— Тогда вынеси его личные бумаги сюда.
— Я могу поручить моему сотруднику послать их тебе по факсу. К тому же мы можем загрузить на ваш компьютер все содержимое его жесткого диска.
— Мне нужны оригиналы! Что вы там утаиваете?
— Ничего, уверяю тебя. Но все в доме должно быть обеззаражено либо дезинфицирующим составом, либо паром под высоким давлением. И то и другое разрушает бумагу и может основательно повредить компьютер.
— Я собираюсь добиться изменения этих правил. Интересно, знает ли начальник полиции, как Кинкейд все устроил, чтобы тебе все сходило с рук.
Тони смертельно надоело считаться с чувствами бывшего оскорбленного любовника.
— Ты, может, и прав, но таковы правила. Не могли бы мы постараться забыть о прошлом и работать одной командой?
— В твоем понимании работать одной командой — плясать под твою дудку.
Она рассмеялась:
— Верно подмечено. Что, по-твоему, мы должны делать дальше?
— Я сообщу в отдел здравоохранения. Тем временем мы должны связаться со всеми, кто мог встречаться с Майклом Россом. Посажу двух детективов прозванивать все номера из его телефонной книжки. А тебе предлагаю допросить всех сотрудников Кремля.
— Хорошо.
Тони колебалась — ей надо было кое о чем попросить Фрэнка. Его лучшим другом был Карл Осборн, тележурналист, который ставил сенсации выше правды.
— В протоколе есть пункт о том, что нельзя делать никаких заявлений для прессы, пока текст заявлений не согласован основными заинтересованными сторонами, включая полицию, отдел здравоохранения и компанию.
Фрэнк ухмыльнулся:
— Боишься бульварных статеек о хомячках-убийцах, рыщущих на воле.
— За тобой должок, Фрэнк. Надеюсь, ты помнишь.
Он помрачнел.
— А я тебе должен?
— Фермера Джонни Кирка ты помнишь.
Кирк был крупным наркодельцом. Фермы он в жизни не видел, а прозвище получил за то, что носил резиновые сапоги огромного размера, чтобы меньше болели мозоли. Фрэнк довел дело Кирка до суда. Когда шел процесс, Тони случайно наткнулась на факты, которые могли помочь защите. Она сказала об этом Фрэнку, но тот не сообщил о них суду. Джонни был виновен, и Фрэнк добился приговора, но, выплыви правда наружу, карьере Фрэнка пришел бы конец.
— И теперь ты угрожаешь оглаской? — зло спросил он.
— Нет. Просто напоминаю о том, что в свое время, когда тебе было нужно, чтобы я кое о чем умолчала, я так и сделала.
— Мы все время от времени нарушаем правила.
— Верно. И я прошу тебя не говорить о случившемся ни Карлу Осборну, ни любому другому представителю СМИ.
Фрэнк ухмыльнулся и с притворным негодованием заявил:
— Ну, Тони, я никогда так не поступаю.
7:00
Кит Оксенфорд проснулся рано, испытывая одновременно нетерпение и тревогу. Сегодня он собирался ограбить компанию «Оксенфорд медикал».
Это будет самая крутая шутка. Даже лучше — месть отцу. Компания будет уничтожена, Стэнли Оксенфорд — разорен. Он никогда не узнает, кто это ему устроил.
Лежа в постели, Кит думал о препятствиях, которые предстояло преодолеть. Сначала внешний пояс защиты Кремля — ограда из колючей проволоки и надежная система охранной сигнализации с выходом на штаб-квартиру полиции в Инверберне. Потом — охранники, следящие за наиболее важными зонами по мониторам видеокамер и ежечасно обходящие здание. Наконец, система контроля доступа — пластиковые карточки-пропуска с фотографиями зарегистрированных пользователей и информацией об отпечатке пальца, записанной на чип. Обмануть эту систему будет сложно, но Кит знал, как это сделать.
У Кита была ученая степень по теории вычислительных машин, но у него имелось и еще более серьезное преимущество. Программное обеспечение для системы безопасности Кремля разработал он сам. Он выполнил грандиозную работу для неблагодарного отца, и система была практически неприступной для непосвященного, но Кит знал ее секреты.
Сегодня около полуночи он войдет в лабораторию УББ4. С ним будет его клиент Найджел Бьюкенен — вкрадчиво-зловещий лондонец. Кит откроет сейф-холодильник с помощью простого четырехзначного кода, и Найджел выкрадет образцы нового антивирусного препарата компании Стэнли Оксенфорда.
