— Поздравляю. Зачем тогда спрашиваешь, если уже знаешь? Это, Грейс, неразумно. То же самое, как если в игре знать, где босс, но ходить постоянно вокруг него, набирая в кармашки лута 15 и достигая последнего уровня, чтобы грохнуть его с двух ударов. Так ведь скучно. — сказал Джим и с вдохновленным видом сделал глоток сладкой воды.
Грейс улыбнулась.
— Лондон, Джим. Неужели нельзя было выбрать место подальше? Отправили бы его в Новую Зеландию или в Африку, — спросила Грейс.
— Да хоть Антарктида. Какой смысл? Людям нет никакого дела до Уайтхеда.
— А его разве не ищут? — спросила Лиза.
— Да какой там ищут. — Поморщился Джим и отхлебнул воды. — Посмотрели раз улики, которые даже не улики, поговорили с женой, потом нашли любовные письма и поверили им. Почему бы не поверить? И больше проблем нет.
— Они ничего не писали в ответ на письма?
— Мне? Грейс, они не будут. Полиции важнее сказать людям, что дело раскрыто, чем на самом деле его раскрывать. Тем более дело Уайтхеда. Удивительно, что они вообще его огласили. Да и вообще, ты же сама все знаешь. Чего я тут распинаюсь?
Джим отставил чашку на кухонную тумбу и сел рядом с Грейс за стол.
Грейс смотрела на них, надеясь увидеть в молчании попытку скрыть правду. Но они не скрывались. Они, судя по бесстрастным выражениям лиц, и сами не очень понимали, что делали.
— И все же похищать человека неправильно, — сказала Грейс.
Джеймс впервые по-настоящему улыбнулся.
— Джексон так не посчитал, когда рассказал про Уайтхеда, — сказал он. — Сейчас он ведь решил, что так лучше. Это справедливость, Грейс.
— Но вы не видели его уже больше года. Откуда…
— Мы-то не видели, но слышали. Попробуй, он здесь, где-то неподалеку. Пообщайся, если найдешь, ты же умеешь плавать. Расскажет много интересного.
Джим, кажется, понял, что задел ноющую мышцу, но осознал это слишком поздно даже для себя самого. Лиза вдруг решила заварить себе еще чашку кофе. Джим встал и забрал сладкую воду с кухонной тумбы. Его пораженные болезнью руки подрагивали.
Грейс вдруг все поняла.
— И все-таки лучше было его спросить, что делать дальше.
— А что ты не спросила? Могла же, — спросил Джим нехотя.
— Я не знала, — сказал Грейс и потупила взгляд.
— Шелдон спрашивал, — прошептала Лиза.
— И что он ему сказал?
— Шелдон не сказал.
— Он вообще ничего не говорит. Даже если попросишь, — пробурчал Джим и выпил сахарной воды.
Грейс прислушалась. Тишина в доме такая плотная, что ей чудились шаги на втором этаже, тихие, медленные, такие знакомые. Она знала — этого быть не может, но иногда так хотелось верить в обратное.
— А как твои дела, Грейс? Как обыкновенная жизнь среднестатистической студентки Великобритании? — спросил вдруг поостывший Джим. Он, чуть захлебываясь, пил воду.
— Так же замечательно, как и у других студентов Великобритании, находящихся в этой комнате, — отшутилась Грейс. Она почувствовала себя немногим лучше.
Лиза улыбнулась немного вымученно.
— По нам, конечно, видно, насколько жизнь замечательна, — фыркнул Джим. Он держал чашку обеими руками. Красные суставы выделялись на бледной коже яркими пятнами.
— Хочешь вернуться в Кардифф? Или в Чикаго?
— Я никуда не хочу возвращаться и не хотел.
— Курорты Ластвилльских лесов вам явно не пользу пошли.
— Если бы мы видели еще эти леса, — хмыкнул Джим.
Лиза наконец снова заварила кофе, но за стол уже не села. Удобному стулу она предпочла пыльный подоконник, на котором умостилась, поджав длинные ноги.
— Знаешь, какой скандал был? — начал Джим. — Когда увидел те книжки? Он думал, что философские книжки Платона, Ницше там и других Джексон забрал с собой, но он оставил ведь несколько книг. Вон, Лиза даже Сартра пыталась читать. Такой крик! Он сказал, что их нужно унести, что только Джексон их читать может. Шелдон вообще думает, что чтение опасно. Будто сам раньше не зачитывался, до того, как Джексон все объяснил.
— Шелдону хорошо бы прийти на лекции профессора Френсиса, — вставила Грейс, — там совсем немного осталось до…
— Шелдон не очень жалует прогулки по лесу, тем более до города. Мы отлучаемся, когда он спит, в остальное время следит за нами, — сказала Лиза. — Он говорит, что в город вообще лучше не соваться. Там злой мир, здесь — добрый. Но доброта же тоже бывает обманчива, не все люди искренние. Отражений-то столько, что можно запутаться.
— Точно. Знаешь, как-то раз в лес забрела группа этих, как их там…
— Скаутов, — сказала Лиза.
— Нет, это в Штатах, а здесь это обыкновенные любители походов. Дети какие-то, может, лет по пятнадцать. Так Шелдон как-то почувствовал, что они к лесу подходят, очнулся и так запаниковал, что заставил Джима и Сабрину в лес идти, чтобы напугать их.
— Вы носились по лесу и пугали детей? — удивилась Грейс.
— Еще чего! — воскликнул Джим. — Бегала Сабрина. Ухала, кричала, плакала. Она как с ума сошла, так ей весело было.
— Да, видела бы ты, как они убегали в обоссанных штанах! Зрелище то еще! — Улыбнулась Лиза.
— А ты тоже пугала их?
— Я? Нет, конечно. Я просто следила. Шелдону же нужны глаза. Он редко из дома выходит.
— Да и мы тоже.
— Но вы все-таки выходите. Я видела вас несколько раз в городе. И тебя, и Джима, и Сабрину.
Джим хрустнул пальцами свободной руки и поморщился.
— Шелдона сложно обмануть, но можно. — тихо сказала Лиза, отвернувшись от Джима. — Подлей чуть больше капель, чем надо, дай две сигаретки вместо одной. Он легко засыпает. А пока он спит, можно не беспокоиться, что почувствует что-то. Сон его забирает. Он же не так спит, как мы. В его сне нам спокойно.
Джим отставил чашку в сторону и растирал покрасневшие костяшки пальцев ладошкой. Руки его подрагивали.
— Я как-то нашел формулу сильного порошка в библиотеке в одном старом фолианте. Им пользовались всякие мистики в прошлом веке, чтобы попасть в нирвану, но не все, а только самые
