- Как успехи на литературном поприще?
- Лазурно, - я не могла не удивляться её таланту знать наперед все про всех. Причем, знать быстрее, чем человек сам обдумает свои собственные планы.
- О чем будешь писать? О любви? - она выдохнула столб дыма и шумно отхлебнула кофе.
- Да, - скромно кивнула я, - о любви. Об однополой.
- О какой? - на этот раз столб дыма повис вопросительным знаком.
- Об однополой, - повторила я, - о безумной, всепоглощающей страсти главного редактора к главному корректору газеты "Судный день".
Редакторша задавила папиросищу в пепельнице и посмотрела на меня точь-в-точь, как мой незабвенный омар после варки.
- Поражаюсь, - процедила она, направляясь к своему столу, - как тебя здесь терпят?!
- Да на мне тут все и держится! - крикнула я ей вслед.
Допив кофе и придя к мысли, что день начался не плохо, я решила немного поработать.
Вскоре появился шеф. Швырнув свой пухлый портфель на стол, он сразу же спросил:
- Сена, гороскоп сделала?
- Да, на вашем столе, под вашим портфелем.
- Хорошо. Так, все в сборе? - он определил на вешалку пальто и шляпу.
- Вроде все, - пожала я плечами, - Влад попозже придет.
- Тогда слушайте, у меня приятное известие.
Я раскрыла уши пошире, потому что новости, тем более приятные, были огромной редкостью в нашей редакции.
- Нам подвернулась неплохая работенка, за неё мы можем получить приличные чаевые.
Я раскрыла уши на полную мощность.
- Недавно вышла книга одного, пока ещё неизвестного автора, не знаю, хорошая или плохая - это не важно. Важно то, что автор очень богатый и жаждет славы. Мы даем на эту книгу рекламную рецензию в следующем... нет, в этом номере, выбросим пока материал про пирамиды. Рецензия должна быть не менее захватывающей, чем "Унесенные ветром", деньги распределяются на всех, но львиную долю получает автор рецензии. Кто возьмется?
- Я!! - хором крикнул весь наш доблестный коллектив.
- Хорошо, значит ты, Сена, - кивнул шеф и собрался идти на перекур. А за одно и на обед.
- Почему она?! - не вынесла редакторша. - Почему все время она?!
- Я могу уступить тебе составление гороскопов на полгода, великодушно предложила я, - так же можешь взять очерк про то, что Гитлер был женщиной.
- Не хочу я никакого Гитлера! Я хочу эту рецензию!
- Если у Сены возникнут затруднения, вы ей все поможете, - шеф извлек из портфеля книгу, страниц где-то, эдак, тыщи на полторы и грохнул её на мой стол. На обложке красовалась надпись: "Лев Леонов. Мои сны". Мне стало ясно, что после прочтения такого количества снов Льва Леонова, помощь обязательно понадобиться, причем, не только коллег по работе. Шеф заметил мой резко потускневший вид.
- Читай через пять страниц, - посоветовал он, - главное, уловить суть, если она там есть, конечно. Две недели тебе хватит?
- Две недели?! - раздался вопль моего разбитого сердца. - Да вы что?! Месяц, не меньше!
- Две недели, больше не могу, номер надо сдавать в набор. Если не справишься, отдай кому-нибудь.
Я посмотрела на редакторшу, продолжавшую сверлить меня взглядом морепродукта, и согласилась.
- А на работу ходить? - крикнула я удаляющейся спине шефа.
- Нет! - спасительным гонгом прозвучал ответ. - Две недели, ни днем больше!
- Какое счастье, - принялась собирать свои ручки и блокноты. - У кого-нибудь есть кулек с целыми ручками? Мне Льва Леонова сунуть не во что.
Редакторша молча и демонстративно заколотила по клавиатуре единственного в кабинете старенького компьютера, но пакетом я все же разжилась у нашего художника.
Домой неслась, как на крыльях, подумать только, две недели не надо вставать, плестись на работу и целый день страдать от скуки и нереализованных творческих планов в нашей занюханной газете! Наконец-то представилась возможность доказать, на что я способна! Рецензия, подумать только! Их, если мне не изменяет память, пишут всякие профессора, да лауреаты, считающие себя, как минимум в триста раз умнее автора! А тут я! Блесну, наконец-то своим умом и талантом, ещё как блесну! А если у этого Льва много книг и ему понравится моя рецензия, то я стану его личным рецензентом, брошу работу...
Я так размечталась, что едва не проехала свою станцию метро. Прижимая к сердцу книгу своего самого любимого писателя, я помчалась домой, и сразу же позвонила Тае на работу.
- Представляешь, - тяжело задышала я в трубку, - я буду писать рецензию на его сны!
- Чего?
- Шеф дал мне книгу одного очень богатого автора, и я напишу на неё рецензию! Обещали много денег!
- Сколько? - сразу же спросила практичная Тая.