Долго у себя они их держать не станут. Найджел должен будет передать их заказчику завтра в десять утра, в день Рождества. Кит не знал, кто покупатель, но догадывался, что это одна из международных фармацевтических компаний. Конечно, это было нечестно, однако наличие образца для анализа позволяло не тратить годы на исследования. Вместо того чтобы платить Оксенфорду миллионы за лицензию, компания смогла бы выпустить собственный вариант препарата.
Самым лучшим в плане, считал Кит, было то, что вторжение останется незамеченным еще долго после того, как они с Найджелом уйдут из Кремля. Сегодня был вторник, канун Рождества, а завтра и послезавтра — праздничные дни. Вполне может случиться, что кражу не обнаружат ни после них, ни в выходные, так что у Кита и его сообщников будет время до понедельника, чтобы замести следы.
Кит уселся в постели. Он хотел поспеть на обед к отцу. Празднование Рождества будет всего лишь прикрытием, на самом деле ему надо будет украсть кое-что для ночного ограбления.
Он пошел на кухню и приготовил кофе. Киту всегда нравилось взламывать системы защиты, созданные другими компьютерщиками. Когда он пахал на отца, разрабатывал защиту для лаборатории УББ4, то провернул одну из лучших своих афер. С помощью начальника службы безопасности Ронни Сазерленда он переделал компьютерную бухгалтерскую программу компании так, что, складывая суммы счетов-фактур поставщиков, компьютер прибавлял к итоговой цифре один процент, а затем переводил его на банковский счет Ронни, и эта операция не фигурировала ни в каких отчетах. Афера строилась на том, что никто не проверяет арифметические действия компьютера. Никто и не проверял, пока однажды консультант по безопасности Тони Галло, которую нанял отец, не увидела, как жена Ронни выходит из новенького «мерседеса» у магазина «Маркс и Спенсер» в Инверберне.
Кит был поражен, с каким упорством она проводила расследование. Хуже того, когда она докопалась до сути, ничто не могло помешать ей все рассказать боссу — отцу Кита.
С тех пор как отец его уволил, Кит так и не нашел работы. К несчастью, он продолжал играть в подпольном казино, где сумел получить кредит. Кит старался не думать о том, сколько он теперь должен, но вознаграждение за сегодняшнюю работу должно было покрыть весь долг, и он бы начал с нуля.
Кит принес кофе в ванную и посмотрел на себя в зеркало. Не так давно он был подтянутым и стройным. Теперь он слегка оплыл, но густая каштановая челка все так же неотразимо спадала на лоб.
Бреясь, он включил телевизор в ванной, чтобы узнать местные новости. Услышав голос Карла Осборна, посмотрел на экран и увидел здание, которое собирался ограбить ночью.
— Ученые экспериментируют с вирусами из числа самых опасных на свете прямо здесь, в здании за моей спиной, — говорил Осборн. — Сегодня случилось то, в чем некоторые усматривают возмездие природы за вмешательство человека, — молодой сотрудник лаборатории погиб.
Кит понял, что репортаж нанесет ощутимый удар по доброму имени компании. В другое время он бы злорадствовал, но сегодня его больше волновало, как подобная огласка отразится на его собственных планах.
— Майкла Росса убил вирус Эболы. Он вызывает мучительный недуг, от которого по всему телу появляются болезненные нарывы.
Кит был совершенно уверен, что Осборн все понял не так, но его зрители об этом не знали — передача шла по таблоидному каналу.
— Компания «Оксенфорд медикал» всегда утверждала, что ее изыскания не представляют угрозы для местного населения, но гибель Росса заставляет отнестись к этому утверждению с большим сомнением. Возможно, Росса укусил хомяк по кличке Пушок, которого он выкрал из лаборатории и принес к себе в дом, что в нескольких километрах отсюда, — продолжал Осборн.
— О нет, — взмолился Кит.
Дело принимало все более дурной оборот. Если ему придется отказаться от своего грандиозного плана, это будет слишком.
— Действовал ли Майкл Росс в одиночку или входил в группу, которая может попытаться освободить и других зараженных животных из лабораторий Оксенфорда? Не получится ли так, что обычные с виду собаки и кролики будут рыскать по шотландской земле, распространяя смертельный вирус?
Кит выключил телевизор. Прогнозы Осборна о распространении вируса могли не соответствовать истине, но одно было ясно как день — Кремль станет неприступен. Кит должен был дать отбой. Он вышел из ванной. Часы на его музыкальном центре показывали двадцать восемь минут восьмого. Рано для звонка, но дело срочное. Он снял трубку и набрал номер.
