– Простите, вы ведь из артистов? – нерешительно обратилась она к обезьяне. Та с достоинством кивнула.
– Вы бы не могли позвать Андрея Гашева?
Артем улыбнулся – панк пользовался спросом. Но обезьяна развела огромными поролоновыми лапами и заторопилась обратно, в закулисные коридоры.
Тогда женщина посмотрела по сторонам и увидела, что рядом стоит этот самый хорошо сохранившийся мужчина и улыбается.
– Может, хоть вы мне поможете? – она шагнула к Артему. – Тут никто никого не знает! Мне нужен Андрей Гашев! Я специально приехала… Я только теперь узнала, где он… Найдите его, пожалуйста!
И Артем почувствовал, что его рот теряет улыбку и съезжается в какую-то недоуменную гримасу.
По каким-то туманным причинам панк не хотел встречаться с этой женщиной… чем-то очень похожей на него женщиной… ну да, если отвлечься от всякой дряни в ушах и отросшего «ирокеза», стянутого в модный хвостик, у панка было такое же правильное удлиненное лицо… и светлые глаза…
С ребенком все ясно, подумал Артем, ребенок сбежал из дому. Но не закладывать же его! Ситуацию нужно спустить на тормозах. И интересно, куда подевался другой ребенок, девочка в солдатских ботинках.
– Андрей Гашев? – изображая лицом напряжение памяти, переспросил Артем. – Знаете, мы тут Бог весть откуда собрались, еще толком не обзнакомились.
Схожу, поищу. Он кто, наездник?
– Да откуда я знаю, кто он! Что ему еще в голову ударило! – с отчаянием воскликнула женщина. – Он поступил кем-то в цирк и уехал! Поищите его, пожалуйста! А я тут обожду…
– Зачем же тут? – удивился Артем. – Сейчас артисты побегут, скоро же представление, вас затолкают. Давайте я вас в кафе отведу, там присесть можно, и от кофе вы тоже, наверно, не откажетесь.
– Я прямо с поезда, – сказала женщина, позволяя Артему взять со своего плеча небольшую, но здорово пузатую сумку.
Цирковое кафе имело два входа. Во время представления вход для зрителей был открыт, а служебный, соединяющий кафе с коридором, куда выходили гримуборные, закрыт. А во все прочее время артисты могли пользоваться кафе, не снимая махровых халатов и прочих репетиционных доспехов, зато посторонним сюда уж ходу не было.
Артем угодил как раз в перерыв – артистов уже не пускали, а зрителей – еще не пускали. Но тренированное обаяние профессионала опять сработало – и за столик его спутницу усадили, и кофе ей приготовили, вот только за салатом Артему пришлось самому идти на кухню.
– Даже не знаю, как вас благодарить, – сказала женщина, вроде бы растрогавшись, но Артем видел – это пока еще только настороженная вежливость, тем более – женщина взбудоражена и старается держать себя в руках. И ей жарковато в фирменном пиджаке, и ей кажется подозрительным цирковой салат, и она ломает голову, как бы с дороги привести себя в порядок…
Конечно, следовало первым делом найти панка и устроить ему выволочку.
Сказать, что убегать из дому – нехорошо. И пальчиком погрозить…
Вместо этого Артем поспешил на проходную.
Ему стало интересно – куда подевалась девочка в солдатских ботинках. Ей ведь тоже срочно потребовался Андрей Гашев.
Девочку он поймал в самую неподходящую минуту – перед ней распускали хвост братцы-акробатцы Тетерины, ребятишки ненамного ее старше. Они старательно вспоминали, что за Андрей такой, перебирали по пальцам весь наличный состав и зазывали детку на представление.
– А батька их ищет! А они вон где околачиваются! – налетел Артем на братцев. – А он уже весь цирк на уши поставил!
Те оборвались на полуслове. Батька Тетерин был мужичком суровым. Опять же, акробаты начинали первое отделение. И братцам действительно полагалось бы сейчас разминаться и готовить реквизит – длиннющие, обмотанные блестящими лентами шесты.
Оба братца одновременно пропихнулись в узкую дверь.
Артем улыбнулся девочке.
– Андрей за кулисами, ему сегодня работать, – сказал он. – Если хотите, я могу отвести вас в ложу, посмотрите представление. Тем более, у Андрея сегодня дебют.
Но девочка не спросила, что за дебют такой. Она была встревожена примерно так же, как дама, усаженная в кафе, – старалась не подавать вида.
– А могу я его увидеть до представления?
– Лучше не надо. Он очень волнуется. А если узнает, что кто-то знакомый будет смотреть, то вовсе растеряется. Пойдемте-ка лучше в ложу, пока там еще места есть. А в антракте я его к вам пришлю, – пообещал Артем. – Лады?
