– Хорошо, – со вздохом произнесла она, крепко сжав ладонями предплечья. – Я сдам анализ – хотя бы для того, чтобы пресечь любые попытки Сергея отобрать у меня сына. Хотя, думаю, теперь ему станет на Владика наплевать – и ничего, что сын вырос на его глазах...
– А у вас случайно не осталось результатов анализов Сергея? – задала я внезапно пришедший мне в голову вопрос. – Может, хоть что-то сохранилось?
– Не представляю, зачем это вам, – пожала плечами Елена. – Но, полагаю, да – все медицинские бумаги я сохранила, и они должны быть у меня дома. Если они вам нужны, я принесу. Я все сделаю, что скажете, если вы гарантируете мне, что с Владиком не случится того, что едва не произошло с сыном Тамары.
* * *
– Ну, как там Тамара с Ромой? – спросила я первым делом, как увидела Никиту.
– Обживаются на новом месте, – улыбнулся Никита. – Им, конечно, будет плохо без отца, ведь он не может оставить работу, но будем надеяться на то, что эта ситуация долго не продлится.
Я подумала о том, что ОМР, должно быть, сильно превышает свои полномочия, решив заняться охраной Решетиловых, и, что, скорее всего, милиция ни за что не предприняла бы таких шагов. С другой стороны, кто-то же должен помочь семье, если они попали в безвыходную ситуацию, а одними добрыми словами тут не справиться.
– За вами никто не следил? – поинтересовался Лицкявичус.
В его устах этот вопрос прозвучал естественно и буднично, но мне вдруг показалось, что передо мной разворачивается действие какого-то шпионского триллера со слежками, погонями и явочными квартирами.
– Я ничего такого не заметил, – покачал головой Никита, отвечая на вопрос Лицкявичуса. – Может, они отвяжутся, поняв, что Решетиловы теперь не одни?
– Хорошо бы, – пробормотал глава ОМР.
Я заметила, что он плохо выглядит: глаза воспаленные и красные, словно он не спал пару ночей, на подбородке щетина, чего он никогда раньше себе не позволял, и на лице появилось несколько морщин, которых раньше я не замечала.
– А теперь давайте поговорим об Агеевых. Агния, вам слово.
Я быстро изложила результаты нашей с Еленой беседы.
– Отлично! – обрадовался Никита. – Этим займется Леонид? Значит, скоро можно будет разобраться и с остальными пострадавшими.
– А я вот, честно говоря, особых причин для радости не наблюдаю, – скептически заметил Павел. – Что, собственно, даст нам этот анализ? Что, если Елена – не биологическая мать? А если все же мать, то почему Сергей – не отец?
– Думаю, – медленно произнес Лицкявичус, – в их случае могла иметь место подмена спермы. Это хорошо, Агния, что вы попросили у Елены справки о проблемах ее бывшего мужа. Диагноз, а он являлся неизменным от андролога к андрологу, независимо от клиники, где Сергей Агеев проходил обследование, малая подвижность его сперматозоидов. Кроме того, существовала еще и другая проблема – иммунологическая несовместимость. Диагноз поставлен всего один раз и, возможно, явился результатом длительного лечения этой пары различными гормональными препаратами. Такой диагноз ставится в очень редких случаях: организм женщины по тем или иным причинам отторгает сперму данного мужчины посредством выработки специфических антител.
– То есть, вы хотите сказать, – проговорил Никита, потирая переносицу, – что Агеевы в любом случае не могли бы получить ребенка – даже посредством ЭКО?
– Трудно сказать, – покачал головой Лицкявичус. – Но очевидно одно: при оплодотворении яйцеклетки Елены Агеевой использовалась сперма другого мужчины, а не ее мужа, и, похоже, сама она этого не знала.
– Ты полагаешь, – сказал Павел, – что врачи этого... «Шага в будущее» хотели любым способом заполучить клиентов, поэтому взялись за заранее провальное дело и, чтобы получить результат, всучили, пардон, Агеевой чужую сперму? Тогда как минимум мы имеет дело с мошенничеством! Нужно прижучить этого доктора, как его там?..
– Немов, – подсказала я. – Доктор Немов.
– Во-во, – кивнул Павел. – Надо сказать Карпухину.
– И что? – Лицкявичус приподнял бровь. – Чего мы этим добьемся? Этот Немов сделает большие глаза и скажет, что, мол, ошибся – с кем не бывает? Это невозможно было бы доказать, даже если бы дело происходило прямо сейчас, а уж по прошествии, прости, девяти лет... Нет, пока рано что-либо предпринимать. Кроме того, наша задача – не с мошенниками разбираться, а выяснить, кто детей похищает. Если мы начнем отклоняться в сторону, то увязнем по самые уши!
– Между прочим, – сказала я, – где-то я уже встречала эту фамилию...
– Немова? – уточнил Никита.
– Да. Вот только никак не могу вспомнить, где?