- Много! Очень много! - я смутно представляла, сколько конкретно "много" в понятии Льва Леонова и шефа, но пребывала в уверенности, что мне хватит. - Если повезет, буду все время для него писать, брошу работу, разбогатею...
- Сто-о-оп! - Тая опустила шлагбаум перед самым носом моего поезда. Не слишком ли ты торопишься? Ты же никогда не писала рецензий...
- Чего там писать!
- Ты вообще знаешь, как они пишутся?
- Чего там знать!
- Слушай, я приеду к тебе после работы, привезу пару журналов с рецензиями, ты хоть посмотришь, как это делается.
- Идет, но я и без этого бы справилась, с моими-то талантами!
- На всякий случай все же привезу. Все, извини, больше не могу разговаривать, начальница отдела косится.
- До вечера, пока.
Я положила трубку и немножечко потанцевала вальс с Леоновым в объятиях. Нет, все-таки хороший я себе гороскоп составила на эту неделю!
Ближе к обеду решила приступить к прочтению. Первая глава называлась: "Сон первый". В мою душу закрались нехорошие предчувствия. Пролистав, я нашла вторую главу, она называлась: "Сон второй". Нехорошие предчувствия усилились. Я открыла оглавление. Ну, да, так и было! Последней главой был сон тысяча девятьсот девяносто девятый. Я тихо застонала, и Лавр немедленно подошел ко мне посочувствовать. Погладив его красивую, все понимающую морду, я устроилась на кровати и стала изучать, что же там наснилось Лёве.
После первой главы я поняла, что ему снится такое, чего мне и привидеться не могло. Возможно, после трех бутылок некачественной водки и может присниться, что ты муравей, живешь в лесу и у тебя очень сложные взаимоотношения с главой муравейника, но зачем же об этом всему миру докладывать?!
Во втором сне бедняге мерещилось, что он солдат армии Наполеона... в третьем... в четвертом... в пятом... К шестнадцатому сну у меня пошла кругом голова и я стала сомневаться, смогу ли теперь вообще когда-нибудь заснуть.
Вечером пришла Тая, открыла дверь своим ключом и обнаружила меня, лежащую на полу, рядом с Лавром. Вместо подставки под книгу, я приспособила комнатные тапки. Самочувствие мое было из рук вон, настроение вообще никуда, а мой пес, время от времени сочувственно вздыхал и норовил поцеловать меня в макушку.
- Ты чего это на полу? - поинтересовалась подруга.
- Понимаешь, я уже не могу лежать на кровати, сидеть в кресле, просто не знаю, куда себя приткнуть!
- Что-то мне не нравится лихорадочный блеск твоих глаз, присмотрелась ко мне Тая. - Ты не заболела?
- Погоди, они ещё не так заблестят, когда я дойду до тысяча девятьсот девяносто девятого сна!
- А ты на каком сейчас?
- На двадцать первом!
- Книга хоть интересная?
- Я согласна всю жизнь прожить в нищете! Всю жизнь!
- Сеночка, ну нельзя же прямо сразу раскисать, рецензентам и критикам ещё и не такое читать приходится. Дай-ка посмотреть.
Я с радостью протянула книгу и, кряхтя, поднялась на ноги.
- Ты смотри, а я пойду пока выпью чего-нибудь для укрепления нервной системы.
Пока я лихорадочно распечатывала бутылку мартини, припасенную на какой-нибудь великий праздник, который когда-нибудь должен был случиться в моей жизни, Тая знакомилась с творчеством сонливого автора.
- И мне принеси! - крикнула подруга. - Без бутылки это читать нельзя!
Прихватив бокалы, я вернулась в комнату. Тая сидела на кровати и сосредоточенно вникала в суть произведения.
- Да-а-а... - покачала она головой, - кто бы мог подумать, что у мужика такие серьезные проблемы! А я думала, что меня кошмары по ночам мучают... Кстати, хочешь у тебя ночевать останусь?
- А ты как думаешь? - я подняла на неё взор, затуманенный снами Льва Леонова. - Конечно, хочу. Если бы ты знала, как мне страшно оставаться одной! В темноте!
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ.
- Чего-то не хватает, - задумчиво сказала Тая, попивая мартини. - Ах, да, музыки! Где твоя кофемолка?
- Не оскорбляй мой магнитофон! Вон там, за письменный стол завалился.
Тая спрыгнула с кровати и на четвереньках полезла под стол, квартировавший там Лавр проснулся, и с недоумением тявкнул.
- Прости, прости, Лавруша, - бормотала Тая, пытаясь найти магнитофон, - где же он... где же он... зараза! А, вот! Нашла!
Она извлекла его на свет божий и воткнула вилку в розетку. Заиграла медленная, романтичная музыка, которую мой магнитофон, как всегда, принялся озвучивать своими собственными вздохами, шепотами и поскрипываниями.
