— Да-а, — завистливо оценил Максик, — а я уже второй год хоть и в универе сижу, но на Шапировской стипендии. И тема чужая, и в штат не светит…
— Когда будешь сдавать вирус ШАБАКу,[14] — сказал я, — советую добавить, что Ахмат в последние дни перед твоим отъездом впал в мусульманский фундаментализм, ходил на работу в чалме, с портретом Саддама на футболке и пять раз в день спускался с ковриком в виварий — совершать намаз.
Тут снизу жалостливо захныкало, и Козюля, придя в дикое возбуждение, метнулась сначала на балкон, а потом к двери.
— Это моя машина! — взволновался Архар, и они с Козюлей упрыгали в ночь через две ступеньки.
Странный парень. Во всем старается быть не как все. Гитара у него зеленая, сигнализация на машине не воет, как зверь, а плачет, как дитя.
… Храня верность традиции, они досидели до нераннего осеннего рассвета, и еще бы сидели, но с первыми лучами солнца в Вувосе проснулись родительские чувства и, тяжело опираясь то на перила, то на Елку, он побрел вниз во всей гусарской прелести: кипа висела, как ухо спаниеля, а автомат звонче всяких шпор чокался с прутьями перил. Покоренный Вувосом КСП послушно брел за ними. Уже с третьего этажа Умница горестно и пьяно начал звать Козюлю. Ленке так начинать знакомство с соседями не хотелось и она пыталась его нейтрализовать:
— Заткнись, Умница, я тебя умоляю! Найдется твоя Козюля сегодня же, никуда не денется. Никто ее не съест, не украдет, кому она тут такая нужна…
— Она не может без меня! — ревел Умница. — Она погибнет!
Оба они оказались правы. На крыльце завизжала Елка, и было от чего — от Козюли. Вернее, от того, что из нее сделали. Похоже, что над ее тушкой долго и старательно работал студент корейского кулинарного техникума. Елка отбежала в сторону, ее стошнило.
Все ужаснулись, протрезвели и поспешили уехать. Умница в прострации сидел на ступеньках и причитал. Балконы начали заполняться. Наконец появилась Софья Моисеевна и, перегнувшись через перила, потребовала отчета.
— Ничего, мама, — сказала Ленка, — просто кто-то Фимину собаку убил. Иди спать.
— Шобаку?! Шнова?! Вейжмир!!! — охнула теща и, держась за сердце, ушла.
И так же точно за него держалась, когда явилась к нам на крыльцо — лично убедиться.
В пучине отчаяния Умница оказался слаб и покорен. Мы с Ленкой довели его до раскладушки, и он упал на нее, а мы на свои кровати.
Через несколько минут все вскочили, как по тревоге. Вопль Умницы мог означать только одно — он накладывал на себя руки, причем весьма неумело.
Умница стоял посреди холла с раскрытым термосом и орал.
Ленка заглянула в пустой термос, и они завыли дуэтом. Выбранный им способ самоубийства был ужасен, вернее, просто свинским — выжрать в одиночку всю дозу этого вируса… Лишить жизни себя, а заодно и гостеприимных хозяев, а новообретенную Родину — секретного оружия.
— Заткнитесь! — попросил я. — Что, Умница, пристрелить, чтоб не мучился?
Тут Умница перешел с бабьего визга на скупые мужские слезы:
— Боря, беда… Кто-то вирус спер.
Вот тогда я и протрезвел.
3. «Поднявший меч на наш союз…»
Всем, кроме меня, было уже совершенно ясно что произошло.
Ленка, размахивая тарелкой с объедками, требовала, чтобы мы сейчас же поехали к Капланчикам — посмотреть им в глаза и сказать все, что она думает о моральных уродах, социальных паразитах, которые кусают ядовитыми зубами кормящую их грудь и продают и свой народ, и своих друзей, и вирусы иностранным разведкам, чтобы потом шагать по трупам за океан!
Ирочка же, презрительно фыркнув, сообщила, что будь Капланчикам предопределено свершить неординарный поступок, они бы не делали карьеру на упаковочной фабрике, и вибрация от них исходила бы совершенно иная.
Единственный же человек из всех нас, предопределенный на неординарный поступок, это конечно же Вувос… Что значит — зачем ему вирус?! Вы же не постигаете! В поступке, кроме результата, существует еще и сам поступок! А Вувос — художник, потому что живет страстями. Что значит — откуда я знаю! Я весь вечер чувствовала, как в нем борются два желания. А вы все только и видели, как он всю ночь западал на ноги этой вашей Елки!
