налила кипяток из антикварного медного чайника, стоявшего прежде на плите.
— Только не надейся здесь выпить нормальной воды. Трубы постоянно отхаркивают какую-то дрянь, — предупредила Лиза.
— Плевать. Наливай.
Грейс перекатывала из руки в руку забальзамированное яблоко. Тяжелое, будто бы сделанное из камня, оно когда-то было живым, но сейчас жизни в нем осталось не больше, чем во всем духе Ластвилля. Грейс отпихнула яблоко в сторону. Оно упало на пол с тихим грохотом и покатилось в пыльный темный угол.
— Ты поаккуратнее, а то яблоко проломит пол, а с ним и весь дом развалится.
— Не уж и такая большая потеря, — отмахнулась Грейс.
— Это точно, — усмехнулась Лиза.
— А где Сабрина? Я ее не видела.
— Она пошла в лес. Шелдон отправил, — сказала Лиза и бросила в чашки по две ложки кофе.
— Шелдон в состоянии открывать рот?
— Ага. Открывать свой и затыкать чужие. На, держи свой кофе.
Сервизы в доме были восхитительные. Дорогие, старинные. На рынке антиквариата продались бы за кругленькую сумму. Грейс осторожно взяла невесомую чашечку, разрисованную золотыми линиями, аккуратно размешала гранулы и пригубила кофе. И все-таки он отвратительный.
— А почему Шелдон конфисковал кофейник? — спросила Грейс, отставив чашку в сторону.
Лиза упала на стул напротив. В чашку бросила чайную ложку. Звон раздался на всю кухню.
— Он как-то проснулся и сказал, что кофе пить вредно для здоровья. Так тут же Сабрина вскочила, убежала, взяла с кухни кофейник и к нему. А он и рад, почти даже улыбнулся, ей на ухо место какое-то назвал и опять в свое Небытие. Ну Сабрина и побежала закапывать. Потом ночью такая радостная вернулась и грязная, что даже вспомнить уже не смогла, куда его закопала. А мы допытывались, откапывать хотели идти, но ничего, ее как контузило. Так что мы с Джимом считаем, что кофейник пал смертью храбрых.
Грейс улыбнулась. Шелдон всегда любил играть в археолога. И когда ему представлялась возможность отправить послание в будущее, непременно им пользовался.
— На самом деле он не знает о том, что у нас остался растворимый. Просто Шелдон не смотрит в шкафчики. Он вообще на кухню не заходит. Так что нет кофейника — нет проблем. Но ты не говори при нем о кофе, лучше не давать лишней пищи для размышлений. Ему и так тяжко.
Грейс отпила еще немного горького напитка и всмотрелась в бледное лицо Лизы. Глаза красные, словно она не спала уже много дней. Губы бледные, волосы сальные, да и в целом Лиза выглядела высохшей. Даже прежних мышц, так старательно качавшихся для охоты, не видно. Лиза, прежде могучая и казавшаяся олицетворением жизненной силы, стала вялой и угловатой, подобно неаккуратно вырезанному копью.
— Слушай, а давно он так валяется? — спросила Грейс.
— А что?
— Да так, просто его отдых и насыщение смыслом в самом деле выглядят как ожившая картина «Триумф смерти» 14. Не хватает только торжествующих скелетов и смерти на коне для полного погружения.
Лиза мешала кофе, громко ударяя ложкой по стенкам чашки.
— Он валяется на диване с утра. Вечером бредил, потом всю ночь бродил где-то, а утром пришел, весь в траве, как поросенок, еще и в грязи, приказал Джиму сходить за травами… И вот, пожалуйста. Балансирует на грани Небытия уже который час. Мы ему хоть ноги омыли, грязищи-то было…
Грейс не сводила с лица Лизы изучающего взгляда.
— А не боитесь, что он умрет?
— Шелдон? — хохотнула Лиза. — Да скорее весь мир погибнет, чем Шелдон Смит Лэмб.
В лице Лизы не промелькнуло ни намека на недоверие. Грейс улыбнулась.
— А как же дом еще не отключили от воды и электричества? За него разве платят?
— За этот месяц успели заплатить заначкой Джима, не переживай. — Лиза сделала глоток из чашки. — А если и отключат, осень пока теплая. Потом найдем, где пожить. Хотя, может потом и не понадобится.
Они сидели в тишине долго и пили кофе. Лиза, казалось, даже наслаждалась, а Грейс привыкла не морщиться. Дома стояла абсолютная тишина. Часов в нем не держали.
— Я видела тебя на лекции у Френсиса. Зачем приходила? — спросила Грейс, когда Лиза допила кофе.
Девушка улыбнулась мечтательно и сжала чашку в больших ладонях, кое-где покрытых тонкими царапинками.
— Я люблю лекции профессора Френсиса. Он классный. Знаешь, он последний из плеяды университетских преподавателей, кто еще не превратился из сомневающегося человека в убежденного гения. В нем я вижу надежду на что-то большее, чем зазубривание учебников и их воспроизведение приятным голосом. В нем еще есть вера в силу человеческой мысли.
Грейс расплылась в улыбке.
— Поэтому вы приходили на выставку. Вы хотели поговорить с ним?
— Да ладно тебе! — хохотнула Лиза. — Френсис протянутой перед лицом руки не заметит, если не сказать ему, а нам пока приказа не давали. Не думаю, что он вообще обратил внимание на то, что мы там были. Это Шелдон попросил картины посмотреть, он сам сходить не мог.
— У него тоже проблемы с ногами?
— Он просто не хочет опять идти в город, — после недолгих раздумий, ответила Лиза, — решил, что ему нужно жить на природе. Знаешь, здесь ведь тихо, никто лишних мыслей на ветер не бросает, соседей нет, лишних глаз тоже.
— И никто даже не услышит, если здесь спрятать человека, которого ищет полиция.
— А он разве кричит?
— Так здесь разве услышишь?
— Ты в самом деле думаешь, что Уайтхед где-то здесь? — Улыбнулась Лиза.
— Не зря же Джим с таким упоением сочинял письма про несчастную любовь.
— Джим тот еще фантазер.
— А вот и нет!
Джим появился на кухне неожиданно. Грейс даже не успела услышать его шагов.
— Тогда, получается, Уайтхед на самом деле где-то здесь? — спросила Грейс.
— Кто тебе это сказал? — поинтересовался Джим. Он подошел к кухонным шкафам, прислонился спиной к холодильнику, взял с тумбы чашку и размешал сахар в воде, уже успевшей остыть.
— Никто. Я просто знаю, что он здесь.