– Лады… – неуверенно сказала девочка. – Я только рюкзак возьму…
И Артем понял – увидев женщину, она нырнула в туалет. Там и оставила свою невообразимый рюкзак. Артем – пусть дитя видит, чем мужчины отличаются от мальчишек, – взял его за лямки и понес. Девочка пошла следом.
– Как вас звать-то? – спросил Артем, стараясь держать это страшилище как можно непринужденнее. – Что мне Андрею сказать?
– Скажите – Ика приехала. И очень хочет его видеть.
– Ика?
– Я вообще-то Ирина. Ирка, Ика… Я так себя в детстве называла.
– Ясно…
Артем повел Ику в ложу, соображая – как бы развести по углам этих двух красавиц, взрослую и девчонку, и что за дурные новости они привезли панку.
Первым делом не мешало бы увидеть самого Андрея.
Но его-то как раз и не было.
– Обезьяны моей никто не видел? – спрашивал Артем всех встречних.
Гаврилов только выругался – панку сечас полагалось хозяйничать на конюшне, хоть бы и в мохнатой шкуре. Тарасов развел руками. Шпрех, естественно, сказал: «Твое приобретение!» Артем заглянул в закуток, где конюхи держали свое имущество.
Там на табурете висела обезьянья шкура…
* * *
– Это может быть все, что угодно, – бормотал Артем, накладывая грим. – Это может быть, что угодно…
Обезьянью шкуру он оставил там, где нашел. Возможно, панку зачем-то понадобилось выскочить на улицу, он вернется, оденется и исполнит свою роль в репризе. Это был бы идеальный вариант…
– Поймал! – объявил, входя без стука, Сережа. – Все правильно, дети не соврали. В общагу удрал.
– Ну и где же он? – сердито спросил Артем.
Сережа замялся.
– Ну?
– В подсобке…
Что означало – взятый на прием панк закинут в подсобку и надежно там заперт. Такие истории с Сережей уже случались.
– Это интересно, – заметил Артем. – Это даже радостно. И что же дальше?
– Я не хотел его тащить через весь цирк волоком.
– Упирался?
– Хотел удрать.
– Ну, насчет подсобки ты погорячился…
Сережа развел руками. Артем посмотрел на эти мощные волосатые руки, вздохнул и подумал, что панк – не самое удивительное создание, угодившее в цирк. Бывают еще и бывшие десантники…
Артем знал к тому же, что Сережа панком недоволен. Находясь в вечном поиске, он как-то обратил внимание, что панк носится с кассетами, и попросил у него хорошей музыки для своего номера. Панк понтересовался – в каком, мол, жанре? Сережа дал послушать кое-что подходящее для манежа.
– Это же попса! – с большим неодобрением охарактеризовал панк.
– А что теперь в моде?
– Тяжелый гранж!
По отзывам Сережи, работать под этот самый гранж было невозможно, а только раскачиваться из стороны в сторону и очумело мотать башкой.
– Что делать будем? – спросил Сережа.
Артем задумался.
– Вот что… Ты скажешь ему так… Вот как ты ему скажешь. Что мамка сидит в кафе и ждет, пока за ней придут. И что Ика сидит в ложе.
Запомнил? Мамка – в кафешке, Ика – в ложе.
– Кто в ложе?
– И-к-а. Затем ты ему скажешь, что я развел их по углам, что они не встретились, и пусть приходит дать указания – что с этими красавицами делать дальше. Но ни в коем случае не ругай.
– Он те надает указаний! – развеселился Сережа. – Он парнишка крепенький, хотя и длинный.
– И попроси кого-нибудь из детишек принести ко мне сюда шкуру.
– Есть!
Сережа отсалютовал и исчез.
– К пустой голове руку не прикладывают! – успел крикнуть вслед Артем.
Прозвенел второй звонок.
Полностью готовый к работе Артем смотрел на себя в зеркало. Отражение его не радовало – взгляд был озабоченный. Ну, сбежал панк из дому… дело житейское…
После представления придется держать речь перед возмущенной мамой, отстаивая бедолагу-панка. Обещать, что ребенок будет вести себя благопристойно… ни капли в рот не возьмет, разве что баночку пива… В конце концов, восемнадцать лет – это уже серьезно. Жениться, выходит, в восемнадцать можно, а трудоустроиться – нет?
– Переодевается на конюшне, – сказал, заглянув, Сережа. – Перепуган до полусмерти. Не представляю, что он на манеже будет творить…
И похлопал по загривку вставшего ему передними лапами на живот Арго.
– Ничего, я его сейчас обработаю, – Артем встал и улыбнулся образку Николая-угодника. – Ничего, ничего, Сереженька… Ты в свитере на манеж выйдешь?
– А что? Вполне приличный свитер.
