— Ирина! Я тебя везде ищу, а ты… — Взмокшие от пота волосы Светланы Ивановны прилипли к ее исчерченному морщинами лбу. — Идем, Михаил ждет. И девочку возьми…
Ирина пожала плечами:
— Да мы как пионеры, Света! Всегда готовы.
* * *
Светлана Ивановна повела их в самый дальний конец коридора. Стелла отметила, что стены его оклеены дорогими полосатыми обоями под старину и повсюду висят картины — офорты, нежные акварели, небольшие натюрморты, написанные маслом. Иногда встречались зеркала в тяжелых рамах с витыми «подсвечниками», которые вместо свечей венчали матовые лампочки-миньоны. Ковровая дорожка под ногами гасила звук шагов.
Они остановились перед дверью, в которую Светлана Ивановна постучала с некоторой безуспешно скрываемой робостью.
— Д-да, да!
Стелла затаила дыхание и шагнула через порог вслед за Светланой Ивановной и Ириной.
В величественно-пышном, обитом бархатом кресле под неприлично роскошной пальмой, возвышавшейся над грандиозной кадкой, восседал РЕЖИССЕР.
Было ему лет сорок с небольшим, лысина у него намечалась, но только едва-едва, он курил сигарету за сигаретой — окурки уже не умещались в громоздкой стеклянной пепельнице, стоявшей на углу полированного стола. И выглядел он, с точки зрения Стеллы, совершенно несолидно.
— Так-так, — сказал он. — Замечательно. Я, как всегда, в восторге от ваших предложений, Света.
По тому, как он это сказал, Стелла поняла, что ничего замечательного в предложениях Светланы Ивановны, причем как всегда, нет, что режиссера все не устраивает и что ее, Стеллу, сейчас отсюда выгонят с треском. Она приготовилась к самому худшему и решила, что в крайнем случае попросит у Ирины трояк на дорогу, а добравшись до вокзала, всеми правдами и неправдами поменяет билет и уедет в Пермь… Мельком взглянув на Ирину, она вдруг поразилась тому, как изменилось лицо ее новой приятельницы. Такое мягкое, будто излучавшее доброту, скрываемую легкой насмешливостью, оно сейчас было холодным, напряженным и даже… даже надменным.
Светлана Ивановна суетливо затараторила:
— Вот, Ирочку я планировала на Маньячку, а… а девочка… Посмотрите, как она похожа на Полину Загурскую… Ведь просто чудо!
Режиссер фыркнул и, взяв со стола какую-то, по формату похожую на детскую, книжечку, протянул ее Ирине:
— Ознакомьтесь. Не думаю, что вам понравится предложение Светы.
Ирина, мрачно усмехнувшись, взяла книжечку и вышла за дверь со словами:
— Я так и предполагала.
— Света! Когда ты начнешь думать? — устало вздохнул режиссер.
— А что? Она неплохая актриса. Изобразит…
— Да тут что ни изображай! У нее в глазах Северный полюс! Если такая и кинется на мужика, у того первая мысль возникнет: а не зарезать ли эта ведьма его нацелилась? Мне нужна страсть! Страсть престарелой женщины… Бросающейся на всех подряд…
— Ну, гримерша у нас, слава Богу, прекрасная…
— А глаза этой твоей протеже платочком закроем? Если она согласится, объясняться с ней сама будешь. Она меня не устраивает! Что, мадам совсем на мели? Пусть остается в групповке…
Стелла, на которую просто не обращали внимания, стояла переминаясь с ноги на ногу и уже готова была заплакать. Если уж Ирина ему не подошла, то что о ней-то говорить?
Наконец о девушке вспомнили.
— Сколько весишь? — небрежно бросил режиссер.
— Я? Семьдесят два.
— К июню похудеть до шестидесяти двух. Будешь дублершей. А пока — в групповку. Волосы не перекрашивать. Переодеть. Ставить подальше от героини. Все.
— Иди-иди, — подтолкнула ошеломленную Стеллу Светлана Ивановна, — и Ирину пригласи.
Но Ирина уже сама, постучав, входила в номер:
— Это мне не подходит. Вам нужна Алла Извекова. У меня есть ее телефон.
Режиссер посмотрел на нее с интересом:
— Вы предлагаете на эту роль другую актрису? Я вас правильно понял?
— Абсолютно. Светлана Ивановна, тут какой-нибудь автобус поблизости останавливается?
— Подождите! — В лице так и распространявшего вокруг себя ореол начальственности, хорошо осознаваемой гениальности и неприступности режиссера вдруг мелькнуло что-то человеческое. — Это все равно небольшая роль. Есть варианты. Вы можете сыграть и другую пациентку…
— Там нечего играть. Просто стоять перед камерой может кто угодно.
— Вы интереснейший типаж. Я уверен, что вы украсите картину. В июне у нас съемки в Ялте… Подумайте. Если мы со сценаристом, а он, кстати, здесь, допишем рольку какой-нибудь… — он повел в воздухе рукой, будто очерчивая еще не определившийся образ, — ну, скажем, леди… Это очень удачно будет контрастировать с образом Маньячки. Кроме того, у нас неплохо платят.
