— А где Владимир? — спросила у вернувшегося мужика Ангелина. — Я думала, вы его вызволите…
— А тебе думать не положено, — оборвал ее мужик. — Не бабское это занятие. Он наказал ждать подмогу из агентства — так я уже дозвонился до них по мобильнику, и они обещали вскоре подъехать с запасными ключами. А замок багажника он не велел ломать. Ремонт — слишком дорогое удовольствие.
— Тоже мне умник, — парировала Лина. — Вскоре — это, в лучшем случае, часа через полтора. Через такую пробку сам черт раньше до нас не доберется.
— Да я через час должен тещу с поезда встречать! — взвился мужик. — На пять минут опоздаю, всю плешь придирками выест!
— Не стони, — попросила его Ангелина. — И без тебя на душе тошно. Сдай машину назад и по дворам выедешь на другую улицу.
— У нас двор коробкой. Из него всего один выезд, и вы его загородили…
В подтверждение его слов донеслись два пронзительных сигнала. В хвост автомобиля пристроились черный «мерседес» и белая «шестерка».
— Щас вам достанется на орехи! — пообещал мужик и направился к товарищам по несчастью разъяснять обстановку.
— Где эта коза? — раздраженно и надменно осведомился владелец «мерседеса».
— Баба за рулем, что обезьяна с гранатой, — вторил ему водитель «шестерки». — Моя бы воля… Ой! — осекся он на полуслове. — Ангелина Станиславовна! Кого я вижу!
— Простите, но разве мы с вами знакомы? — невеста подозрительно прищурила глаза: после общения с разбойниками-лжегаишниками она опасалась любой провокации.
— Ноябрь. Ночь. Шоссе. Ваша машина почти утонула в грязи. А ваш друг Голубев попросил своего друга генерала вытащить гражданский транспорт при помощи моего полноприводного армейского козелка. Голубев еще тогда отрекомендовал вас как любительницу грязевого дайвинга, — перечислил события недавнего прошлого коротко стриженный парень.
— Да-да, — смущенно улыбнулась Ангелина, натягивая на коленки полы прозрачного дождевика. — Вы тот самый смешной солдат, который принял зажигалку Голубева за настоящий пистолет.
— Ну, извините, — замялся парень, вспомнив все подробности ночной вылазки. — У нас тогда все ребята в казарме за животы держались, представляя, как я обезвреживал потенциальных преступников. Когда ваши кавалеры устроили потасовку, я подумал, что они дерутся по-настоящему, ну а когда вы предложили пристрелить одного из них для острастки, тут уж я не мог не вмешаться. К вам я не стал применять боевых приемов и просто выбил оружие из руки. Честно говоря, у меня промелькнула мысль, что на холоде в ожидании помощи вы основательно продрогли и выпили, а спьяну чего только в голову не взбредет. Но когда оружием завладел Голубев, главный экстремал, я не сдержался и использовал болевой прием.
— Значит, вы демобилизовались, — догадалась Ангелина по его штатской одежде.
— Успел домой перед Новым годом, — отчитался бывший солдат. — А вы… Ага, я понял! Судя по вашему наряду, это очередной розыгрыш! Вы опять что-то задумали, чтобы подшутить над своими друзьями…
— Никаких шуток, что вы!
— Вы че? Вечер воспоминаний решили устроить? — подступил поближе владелец «мерседеса». — Без меня в натуре, я на заседание правления банка опаздываю. Если через пятнадцать минут эта развалюха отсюда не отъедет…
— Не отъедет, — с вызовом ответила Ангелина.
— Это почему?
— Помните сказку про Кощея? Ну ту, где игла скрывалась в яйце, яйцо — в утке, утка — в зайце, заяц — еще в чем-то, не важно. А у нас своя сказка, и ключ от машины в кармане у водителя, водитель заперт в багажнике, а запасные ключи привезут в лучшем случае часа через полтора.
— Так вы поэтому отъехать не можете? — расхохотался банкир. — Ну, вы в натуре лохи! Из-за такой ерунды делового человека задерживаете. Щас все будет в лучшем виде. Ну-ка, красотка, подвиньте ваши ножки.
Он присел на корточки, вытянул какие-то проводки, соединил их напрямую, и молчащий лимузин заурчал и завелся.
— Ух, ты! И кем ты раньше работал — до того как в байк попал? — поинтересовался у него демобилизованный солдат.
— Много будешь знать, не успеешь состариться, — ухмыльнулся банкир.
— Ой, спасибо! Ой, спасибо, — запричитала Ангелина.
— Давай, отгоняй тачку в сторону, — командовал банкир.
— Да, да. Я мигом, — невеста захлопнула дверцу лимузина, и спустя мгновение неуклюжий автомобиль с ходу впрыгнул на перекопанный газон, из-под колес полетели комья грязи.