— А потом сублимировал и спер вирус, — подхватил Умница, — чтобы швырнуть к елкиным ногам. Дитя, — вздохнул он, — елкиным ногам завидовать бессмысленно, потому что они уже классика. Как и то, что Максик мне всегда, чего уж там, завидовал… Мог и вирус свиснуть, не удержаться… Просто из-за профессиональных комплексов… А с другой стороны, — задумчиво продолжил он, протирая очки полой ленкиной кофты, — этот Архар, «зеленый», как моя тоска… Он, помните, еще в России совершенно сбрендил на почве охраны природы… Спалит мой, то есть Ларискин вирус на газовой горелке, козел, и будет счастлив…
Меня лично такой вариант абсолютно бы устроил, я даже слегка приободрился, осознав, что в принципе вирус можно спалить на кухне… Но тут Умница, как фигурки с шахматной доски, смел всех подозреваемых:
— Нет, ребята. Все гораздо проще… и страшнее. Совершенно очевидно, что термос подменил убийца Козюли… Почему? Да потому что это другой термос, не мой. Просто — такой же. А взять термос можно было только через Козюлин труп. И убийца знал это! Откуда он это знал?! Вот что важно…
Понимаете, Козюля была натаскана охранять термос. Она кидалась на все, что приближалось к нему… Я специально подобрал собаку-эпилептика, потому что они зациклены на одном. И зациклил Козюлю на термос… Она, Лена, потому и зубы твоей мамы сгрызла… Она, в общем, долг выполняла. Она была… собакой долга. И умной, и преданной, вы же все видели, правда?.. А, может, у убийцы был сообщник — вор. Или наоборот… И вот что интересно — значит кто-то все спланировал заранее, пришел с пустым термосом и планом убить Козюлю… А все, между прочим, началось из-за Архара. То есть из-за его долбанной машины с ее долбанной сиреной… Все это очень подозрительно… А у Максика, кстати, аспирант-палестинец был…
Я уже начал было подозревать собственную тещу — слишком долго она молчала, но старая пифия, сверкая вороньими глазами, тут же торжественно объявила:
— А я вот што вам шкажу, молодежь! Што это вы вжали шебе жа моду подожревать во вшем ближких людей?! — тут она пронзительно глянула на меня. — А я, когда што-то пропадает, вшегда думаю кто в доме был шужой! А вшера были гружшики… А покажите-ка мне поближе ваш термош, Фимошка… Так я и думала! Это, ижвините, Фима, не ваш термош. Это мой шобштвенный термош, из нашего багажа. Видите вмятину? Это его Боря уронил, когда однажды ношью пришел пьяный. Помнишь, Леношка? Ты тогда была беременная и ошень волновалашь, што он так долго не вожвращаетшя ш опашного жадания… Вы пожволите, ешли я его жаберу? Ведь украли ваш, а не наш…
Я принес с кухни пачку пакетов для мусора и заставил тещу расстаться с новообретенным имуществом для дактилоскопии. Затем мы долго спорили кто из чего пил и надписывали пакеты со стаканами.
— Ну! — всплеснула Ирочка руками с окольцованными, как у перелетной птицы, запястьями. — Это же просто настоящий детектив!.. А может быть просто пришло время человечеству вымереть. Как одному большому мамонту. И от нас ничего не зависит. Пошли спать, а?..
Тут моя жена Ленка, видимо, проснулась — она встала посреди комнаты в позе Маяковского на Лубянке и таким же гранитным голосом молвила:
— Да вы что здесь все… — потом она обвела нас взглядом рожающей коровы и отчеканила. — Я хочу точно знать сколько времени между заражением и…
— Э, — усмехнулась Софья Моисеевна, — ш «и» мы пока подождем. Термош украли, а не ражбили. Фимошка, и какой у него путь жаражения?
— Воздушно-капельный, к сожалению.
— Зато можно не мыть руки перед едой, — ободрил я присутствующих.
— Юмор у тебя какой-то казарменный, — сказал Умница. — Мне всегда не нравилось, что ты — мент, но теперь хоть ясно для чего. Ты найдешь содержимое термоса.
— В шобштвенной крови он его найдет, — каркнула теща. — А шкажите, Фимошка, на какой питательной шреде вше это рошло?
— На обычной. Агар-агар. А вы, Софья Моисеевна, — приободрился Умница, — должны Боре помочь. Как бывший врач-чумолог. Вы будете его доктор Ватсон. Или даже миссис…
Как оказалось, Умницу кое-что все-таки затыкает. Например, отвратительно громкий утренний звонок в дверь. С блаженной улыбкой и воплем:
— Разыграли, сволочи! — Умница кинулся к двери.
Звонивший выглядел так, что было ясно — он не только уже отхлебнул из термоса, но и понял, что там было. Талит[15] он волочил по полу, как умирающий матадор — мулету.
— Хорошо, што шеловек ушпел помолитьшя, — констатировала Софья Моисеевна.
— Вы уже в курсе?! — выкрикнул человек. — И знаете кто?!
Умница метнулся в мою супружескую спальню и вышел с улыбкой супермена и моим пистолетом наперевес. Гортанно что-то проорав, он приставил дуло к пузу вошедшего. Пузо позеленел и воздел руки.