– Сейчас везде полно рекламы, – пожал плечами Кобзев. – Наверное, в какой-нибудь газете?
– Возможно... Да, наверное, так оно и есть!
Однако вполне резонное предположение Павла не принесло мне желаемого облегчения. Господи, ну что у меня за идиотский характер – стоит какой-то мысли зацепиться в моем мозгу, как я уже не могу думать ни о чем другом! Поэтому дальнейшая часть встречи практически прошла мимо меня. Когда мы стали расходиться, я увидела, что Лицкявичус остановил Никиту, придержав его за рукав. Он говорил тихо, но у меня прекрасный слух:
– Будь осторожен, ты меня понял? Нам не нужны искалеченные герои, нужны живые сотрудники в рабочем состоянии!
– Да ладно вам, дядя Андрей! – так же тихо ответил Никита и добродушно улыбнулся. – Что может случиться-то?
Действительно, что имел в виду глава ОМР? Или я чего-то не знаю? Возможно, все мы чего-то не знаем?
* * *
После встречи с группой я поехала в Первый мед. У меня было запланировано две лекции. Естественно, во время занятий мне не приходится думать ни о чем, кроме непосредственно предмета, но, стоило мне закончить и выпроводить всех студентов, которым, как всегда, было много что мне сказать после лекций, я снова вернулась мыслями к нашему делу.
Домой идти не хотелось, и я решила пройтись. Погода радовала: несмотря на то, что осень окончательно наступила, сегодня было неожиданно тепло. Выйдя из дому в плаще, сейчас я сняла его, так как солнце пригревало не на шутку, а желтые листья приятно шуршали под ногами. Я шла по парку. На скамеечках сидели влюбленные парочки: конечно же, как раз в это время заканчиваются университетские занятия, и молодежь, воспользовавшись отличной погодой, выползла на природу. Народ гулял по аллеям с собаками, играл в бадминтон – словом, создавалось впечатление, что лето ненадолго вернулось в город. Происходящее вокруг выглядело таким мирным и жизнерадостным, что я на мгновение забыла о своих проблемах. В самом деле, как в этом солнечном мире могут происходить такие ужасные вещи? Одни люди считают возможным красть органы у детей, другие – заниматься откровенным мошенничеством, за большие деньги обманывая несчастных пациентов, пользуясь тем, что в большинстве случаев любые действия врача остаются для больного загадкой! Наверное, ОМР и в самом деле появился вовремя, вот только мне порой кажется, что лучше бы расследованиями занимался кто-нибудь другой – тот, для кого это является призванием, кто точно знает, что делает, кто легко распутал бы любые узлы, оказывающиеся не под силу нам, непрофессионалам.
Хождение на высоких каблуках имеет свои плюсы и минусы. В больнице я обычно ношу туфли на плоской подошве – беготня по лестницам целыми днями не позволяет мне роскоши ношения шпилек. Тем не менее, глядя на молоденьких сестричек, легко порхающих по этажам в такой обуви, меня неизменно душит зависть. Высокий каблук обладает уникальнейшей способностью, секрет которой по сей день остается для меня загадкой: он делает женскую ножку почти бесконечной, придавая ей прямо-таки скульптурные формы. Я надеваю такие туфли только на лекции и семинары в меде, когда могу сидеть или стоять, а не носиться, как зебра, по просторам больницы. Кроме того, студентам, как я успела заметить, гораздо приятнее видеть хорошо и модно одетую преподавательницу, нежели синий чулок с кичкой и в прорезиненных ботах.
Так вот, прогулки в солнечный погожий день – это прекрасно, если на тебе удобная обувь, в которой чувствуешь себя, как в домашних тапочках. Каблуки же могут превратить такое дефиле в настоящую пытку, поэтому я довольно скоро принялась искать, где можно было бы присесть, выпить чашечку кофе и дать отдых усталым конечностям. К счастью, владельцы кафе, пользуясь хорошей погодой, снова выставили на улицы убранные было зонтики и столики, поэтому я довольно быстро обнаружила симпатичное местечко в тени. Сделав заказ, я достала блокнот и ручку, намереваясь поразмышлять и записать самые неотложные дела, которые необходимо сделать в связи с заданием ОМР. Кроме того, я хотела попытаться систематизировать все, что мне известно на данный момент, – возможно, я замечу то, чего не видела раньше? Обычно это удается мне плохо – я не мастак по части упорядочения информации, и все, что у меня получается, на самом деле выходит совершенно спонтанно. Тем не менее я расчертила листок и внесла в таблицу всю информацию в отношении Елены и Владика, а также то, что знала о Лавровских и Решетиловых. Прихлебывая довольно недурственный капучино, я тупо разглядывала плоды своих трудов. Ну почему я не могу генерировать идеи, как, например, Кобзев или Лицкявичус? Иногда мне кажется, что я единственный бесполезный член ОМР!
