понимаешь, зачем нужно твое алиби?
– Что тут не понять. Чтобы не впутываться в историю.
– Это в общем. Если говорить об этом точней, все гораздо серьезней.
– В смысле?
Сашка потер нос. Скривился:
– В смысле… В смысле, что тебя не должны связывать с Вадимом Павловичем. У тебя угнали машину и, использовав, вернули. К Вадиму Павловичу ты не имеешь никакого отношения. Даже теоретически. Но к этому выводу прокуратура придет лишь в одном случае. Понимаешь, в каком?
– В каком?
– Если в твоих показаниях не всплыву я. Именно поэтому ты и должен сказать, что двенадцатого вернулся в Москву на электричке. И на Сенеже жил не у меня на даче, а просто на свежем воздухе. Причем пару ночей провел на базе «Рыболов Сенежья». Если с Юрой и Женей замели Вадима Павловича, прокуратура выйдет и на меня. Из-за пластической операции. Но совсем с другого бока. Так что ты здесь будешь ни при чем. Ну а я… Как-нибудь отобьюсь.
– Что, я вообще не должен говорить, что знаю тебя?
– Зачем? То, что мы знакомы, все равно ведь не скроешь. Спросят в лоб скажи, что знакомы. Еще по школе. Изредка встречаемся. И все. Тебя ведь вызвали на два?
– На два.
– Тогда я еду на работу. С тобой же давай встретимся часов в шесть, у «Форума». Расскажешь, что и как. Лады?
– Лады.
Сашка подставил ладонь, я ударил по ней кончиками пальцев, подставил свою для ответного удара и вышел из машины.
Бумажный квадратик
Прокуратура РСФСР оказалась старым кирпичным зданием, стоявшим в глубине такого же старого московского двора. Въезд во двор был с Петровки.
Получив пропуск, поднялся на второй этаж, постучал в кабинет с номером 202. Услышав: «Да, войдите!», вошел. В конце узкого и длинного кабинета сидел человек с округлым, вполне добродушным лицом. Он что-то писал. Увидев меня, на секунду застыл. Потом кивнул:
– Слушаю? Вы ко мне?
– Не знаю. Меня вызывали к Рахманову. Вот повестка.
Человек отложил ручку:
– Простите, ваша фамилия?
– Лотарев.
– Я как раз вас жду. – Показал на стул. – Садитесь. Рахманов это я.
Я сел на стул. Рахманов несколько секунд рассматривал меня. Сказал:
– Для простоты меня зовут Андрей Викторович. А ваше имя-отчество?
– Сергей Леонидович.
– Очень приятно. Сергей Леонидович, я работаю следователем по особо важным делам. По одному из дел, которое я сейчас веду, возникла необходимость допросить вас в качестве свидетеля. Поэтому я вас и вызвал. Простите, вы где работаете?
– Я художник. Член московского групкома художников. Работаю по договорам. Иногда у меня покупают картины.
– Женаты?
– Нет. Холост.
– Живете один?
– Один.
– Родственники у вас есть?
– Отец. Если его можно считать родственником.
– Почему, если можно считать? Вы что, в ссоре?
– У него уже давно другая семья. Мы с ним практически не видимся. Лет двадцать.
– Понятно. Других родственников нет?
– Нет. Мама умерла восемь лет назад. Братьев и сестер нет.
– Так… Собственно, я спросил это лишь для проформы. Меня интересует другое. – Покрутив в пальцах ручку, Рахманов улыбнулся: – Простите, вы часто ходите в театр?
Интересно, при чем тут театр? Впрочем, может, у этого следователя такая манера. Сначала вести светскую беседу… Что ж, светская беседа, так светская беседа. И я ответил:
– Иногда хожу.
– В этом сезоне уже где-то были?
– В этом нет. В том случалось.
Рахманов снова занялся ручкой. Спросил:
– А где вы были в конце прошлого сезона? В каких театрах?
Особенно напрягать память не пришлось. Весной я был всего в трех театрах, на спектаклях, которые отлично помнил:
– Во МХАТе. В театре миниатюр. И в Ленкоме.
– И что вы там смотрели?
– Во МХАТе «Дядю Ваню». В театре миниатюр «Школу клоунов». В Ленкоме «Гамлета».
– И когда, например, вы были в Ленкоме? Постарайтесь вспомнить точно.
– Обязательно точно?
– Да. Постарайтесь вспомнить точный день, когда вы были в театре Ленинского комсомола. Для нас это важно.
Тот день я помнил отлично, хотя не особый любитель ходить в театры. Но мы только что познакомились с Аленой. Алена изъявила желание сходить в театр, причем на хороший спектакль. Желание, вполне понятное для девушки, с которой ты знаком дней пять. Поскольку мой бывший однокурсник Женька Ширяев работает в Ленкоме, я, конечно, тут же позвонил ему. Женька расстарался и достал контрамарку на «Гамлета». Вот только когда это было точно?.. Примерно в середине мая.
– Точно не помню. В середине мая.
– По расписанию «Гамлет» в Ленкоме шел восемнадцатого.
– Значит, восемнадцатого.
– Трудно было достать билеты?
– Нет. В Ленкоме у меня работает приятель. Ширяев. Евгений Ширяев. Мы вместе учились в институте.
Кажется, с этим спектаклем следователь связывает какое-то событие. Какое? Имеет ли это событие отношение к моей поездке?
– И Ширяев достал вам билеты?
– Контрамарку. На два лица.
– То есть, вы пошли с кем-то вдвоем?
– Да, вдвоем. С девушкой, своей приятельницей.
– Как ее зовут?
Скрывать, что я пошел в Ленком с Аленой вроде не имело смысла. Тем более, пока не ясно, почему следователь интересуется Ленкомом. Помедлив, ответил:
– Ее зовут Алена.
– Фамилия?
– Меднова.
– Москвичка?
– Москвичка.
– Сколько ей лет?
– Девятнадцать. Скажите: все это так важно?
– Сергей Леонидович, потерпите. Нам нужно уточнить все, что связано с этим спектаклем.
– Зачем?
– Со временем я это объясню. Ваша приятельница, Алена Меднова, учится? Или работает?
– Учится на третьем курсе иняза, имени Тореза.
– А много у вас приятельниц? Вроде Медновой?
Это было уже слишком. Я посмотрел на Рахманова:
– Андрей Викторович… Вам что, нужно выяснить мои отношения со всеми девушками?
– Сергей Леонидович… Понимаю, вопрос тонкий. Но я уже объяснил: меня интересует этот спектакль и все, что у вас с ним связано. В том числе и ваши отношения с девушкой, с которой вы пошли на спектакль.
