будет мой человек, – смерил собеседницу задумчивым взглядом. – Хотя нет, продолжай волноваться, так правдоподобнее. Когда они решатся осуществить задуманное, я пришлю смс.
Оставшиеся дни прошли как на иголках. Девушка считала углы комнаты и боялась выходить на улицу. Оглядывалась и вздрагивала, выбегая в магазин, и сразу пулей неслась обратно. Чтобы отвлечься, пыталась делать практики. Получалось плохо – страх перед предстоящим похищением черной дырой вращался в сознании, затягивая и переключая на себя все остальные мысли.
А по поводу Нила… ну не взаправду же он может управлять вниманием? Что это вообще за способность такая? Нет, скорее, обычный гипноз.
Только к первому сентября ее отпустило, институтские хлопоты вытеснили страх. К тому же, староста обещал предупредить заранее.
Глава 16. Грани реальности
Когда Влад ворвался в комнату, в его взгляде пылала ярость. Она изливалась наружу настолько плотным потоком, что буквально пришпиливала к месту. Но… девушка и так была привязана; и, скользнув по ней лишь слегка, взгляд проследовал дальше и вонзился прямиком в Максима. Тот сразу сдулся, поник, попятился назад, неуклюже пряча в карман нож, а двое прихлебателей замерли на диване морскими фигурами.
– Я … – залепетал недозлодей, – она… я не… она сама…
И тут, собрав остатки былой самонадеянности, закричал срывающимся голосом:
– Она мне лицо изуродовала, эта сучка! Мы хотели попугать… только попугать!!! – Он перешел на визг: – Ты же мой брат! Ты…
Под шумок его гоп-кампания начала трусливо съезжать на пол. Надеялись по-тихому ускользнуть не прощаясь.
– Я же предупреждал, – ледяной тон гостя прервал блеяние, – что будет, если ты ее снова тронешь.
Он подошел ближе.
– Но она сама… – продолжил скулить младший.
Хлопок – и его голова резко откинулась назад, а тело, не удержавшись, завалилось в кресло. Катя шире распахнула глаза, – он ударил Максима!
– Ты перешел черту, – голос Влада стал спокойным и твердым. – Завтра улетишь из страны, будешь учиться. И твои расходы теперь станут скромнее.
Схватив брата за майку, поставил на ноги. Затем отволок в сторону, видимо, для более приватного общения.
Девушка вздрогнула от прикосновения к руке. Это мужик, сделавший укол, начал торопливо развязывать веревки.
– Я не буду давать показания, – прошептала Катя, – пусть уезжает… все и так уже разрешилось.
– Нилу не понравится такое, – также тихо ответил он. – Уверена?
И она спешно закивала.
– Глеб! – позвал Влад и подтолкнул Макса к двери. – Забери и завтра сопроводи в самолет. Толчок был слабый, но тот притворно рухнул на колени.
В комнату вошел внушительного вида Глеб и, взяв уже одной ногой эмигранта под мышки, возвратил в вертикальное положение.
– Я сам! – младший растер по лицу кровь вперемешку с соплями и понуро побрел следом.
Его дружкам вначале повезло больше: по стеночке они успели пробраться к выходу, но тут переменчивая фортуна повернулась задом. Они наткнулись на серьезное препятствие в лице двух амбалов.
– А этих проучите хорошенько, – догнал приказ.
Бывшие подельники заскулили в два голоса, падая на карачки, завывая и умоляя отпустить, но их пинками погнали на улицу.
Влад скользнул взглядом по использованному шприцу на столике, мужику у стула и замер на Кате.
– Что ты ей вколол?
– Ваш брат заставил меня, – залопотал тот, – это просто легкий наркотик… через пару часов отпустит. – Он всхлипнул и дальше понес что-то еще, про жену, детей и свою нелегкую долю, причем так правдоподобно и жалостливо, что Катя невольно начала проникаться. Его слова оживали в мимолетные картинки сна, она просыпалась, вздрагивала и вновь пресыпала. Стул оплавился и превратился в нечто бесформенное и пушистое, он плавно покачивался, как кораблик на море.
– Пошел вон! – резкая команда на секунду привела ее в чувство.
А мужик будто только этого и ждал – мгновенно бросился к двери и исчез.
Они с Владом остались вдвоем.
– Ты в порядке? – прохладные пальцы легли на подбородок. Пол сменился стеной, а та перешла в потолок. Что-то заслоняло обзор. Сосредоточилась. И провалилась в омуты глаз напротив. На их дне застыло беспокойство, окруженное всполохами недавней ярости. Потрясла головой, но лишь взболтнула сонную дрему.
– Я … нормально, – попыталась встать, но не удержалась на ватных ногах. Внезапно повело в сторону, мир качнулся навстречу и… руки подхватили, а его запах окутал со всех сторон – она носом уткнулась в грудь. То, что парень все-таки пришел и спас ее, казалось нереальным сном. Он был мягким, теплым и до боли родным. Вероятно, происходящее сейчас – просто шутка Морфея.
Катя обняла его за шею, погладила по щеке и … поцеловала. Без языка конечно, просто по щеке слюнями проехалась. Он вздрогнул, но сжал крепче:
– На тебя действует наркотик.
– Ага! – девушка улыбнулась своей наиглупейшей улыбкой. – Ты!
Затем кожей ощутила дуновение ветра – Влад вынес на улицу. Распахнул дверцу машины. И она отключилась.
Проснулась резко, как от удара. Тьма вокруг убаюкивала и шептала: «Спи дальше…». Проморгалась и села. Она вновь оказалась на знакомом диване. Только на этот раз ее заботливо укрыли пледом. Извлекла из сумочки телефон – три часа ночи ровно. Никто не звонил и никаких сообщений. Напрягла память и события вчерашнего вечера неясными образами затопили сознание. До появления Влада картинка худо-бедно была различима, а дальше сон напрочь размывал границы реальности. В попытках отделить одно от другого лишь растревожила головную боль.
А еще мучила жажда и горечь во рту от проглоченных раньше таблеток. Нужно спускаться на кухню. Встала на пол босыми ногами. Очевидно, обувь так и осталась в машине похитителей. А вокруг довольно прохладно, хорошо, хоть кофту вчера в институт брала. Порылась в сумке, нащупала и надела. Приоткрыла дверь. В гостиной кто-то играл на пианино. Ну нет, нет! Не хотелось напороться на Лину. Засомневалась… И все же осторожно прокралась к лестнице.
Тихая нежная мелодия лилась снизу и порхала по коридору, наполняя душу красотой и необъяснимой тревогой. В ней чувствовался надлом, обреченность, тоска… Девушка остановилась на ступеньках, завороженная. Глубокая печаль зарождалась в сердце. В полумраке разглядела знакомую фигуру – за пианино сидел Влад, его пальцы умело порхали над инструментом. А потом музыка зазвучала громче, ярче, в ней прорезался внезапный порыв, начала нарастать динамика. Полыхнуло злостью. Последовали сильные и резкие удары по клавишам. Катя словно оказалась на корабле: вокруг бушевал шторм, за бортом плескалась ярость и боль, волны били о борт и его стремительно сносило на острые скалы…
И тут она громко чихнула. Влад замер.
– Хорошо играешь! – незаметно вытерла сопли рукавом кофты.
– Ненавижу играть… – голос показался глухим и безжизненным.
– Тогда зачем…
– Мне было семь, когда погибли родители. Дынь! –
