«Пусть будет, как будет, – думал Миша. – Я не буду ее искать».
Несмотря на внешнюю твердость, решение было шатким. Рассмотрев нецензурную надпись на спинке переднего кресла, Миша оглядел троллейбус в поисках спрятавшихся зомби, но не увидел ничего подозрительного. Тогда он выглянул в окно и посмотрел на окна дома, мимо которого проезжало их рогатое транспортное средство. Ни одного зомби Миша не увидел. Из окон не торчали уродливые черные головы, не змеились пальцы, не ощущалось запаха розмарина.
«Спать надо больше», – подумал Миша, щелкнув челюстью.
Глаза сами собой закрывались. Вдруг из-за угла табачного киоска появилась длинная черная рука. В гибких пальцах, лишенных суставов, блеснуло инопланетное оружие. Миша дернулся, сон как рукой сняло.
– Ого, – выдохнул Кроки, привычным движением перехватывая гранатомет и оглядываясь в поисках принцессы.
Она стояла за его спиной, сонная, растрепанная, в узком корсете, едва сдерживающем рвущийся на волю бюст. В голубых глазах блестел страх.
– Ложись! – крикнул Кроки.
Зомби рванулся вперед и вверх, выскочил из-за киоска, разметав небольшую очередь, стоявшую за сигаретами, и принялся палить в крокодила и принцессу.
– Получи, брюнетик, – засмеялся зубастой пастью Кроки.
Гранатомет зажужжал. Попадание было точным, чернявого разметало на куски, как хомячка от капли никотина.
– Гы-гы-гы, – с удовольствием заворчал Кроки.
Его маленькие крокодильи глаза уловили движение на уровне второго этажа. Кроки резко повернулся, сжимая гранатомет в зеленых лапах, и выстрелил. Зомби вывалился из окна и полетел вниз, воняя, как большая розмариновая клумба. Шмяк!
– Дудумс, шмяк, тыдыщ, нас в клочья, – сказала сзади принцесса.
На сердце у Кроки немедленно потеплело. Она стояла совсем рядом, Кроки чувствовал бронированным затылком ее нежное дыхание.
– Ты мой зеленый герой, – прошептала принцесса.
В следующую секунду в нее попала пуля.
– Ой, – тихо сказала принцесса, падая в своем легком розовом платье на грязный пол троллейбуса.
– Аааааааа! – закричал Кроки, стреляя в сторону заднего сиденья, где притаился черный враг. – Убью!
Потом его сознание померкло.
«Шэрон Стоун утверждает, что в еде она жуткая зануда. Каждое утро она пьет специальный очищающий травяной сбор и ест на завтрак два тоста с маргарином. На обед и ужин Шэрон ест белковую пищу и овощи с оливковым маслом и лимонным соком. К сладкому Шэрон Стоун равнодушна, но жить не может без горького шоколада. Ее любимый – с кайенским перцем и вишней. В целом, как сообщает ряд источников, Шэрон предпочитает пищу с низким гипогликемическим индексом и ест много слив и чернослива».
– Дася хосет лыбу, – сказала девочка, отодвигая тарелку с кашей.
– Лыбу, – повторила мама, отрываясь от журнала. – Лыбу, значит.
На лице у нее была маска из синей глины, волосы покрывал слой крема для волос.
– Не лыбу, а лыбу, – проговорила Даша. – И еще Дася хосет как мама.
И Даша решительным движением надела тарелку с остатками каши себе на голову.
– Угу, – сказала мама, продолжая читать, – как мама, это хорошо, это правильно.
«На завтрак супермодель Хайди Клум пьет протеиновый коктейль. Второй завтрак состоит из омлета из четырех яиц без желтков. На обед Хайди Клум съедает кусок мяса и овощи. В качестве овощей Хайди предпочитает броколли, а мясо – это кусок цыпленка без шкурки. Ее полдник состоит из горстки миндаля, также она выпивает еще один протеиновый коктейль. Иногда вместо него Хайди Клум съедает маленький кусочек индейки. Перед сном супермодель съедает зеленое яблоко».
– Ля-ля-ля, – напевала Даша.
– Ой, что тут у вас, – сказал зашедший в кухню папа, хватаясь не за сердце, а чуть ниже, за желудок.
– Кашка, – ответила мама, не отрываясь от журнала.
– Вижу, что кашка, – произнес папа, направляясь к холодильнику.
Он взял бутылочку холодненького пива, открыл и начал пить из горла.
– С этим что-то пора делать, – хрипло проговорил папа, глядя на читающую маму и Дашу с тарелкой на голове, слизывающую кашу со щек, – у старших надо уроки проверять и укладывать их вовремя спать. А на младшую хоть иногда смотреть. Потому что то… Елки-мочалки, до чего дошло! Младшая дочь сидит с тарелкой вместо шапки, старший сын в троллейбусе засыпает уже и криками водителя пугает, а средняя дочь… мы о ней вообще ничего не знаем, кроме того, что она киноман.