Машину заносило на сторону, из багажника пытался достучаться водитель, но Ангелина давила на газ и мчалась, как угорелая, к ближайшему перекрестку. Распугивая сигналами зазевавшихся пешеходов, лимузин разогнал стоявших перед светофором людей и выскочил на проезжую часть. Нарушив все правила дорожного движения, машина со свадебными кольцами на крыше развернулась, обогнула застывшие в ожидании зеленого сигнала автомобили и рванула вперед на красный свет.
— Сумасшедшая! — покрутил пальцем возле виска мужик с монтировкой. — Плела тут мне, что якобы ее ограбили и раздели по дороге в загс.
— Только влюбленная женщина способна на такой безрассудный поступок, — восхищенно произнес демобилизованный солдат.
— Эх! — почесал затылок банкир. — Кто бы ко мне так торопился! Баб навалом, а чтоб ради меня на лимузине на красный свет! Хоть бы одним глазком посмотреть на того везунчика, к которому она торопится…
А Ангелина изо всех сил выкручивала руль и лавировала, как заправский гонщик на ралли. Под неумолкаемый вой сигналов и несущуюся из окон матерщину горе-невеста неслась на свадебном лимузине, грезя о звоне бокалов, наполненных пенящимся шампанским и душещипательном марше Мендельсона.
— Мужики, не серчайте! — приговаривала она, подсекая очередного джентльмена. — Я не нарочно. Просто я очень спешу! Я так боюсь упустить свое счастье…
В парадном зале Дворца бракосочетания было шумно и весело. В ожидании праздника молодые фотографировались на мраморной лестнице, принимали подарки от подъезжающих гостей, обсуждали маршруты предстоящих свадебных путешествий. Запах цветов, одеколона, французских духов перемешивался с запахом водки, коньяка, шампанского, салата оливье и селедки под шубой. В такой обстановке владелец японского ресторана Илья Голубев чувствовал себя как рыба в воде, а привыкший к строгому распорядку хирург Анатолий Морозов ощущал неловкость и раздражение. Женихи и невесты казались ему слишком молодыми, веселье — показушным, зал — тесным и совсем не соответствующим статусу дворца. Катя то и дело подбегала к даме-распорядительнице, шушукалась с ней и совала в ее талмуд деньги, чтобы она пропустила вперед очередную пару. Жених давно разгадал хитроумный маневр свидетельницы, успокаивающей его тем, что график свадеб сбился, что их время еще не подошло, и опаздывающая невеста успеет к нужному моменту.
Нет, нелегко выглядеть счастливым, когда на душе кошки скребутся, и тревога обручем сжимает грудь. Трубка будущей супруги не отвечала, дома ее не было, работающий автоответчик предлагал оставить сообщение. Где она? Что с ней? Если она опаздывает, неужели так трудно найти возможность предупредить… А если нет…
В прошлый раз Ангелина сорвала свадьбу из-за того, что ей испортили платье. Сначала Толик не хотел верить в такую глупую и незначительную, по его мнению, отговорку. Но это оказалось правдой. Чтобы окончательно не испортить отношения с любимой женщиной, он согласился подождать, хотя прекрасно понимал, что истинная причина переноса свадьбы кроется в неуверенности подруги. Совместный отпуск на Бали укрепил их желание вступить в брак. И вот теперь, когда все слова были высказаны, все точки расставлены, все детали оговорены, гости приглашены, невеста потерялась, как иголка в стоге сена.
Чушь! Лина не могла его бросить. Тем более, устроить дурацкое лицедейство. Она всегда отличалась принципиальностью, и не в ее правилах было обманывать. Как ему в голову взбрело сомневаться в искренности чувств своей возлюбленной?! Его невеста пропала, с ней наверняка что-то стряслось, а он преспокойно рассуждает о том, любит она его или нет. Сухарь, циник!
Толик помнил телефоны всех справочных, куда доставлялись лица, увезенные скорой помощью. Не теряя времени, он принялся обзванивать больницы и морги. Его голос заглушали смех и радостные возгласы новобрачных — он почти кричал в трубку, повторяя имя, приметы и возраст пропавшей невесты. Вскоре возле него образовался вакуум. Никому не хотелось соприкасаться с чужим горем в минуту собственного счастья. Дама-распорядительница подошла к Кате: наверняка она попросила передать, чтобы странный жених покинул зал торжеств.
Ополоснув в туалете пылающее лицо, он выскочил на улицу. Хлопья мокрого снега еще на лету превращались в воду, пропитывая влагой серые дома, булыжную мостовую и гранитную набережную. Но ему не было холодно — Толик подставлял разгоряченное лицо мокрым хлопьям, мгновенно тающим на его горячих щеках. Крупные капли стекали по подбородку, на шею, под воротничок белой рубашки. Он методично звонил, мысленно ставя галочку возле тех номеров, где бесстрастные голоса отвечали, что пациентка с такими данными к ним не поступала. Список сокращался, и ожидаемый результат становился неизбежным. Сердце подсказывало: Ангелина жива и невредима, но что-то снова удержало ее от последнего шага.
