* * *
Никто так и не узнал, куда подевался Счастливчик. На улице собралась целая дружина из волонтёров, которые несколько дней искали пса, но все усилия оказались безрезультатны.
Кэйл тоже присоединился к поисковому отряду и наравне со всеми выкрикивал кличку собаки, хотя прекрасно знал, что изрезанный труп ретривера не может его услышать.
Мистер Бэнтон очень горевал об утрате, и многие его подбадривали, в том числе и убийца. В этот раз голос ушёл не сразу и научил его, как следует себя вести.
– Возможно, он погнался за кошкой и убежал слишком далеко от дома, – произнёс Кэйл Андерсен.
– Он никогда не гонялся за кошками, – вздохнул подавленный хозяин Счастливчика. – Но всё равно спасибо на добром слове.
Подросток лишь пожал плечами и отошёл в сторону.
Ещё одно преступление сошло ему с рук, вот только мать снова как-то странно на него смотрела. Как же он не любил этот её испытующий взгляд, словно она ждала от сына признания.
"Это самовнушение, и она ни о чём не догадывается", – поспешил успокоить себя Кэйл.
Тем не менее, ловить на себе за столом молчаливый взор матери, гадать, о чём она в это время думает и терзаться сомнениями было для него крайне мучительно.
* * *
Вместе с Кэйлом взрослел и мыслечервь. Один набирал в росте, а другой – в жестокости. И если бы дело ограничивалось только животными, возможно, Кэйл спокойно жил бы и дальше, прибавляя с каждой осенью в свою копилку ещё один мрачный секрет. Но после семнадцатого дня рождения голос перешёл все границы. Он потребовал невозможного.
В тот год к Андерсенам вместе со своей годовалой дочерью приехала погостить двоюродная сестра матери. Они устроились в одной из пустующих комнат. По вечерам сёстры садились на веранде, чтобы поболтать, а Кэйла просили погулять с Дороти. Он сажал её в коляску и катал вдоль улицы.
И однажды во время одной из таких прогулок в голове подростка явственно прозвучал голос, который потребовал избавиться от ребёнка.
* * *
Он пытался сопротивляться. Честно, пытался. Голосу не терпелось утолить голод, словно вырвавшейся из клетки исхудавшей львице, а Кэйл взвалил на себя обязанности дрессировщика, который должен был контролировать её агрессивное поведение. Но перевес сил оказался неравным. Любое неповиновение со стороны Андерсена тут же каралось ослепительными вспышками головной боли.
Если бы маленькая Дороти понимала, чем ей угрожает необычное поведение оставленного присматривать за ней Кэйла, то наверняка громко расплакалась бы, но она воспринимала происходящее, как какую-то игру, и звонко смеялась.
Мать с тётей пошли в магазин и попросили мальчишку присмотреть за малышкой. Дороти сидела в своём стульчике и развлекала себя погремушкой в виде красного цветка на зелёном стебельке, когда Кэйл обхватил голову руками и принялся отчаянно качать ею.
Девочка посмотрела на него и сочла такое поведение забавным.
"Я не стану этого делать! – стиснув зубы, парировал предложение мыслечервя подросток. – Ни за что на свете!"
"Ты должен меня слушать, – спокойно проговорил голос. – Немедленно подойди к сопливой девчонке и прикрой ей ладонью рот и нос. Дети часто погибают от удушья мелкими деталями игрушек".
"Нет! Я не сдвинусь с места!" – Кэйл Андерсен почувствовал, как голова разваливается на части. Он зажмурился, чтобы глаза не вылезли из орбит.
Дороти показалось, что это очень смешно.
"Я начинаю терять терпение, – заявил невидимый собеседник. – Я, мать его, начинаю терять грёбаное терпение!"
"Меня посадят в тюрьму за убийство!"
"Мы обставим всё, как несчастный случай. Никто на тебя даже не подумает".
"Оставь меня в покое! Пожалуйста!"
"Сделай так, как я говорю, и ты ещё целый год не услышишь от меня ни единого слова. Просто подойди к ней и сделай так, чтобы воздух перестал поступать в её лёгкие. Вспомни кота миссис Барнес. Вспомни собаку мистера Бэнтона. Вспомни…"
"Хватит! – вспыхнул Кэйл. – Ты не заставишь меня убить человека! Ни за что!!!"
"Вздумал поссориться со мной? Что ж, сам напросился", – голос умолк, а подросток упал на пол и застонал от сильнейшего приступа, будто в мозги насыпали горящих углей. По телу побежали судороги.
В таком состоянии его и застали вернувшиеся домой мать и тётя.
* * *
В тот раз голос чуть не погубил его.
– Кэйл?! – в тоне матери смешались испуг и недоумение. – Что здесь происходит?
– Господи милостивый… – одними губами пробормотала тётя. Она поспешно вытащила дочь из стульчика и прижала к себе.
– Мы… мы с Дороти играли, – поднялся с пола подросток.
Женщины переглянулись.
– Ты плохо себя чувствуешь? – спросила мать.
– Мам, это же была всего лишь игра, – деланно рассмеялся Кэйл. – Дороти понравилось.
– Иди в свою комнату, – сказала она и отвернулась, словно больше не хотела смотреть на сына.