— Платят у вас плохо. Но меня это устраивает. Знаете ли, сниматься в Голливуде меня еще как-то до сих пор не приглашали…
* * *
— Ну Света! Ну аферистка от кинематографа! Это же надо такое придумать? «Роль просто для тебя написана!» Ну, заяц, погоди! — возмущалась спустя несколько минут Ирина, стоя со Стеллой возле своих чемоданов в коридоре, когда обезумевшая от выпавших на ее долю волнений Светлана Ивановна, страстно помахав на нее руками и жалобно промычав что-то неразборчивое, повлекла на суд к режиссеру пожилую пару, красавца Валеру и Лысого. Ирина яростно ткнула носком сапога в бок шикарного, но изрядно потрепанного чемодана и, доставая сигареты, продолжила: — Красавицу будешь играть, великосветскую. С богатой личной жизнью. Правда, не первой молодости… Роль второго плана… Маньячка! Нет, ты подумай? Роль второго плана… Да там две фразы всего! Впрочем, для актеришек нашего уровня и это — праздник. Знаешь, как за такие «подарки судьбы» люди горло друг другу рвут?.. А-а! Ч-черт! Спичек нет! — Она беспомощно огляделась по сторонам. — И зачем я только такое количество барахла с собой тащила?
— А правда, зачем? Здесь же дают костюмы… — скромно спросила Стелла.
— Не везде и не всегда. И вообще не люблю надевать чужое.
— Слушай, Ир, а почему ты с ним так разговаривала?..
— Как?
— Н-ну…
— А тебе такие индюки нравятся?
Стелла замялась:
— Но ведь он же режиссер, он мог нас выгнать… Что бы тогда было?
Ирина криво усмехнулась:
— Ты бы поехала домой, а я имела бы ежедневно «Завтрак аристократа».
— Как это?
— Картину Федотова под таким названием помнишь?
Стелла кивнула:
— Конечно. Там такой тип сидит в шелковом халате, в колпаке и с пуделем.
— А что перед ним на тарелке, помнишь?
— Не-ет.
— Ну и хорошо. А то бы расстроилась.
Примчалась повеселевшая Светлана Ивановна и засуетилась:
— Так, девочки, собирайте вещички, сейчас я вас поселю. Будете жить в номере с Сиротиными, Вячеслав Григорьевич человек скромный, смущать вас не будет, да и Людмила Васильевна — просто чудо… Ах, Ира, как я рада, что их взяли, ты просто не представляешь себе! — Понизив голос, чтобы ее не услышали приближавшиеся Сиротины, она добавила: — Пенсия-то у них — кошкины слезы… А здесь… Да, да, Людмила Васильевна, вот, с девочками и будете жить. Там как раз две комнаты…
— Вообще-то это двухместные номера, — пробурчала себе под нос Ирина, но никто ее не услышал.
Стеллу, привыкшую к толчее общаги, такие мелочи мало волновали, пожилым супругам, получившим хоть временную возможность подработать, тоже, видимо, было безразлично, где жить, а Светлана Ивановна, просто светившаяся оттого, что все наконец устроилось, не обратила внимания на ворчание Ирины.
— Потом к Лене в костюмерную и к Элечке в гримерную. Элечка у нас с характером… Да посмотрите съемочный лист на неделю. Он на двери в столовую вывешен… Кстати, я договорилась — стоимость завтраков и обедов будет удержана при расчете, а ужинать… Сами как-нибудь устроитесь. Здесь буфет до девятнадцати работает. Итак, сегодня в три снимается сцена гипнотического сеанса. Эля и Лена в курсе…
Стелла с готовностью подхватила один из Ириных чемоданов, и все они двинулись вслед не умолкавшей Светлане Ивановне.
— Ну вот, ты и снимаешься в кино, — грустно и понимающе улыбнулась девушке Ирина. Ей очень хотелось добавить: «Сбылась мечта идиота!» — но, взглянув в сиявшие счастьем и ожиданием чуда зелено-голубые глаза, она воздержалась от подобных комментариев…
* * *
В костюмерной их встретили радушно. Расцеловавшись с Ириной, художница по костюмам Елена Петрова, худенькая, хрупкая женщина лет тридцати с небольшим, тряхнула своими темно-русыми, остриженными каре волосами и повернулась к Стелле:
— А это что за куколка?
— Взяли в групповку — пациенткой. А планируют попробовать в качестве дублерши Загурской, — объяснила Ирина.
Серые выразительные глаза художницы задорно сверкнули.
— Ну, поработаем здесь, все в пациенты угодим… А насчет дублерши… Ей килограмм десять сбрасывать придется, и волосы… А так вообще похожа… По-моему, даже не на Загурскую… Черт! Если разобраться, есть в ней что-то от Мэрилин Монро! Впрочем, я загнула…
