плачешь? – Богдан осторожно взял ее за подбородок и развернул лицом к себе.
– Нет. Я не плачу. – Мира улыбнулась сквозь слезы. Улыбка вышла жалкой.
– Ты плачешь, – произнес он твердо. – Почему?
– Наверное… мне хочется, чтобы у нас все было как у людей. Чтобы мы не расставались, и могли целоваться, и говорить обо всем, и…
– Пойми, у нас никогда не будет, как у людей. Ни-ког-да.
Богдан произнес это жестко. И выражение его лица стало жестким, даже жестоким.
Мира ощутила такую боль, словно он ударил ее наотмашь. Она невольно отшатнулась.
– Хочешь встать? Давай, я не держу. – Богдан демонстративно разжал руки.
Мира вдруг поняла, что он делает ей больно только потому, что его самого терзает боль. Невероятная, страшная, которой она никогда прежде не ведала. Она отчетливо видела эту боль в его глазах. Надо забрать хотя бы ее часть, и тогда ему станет легче. Хоть немного, но легче. Она заберет ее себе, прямо сейчас, здесь, на этой тропинке у пруда.
– Я не хочу вставать и не хочу никуда уходить. Я останусь здесь, с тобой, и мы станем целоваться, даже если у нас все будет не так, как у обычных людей. Даже если все будет плохо.
Ей показалось, что он ждал этих слов. Темная тень страдания сошла с его лица, глаза опять стали ясными и теплыми.
– Ты уверена, что не пожалеешь?
– Уверена.
Богдан кивнул, снова обнял ее и, наклонившись совсем близко, осторожно поцеловал. Его губы были мягкими и сладкими, будто он только что ел мед. Мира словно погрузилась в свои сны. Сказочный принц, добрый и ласковый, держал ее в объятиях. Он не мог ходить, зато руки у него были сильные и одновременно нежные. Она подчинялась им, чувствуя себя самой счастливой на свете…
Над головой громко каркнула ворона. Мира пришла в себя и открыла глаза. Солнце медленно спускалось за лес, оставляя на лазурном небе размытые малиновые дорожки. Со стороны реки дул легкий ветерок.
– Сколько сейчас времени?
Она с нежностью посмотрела на Богдана. Тот улыбнулся.
– Не знаю. Счастливые часов не наблюдают.
– А ты счастлив?
– Да. Очень. А ты?
– И я. Нам, наверное, пора идти? Прохладно, ты можешь замерзнуть.
– Ерунда. Я почти никогда не болею простудой. Давай посидим еще немного.
– Давай.
Мира обвила руками его шею. Они молчали, думая каждый о своем. Совсем стемнело. В пруду самозабвенно квакали лягушки. Из рощицы доносился стук дятла. Богдан дотронулся до кончика ее носа.
– Вот теперь действительно нужно уходить. Ты вся продрогла.
– Хорошо. – Она послушно встала и покатила коляску по дорожке.
Ей отчаянно не хотелось расставаться с Богданом. Что, если он пригласит ее к себе? Пожалуй, она согласится. Тут же Мире стало стыдно. Они знакомы всего один день, а у нее в голове бог знает что. Не хватало еще, чтобы она вела себя как Яся.
– Что молчишь? – спросил Богдан.
– Не знаю. Просто так, молчу, и все. Мы почти пришли.
Впереди действительно маячили скамейки и очертания клумбы.
– До завтра, – проговорил Богдан и улыбнулся.
– Может, тебя проводить? Доедешь сам в темноте?
– Не беспокойся, я и с закрытыми глазами доеду.
Мире стало чуть обидно. Значит, это только она мечтает оказаться в его комнате. А самому Богдану все равно. Или, может быть, он устал, плохо себя чувствует?
– Ладно. Спокойной ночи.
Она хотела идти, но он удержал ее за руку.
– Ты что? Обиделась?
– Нет. С чего ты взял?
– Брось. Вижу, что обиделась. Я бы рад позвать тебя с собой, но не могу. Правда. В другой раз.
– И когда будет этот другой раз? Скоро? – Мира поглядела на него с надеждой.
Богдан пожал плечами.
– Не знаю. Но будем надеяться, что да.
Больше он ничего не сказал, но Мира почувствовала, что обида удивительным образом прошла.
– Поцелуй меня, – попросила она.
– Нагнись.
Мира склонилась над ним. Они на мгновение приникли друг к другу. Потом Богдан мягко отстранился.
– Все. Иди.
Мира пошла от него по дорожке, изо всех сил борясь с искушением оглянуться. Она знала, что он не тронулся с места, сидит в коляске и смотрит на нее. Мира дошла до двора и только тогда позволила себе взглянуть назад. Садик был пуст. Очевидно, Богдан уехал за каменную ограду, туда, где, по его словам, находился заброшенный корпус. Она тяжело вздохнула и обреченно взялась за дверную ручку.
– Ну ты и гулена, – приветствовала ее Лизавета. – Еще бы под утро вернулась. Лексей Михалыч, между прочим, тебя искал.
– Значит, он вернулся?
– Вернулся. Ругался шибко на тебя.
– Ругался? – удивилась Мира. – Почему?
– Ты на часы-то глянь.
Мира вытащила телефон. Половина одиннадцатого. Для Москвы время детское. Но для Поводнева, наверное, это уже глубокая ночь.
– Где сейчас Алексей Михайлович? – спросила она.
– Спать ушел. Сказал, завтра поговорит с тобой.
– Завтра так завтра.
Мире было сейчас не до нотаций Михалыча. Ее атаковала буря эмоций. Она ушла к себе и уселась на кровати, скрестив ноги по-турецки. Значит, это наконец произошло! Она влюбилась. И именно с первого взгляда, как всегда мечтала. В Богдане есть все черты, которые рисовало ее воображение. Он умный, добрый, тонкий и загадочный. Последнее – точно про него. Где он сейчас? Почему не согласился остаться с ней? Отчего живет один, отшельником, сторонящимся людей? Где его семья? Все эти вопросы терзали ее почти до рассвета. Она не могла уснуть. Перед глазами стояло лицо Богдана, иконописное, с яркими, лучистыми глазами, слышался его бархатистый, ласковый голос. На губах был сладкий привкус его поцелуев.
Мире удалось задремать, только когда темень за окном начала рассеиваться и наливаться молочной белизной. Она тут же увидела во сне Богдана. Он держал ее в объятиях и целовал. Это было восхитительно. Затем у него вдруг зазвонил телефон. Мира во сне тут же вспомнила о том, что она не знает номер Богдана. Надо спросить – и тогда они смогут созваниваться.
– Скажи мне свой мобильный, – попросила она.
В ответ он приложил к ее губам палец.
– Тс-с. Тихо. Не говори ерунды.
– Разве это ерунда? – удивилась Мира. – Я просто хочу быть с тобой на связи. Все время, каждую минуту.
Богдан посмотрел на нее печально и покачал головой.
– Зачем тебе это? Разве не достаточно того, что есть? Наших прогулок на пруд, поцелуев?
– Конечно, нет! – горячо воскликнула Мира. – Я хочу видеть и слышать тебя постоянно. Разве ты не хочешь того же?
– Хочу.
– Тогда диктуй номер!
– Сейчас.
Мира полезла в карман за телефоном, и