Один глаз у папы косил. Лысина блестела. Он решительно сделал еще несколько глотков холодного пива.
– Вот ты и смотри, ты и укладывай, ты и разбирайся, – сказала мама. – Ты, родитель. Родной папочка!
– Я не могу, у меня бизнес, – ответил папа. – Пока я тут с вами беседую, я пропустил двадцать два важных звонка. Если я буду следить, укладывать и бороться с киноманией, на что мы будем жить?
– Я тоже работаю, – заявила мама. – У меня журнал, двадцать тысяч подписчиков и тридцать три рекламодателя, косметические фирмы в основном.
Она посмотрела на дочь, которая так и сидела с тарелкой на голове, и хотела было нахмуриться, но не смогла. Лоб, накачанный ботоксом, давно потерял способность собираться в гармошку. Поэтому мама просто похлопала глазами с наращенными норковыми ресницами.
– Пойми, – сказала мама, и ее голос стал проникновенным, – я пыталась укладывать Мишу спать, но как только я закрывала двери, он вставал и крался к компьютеру. Я пыталась забрать у Аси ее коллекцию фильмов на DVD и отправить ее гулять с подружками на улицу, но у меня ничего не вышло, я пыталась следить за Дашей, но это же ураган, а не ребенок…
Тут папа начал с подозрением принюхиваться.
– Ром, – произнес он. – Где-то рядом ром. Я целый день чувствую его запах.
– Ну откуда у нас ром-то, – пожала плечами мама.
Папа сунул руку в карман и побледнел.
– Нееет, только не это, – сказал он, вытаскивая руку.
Рука вся была в чем-то коричневом.
– Это… что? – спросила мама, широко открыв глаза с норковыми ресницами.
– Кафетька, – радостно сообщила Даша.
– Всего лишь конфетка, а не кое-что похуже, – усмехнулась мама.
– Эта кафетька растаяла у меня в кармане, – произнес папа. – То-то меня целый день запах рома преследовал.
Он допил пиво, подошел к мойке и открутил кран. Вода не полилась.
– Еще и воду отключили, – сказал папа, глядя на руку в шоколаде.
– Странно, а в ванной вода есть, – протянула мама.
Папа открутил кран посильнее. Полилась тоненькая струйка. Ругаясь, папа изогнулся и заглянул в носик крана.
– Тут большая бус…, – начал он.
Но в этот момент большая бусинка под напором воды сдвинулась с места и полетела вниз, все ускоряясь. Она ударила папу прямо в нос, вслед за ней на заглядывающего в кран папу обрушились потоки воды.
– Блин, – произнес папа, кое-как закрыв кран и вытерев кухонным полотенцем мокрую голову, – если я протяну в такой обстановке еще хотя бы пару лет, это будет примером настоящего геройства.
Лысина папы отливала фиолетовым. Нос покраснел. Папа очень хотел выпить еще пива и окончательно забухать прямо сейчас, не сходя с этого места, но принял твердое мужское решение продержаться до вечера.
– За Дашей надо следить, – сказал папа, и голос его больше походил на рычание, – с Асей надо поговорить по-хорошему. А Мише отключить электричество. Выкрути пробки. Забери у него компьютер! Пусть наконец выспится хоть раз!
– В общем, – подытожила мама, и ни один мускул не дрогнул на ее гладком лице, – Мишу надо не только укладывать, но и сидеть всю ночь с ним рядом. Иначе он все равно поползет играть. Про Асю я уже и не говорю! Но она хотя бы до двух ложится… а Миша у нас иногда вообще не спит. Утром встает из-за компа и идет в школу. Движения, как у зомби! А лицо… лицо у него вообще стало каким-то крокодильим, ты не замечал, папа?
– Замечал, – ответил папа. – И вообще, он от недосыпа стал какой-то зеленый.
– Еще он по ночам колу пьет и чипсы ест, – продолжила мама. – У него скоро от такой диеты прыщи появятся. Изумрудные.
– Ну вот и принимай меры, – проговорил папа, потерев мясистый нос, на который капала вода с волос, – следи за Дашей, корми детей супчиками и до утра сиди у постелек. У всех троих по очереди.
В глазах у мамы появилось затравленное выражение.
– Или найми, наконец, няню, – посоветовал папа. – В ночную смену. Пусть днем играет с Дашенькой, а ночью следит, чтобы дети спали, и чипсы отбирает. А утром дает им полезные творожки.
– Гениально! Няню, няню! – сказала мама, прижимая руки к силиконовой груди.
Поняв, что не ей придется играть с Дашей в куклы, не сводя с нее глаз, сидеть ночами и бороться с чипсами, кинематографом и компьютерными играми, мама чуть не прослезилась от счастья.
– Эй, куда? Дашенька, ни-ни засовывать бутерброд в DVD, – кинулся папа.
Но было уже поздно. Бутерброд с трудом, но поместился в щель.
