осторожно касаясь кистью. Заметив Миру, он прервал свое занятие и, по обыкновению, опустил глаза. Она подошла поближе.
– Здравствуй.
– Привет. Откуда узнала, что я здесь? Анжелка сказала?
– Да.
Сергей вытер руки о штанину и встал. Мира снова почувствовала знакомый запах и невольно пошевелила ноздрями.
– Скипидар, – заметив это, пояснил Сергей. – Я его использую как растворитель для масляных красок. Не нравится?
– Да нет, нормально. – Мира быстрым движением поправила волосы. – Где-то я уже чувствовала этот запах.
Сергей пожал плечами.
– Можно посмотреть картину? – спросила она.
– Можно. Только это еще не картина, так, набросок.
Он посторонился, пропуская Миру к мольберту. Она с интересом разглядывала холст. Берег в камышах, мокрый песок, серая гладь воды, вдали виднеется полуголый лес.
– Это наша река?
Мира не поняла, как у нее вырвалось слово «наша», и покраснела.
– Да, наша, – ответил Сергей, не обратив на ее оговорку никакого внимания.
– Красиво. Я… я хотела сказать – мне очень жаль. Правда. У вас был замечательный отец. Он просто… просто запутался. С каждым может случиться.
– Знаю. – Подбородок Сергея напрягся, глаза сощурились. – Знаю и никогда себе не прощу. Я мог его остановить, но поддался на уговоры Анжелки. А главное… ты ведь могла погибнуть! – Он взглянул на нее с тоской.
– Ну это вряд ли.
Мира заставила себя улыбнуться.
– Ничего не «вряд ли», – проговорил он жестко. – Все эти истории с похищением людей никогда не оканчиваются хорошо. Кто-то умирает, либо похититель, либо заложник. Почитай криминальные архивы.
– Как-нибудь на досуге, – пообещала Мира.
Выражение лица Сергея смягчилось. Он неловко переступил с ноги на ногу.
– Прости меня. Я… я буду помнить о тебе. Долго. Может быть, всю жизнь. Тебя и наши танцы на дискотеке. Это было круто.
– Да, – согласилась Мира. – Я тоже буду помнить. – Она сделала небольшую паузу и тихо добавила: – Скажи, это ведь ты следил за мной?
– Я, – ответил он просто.
– И тогда, на берегу, Тимура тоже ты…
Сергей кивнул.
– А собака? Как ты с ней справился?
– Электрошокер. Этот пес охраняет строительный склад, там за перелеском есть база. Злой как черт. Они его кормят кое-как. Иногда он убегает оттуда и приходит к нам. Многих уже покусал.
Сергей вдруг улыбнулся. Так непривычно было видеть улыбку на его всегда печальном, хмуром лице, что Мира тоже невольно улыбнулась.
– У тебя был ключ от номера!
– Конечно. Мы столько лет там жили.
– Я не понимаю, зачем тебе все это было надо. Михалыч велел?
– Нет. Я сам. Знал, что ты наивная, маленькая дурочка. Здесь тебе не Москва, всякое может случиться.
Они стояли друг напротив друга и молчали.
– Когда вы уезжаете? – наконец спросил Сергей.
– Прямо сейчас. Там мама с ума сходит. И папе нужно на работу.
– Понятное дело. – Он тихонько вздохнул. – Что ж, счастливого пути.
Мира видела, что он хочет обнять ее, но не решается. Тогда она сама обняла его и поцеловала в щеку.
– Напишешь мне?
– Я? – Сергей недоверчиво сощурился. – А можно?
– Почему же нельзя? Номер запиши.
Он кивнул и, взяв кисточку, макнул ее в черную краску.
– Диктуй. – Сергей занес кисть над холстом.
– Что, прямо тут? – изумилась Мира. – Ты с ума сошел! Испортишь картину.
– Не испорчу. Говорю же, это не картина, а эскиз. Давай.
Она назвала цифры. Сергей крупно и размашисто вывел их поверх наброска. Надпись пересекла реку от одного берега до другого, точно мост. Красивая, каллиграфическая, как в поздравительной открытке.
– Мира! – раздался голос отца. – Ты готова? Нам пора ехать.
– Да, да, иду.
Мира поправила сумочку на плече и посмотрела на Сергея.
– Я буду ждать сообщения!
– Я напишу!
Она кивнула и побежала к арке.
Автомобиль уже выехал из двора и стоял у самой дороги. Мерно рокотал двигатель.
– Все, как ты хотела? – спросил Георгий Петрович Миру, когда та забралась в салон. – Простилась?
– Да.
– Тогда вперед.
Джип повернул на шоссе.
– Включить музыку или хочешь посидеть в тишине?
– Включи. – Мира мельком взглянула на себя в зеркальце. – Нам долго ехать?
– Долго. Можешь поспать.
– Не хочу. Я выспалась.
– Ну тогда смотри в окно. Места красивые. Хоть какие-то впечатления останутся от твоего путешествия.
Георгий Петрович улыбнулся.
– Пап! – виновато произнесла Мира.
– Что?
– Ты не сердишься на меня?
– За что, глупышка?
– Ну столько денег впустую пропало. И за круиз, и за…
Мира замолчала, глядя в лобовое стекло.
– Не беспокойся об этом. Деньги всегда можно заработать, было бы здоровье. Для меня важнее, что ты цела и невредима. Страшно представить, чем все это могло кончиться.
– Знаешь, о чем я сейчас подумала? – Мира обернулась к отцу. Глаза ее блестели.
– О чем, милая?
– Вот Михалыч… ну дядя Леша… он говорил мне, что видел ад, самое его пекло. А я прошлась лишь по его краю. Но он ошибался. Ад совсем в другом месте. Ты понимаешь, что я имею в виду?
– Понимаю. Еще как понимаю, милая. – Георгий Петрович вздохнул и крепко сжал Мирину руку. – Ты права. Ад – в душе этого паренька. И создал его я. Случайно, сам того не ведая. Как бы я хотел вернуть тот день, когда появился на свет Богдан! Но это невозможно. За ошибки надо платить. Хорошо, что я смог расплатиться деньгами, а не твоей жизнью и здоровьем…
Дорога вилась бесконечной пестрой лентой. Вокруг уже вовсю зеленели холмы и косогоры. В новенькой листве стояли леса. Рядом по шоссе весело неслись автомобили, то обгоняя джип, то, наоборот, отставая от него. Мира видела в зеркале лицо отца, оно было задумчивым и отрешенным. Иногда он мельком оборачивался на нее, и тогда его взгляд теплел.
Она потихоньку достала телефон. Месседжер, в который она не заходила уже несколько дней, ломился от сообщений. Все они были от Яси. «Мирка, ну как дела?» «Как там твой айтишник?» «Эй, совесть имей! Совсем забыла меня!» И так далее, в том же духе. Мира улыбнулась своим мыслям, открыла чат и набрала: «Мой круиз окончен. Возвращаюсь домой». Она хотела прибавить что-то еще, но передумала и вышла из чата, не дожидаясь Ясиного ответа.
Телефон возмущенно затренькал, принимая сообщения, но Мира больше не обращала на него внимания. Она снова смотрела в окно, на зеленеющие просторы, плывущие по небу легкие облака, маленькие озерца, блестящие, как зеркала, под лучами солнца, и ей казалось, что главный ее круиз под названием «жизнь» только-только начинается. Он будет долгим и очень счастливым, надо лишь не сворачивать с нужного курса, чтобы невзначай не оказаться на краю огненного пекла.
