Потом они направились к морю. Эгейское море – явление особенное. Неторопливым набором глубины оно напоминает Балтийское, однако при этом балует теплом. Правда, иногда доводится попасть в неожиданно холодное течение, но из него легко выплыть. Мелкий песок искрится в воде золотистым блеском, как мишура.
А сама вода на удивление чистая. Может, где-нибудь в порту это и не так, но здесь, у полупустого отеля, отдаленного от городских пляжей, прозрачность такая, что ничего не проглядишь!
Изогнутое побережье создавало причудливый пейзаж, украшенный подходящими вплотную к воде растениями. Это не был тот пляж, к которому Вика привыкла на других морях, широкий и прямой. Но ей нравился контраст.
Обедали они в баре, прямо на пляже. Вернулось чувство, знакомое с детства – что когда отдыхаешь у воды, и есть хочется больше, и вкус у всего какой-то особенный, яркий очень. Так что в номер они пришли ближе к шести, уставшие и счастливые.
А там их уже ждал Вадим. Он как раз не расслаблялся и оставался полностью сосредоточен на деле. Так что их бесшабашно растрепанный вид его не впечатлил.
– Если вы приехали сюда прохлаждаться, то я не буду вас отвлекать, – объявил он.
– Да ладно тебе, не бузи! – отмахнулся Марк. – То, что ты с собой жену не взял и скучаешь, – твоя проблема!
– Я не скучаю, я работаю. А работу, семью и отдых я предпочитаю разграничивать.
– Молодец. А если по делу?
– По делу вот это, – Вадим продемонстрировал папку с бумагами. – Как ни странно, я нашел и результаты вскрытия пилота, и даже фотографии с места аварии. Правда, версия тут другая. Пилота описывают как курьера, перевозившего наркотики.
– Видно, миллиардер этот, который камень купил, поспешил откреститься от дела, – заметила Вика. – Тело вернули на дно, об аварии сообщили кому надо.
Вадим был настроен гораздо более скептично:
– Или не было никакого миллиардера и это действительно была транспортировка наркотиков. Мы ведь не знаем, насколько верна была информация Сильвера!
– Но и не знаем мы наверняка, что она была неверна.
Они прошли в номер. Их апартаменты состояли из двух комнат: спальни и гостиной, обставленной элегантной деревянной мебелью. Это оказалось очень кстати, потому что обсуждать расследования и убийства там же, где они отдыхают, Вике не хотелось бы.
– Так самолет со дна подняли или нет? – полюбопытствовал Марк.
– Нет. Операция это дорогостоящая, так и не сошлись во мнении, кто это дело финансировать будет. Так что воз, как говорится, и ныне там.
– Ну а с пилотом что? Вскрытие проводили?
– Я же сказал, что да. Он не разбился при падении, а утонул.
Медицинского образования Вика не имела и разобраться в заключении эксперта не надеялась, даже трогать его не стала. То, что для нее было важнее всего, она уже услышала.
– Фотографии посмотреть можно? – спросила она.
Вадим молча протянул ей папку.
Снимки были нечеткие. Даже чистота воды Эгейского моря здесь не сильно спасала: внутри салона разбившегося самолета было темно. Но сейчас Вика даже радовалась этому… Потому что труп летчика тоже был запечатлен на фотографиях.
Он застыл в воде, как в невесомости, беспомощный и жалкий. Мужчина явно был рослый, статный, а смерть все изменила. Заставила его зависнуть в воде, как безвольную марионетку с обрезанными веревочками…
Хотя нет, одна веревочка все же сохранилась.
– Это что? – Вика указала на ремень, привязывавший его к креслу.
– Ремень безопасности, – ответил Вадим. – Согласно отчету, с одной стороны он был обрезан, а с другой прицепился к поясу пилота, не дав ему выбраться.
– То есть предполагается, что после аварии он был в сознании? И в сознании же утонул?
– Выходит, что так, – пожал плечами начальник охраны. – А что?
– Дикость!
– Почему это?
– Потому что если у него был нож, что ему мешало разрезать ремень второй раз и освободиться? Нет, думаю, не все так однозначно! Я считаю, что он сам себя привязал к этому креслу.
Вика понимала, что ее слова прозвучат не слишком реалистично, но отступать не собиралась. Потому что картина произошедшего уже складывалась у нее в голове.
– Зачем ему привязывать самого себя? – поразился Марк.
– Потому что если самолет действительно разбился, в смысле в корпусе появилась большая пробоина, то течение внутри было о-го-го какое! Когда вода хлещет со всех сторон, даже глаза открыть невозможно, не то что на месте удержаться! Ремень решал эту проблему.
– Допустим, – согласился Вадим. – Но все это верно лишь в том случае, если он был самоубийцей!
– А вот и нет! Все это верно лишь в том случае, если он был хорошим пловцом!
– Да будет тебе известно, даже хорошие пловцы не добьются большого успеха, если они к креслу привязаны!
– Ты суть не улавливаешь, – закатила глаза Вика.
– А ты объясняй понятней!
– Я думаю, что, несмотря на шторм, пилот видел, что самолет падает неподалеку от берега. У него были реальные шансы спастись! Но он эти шансы переоценил, потому что решил не сразу выбираться, а забрать с собой камень! Для этого он и привязал себя: чтобы успеть забрать «Скорпиона» до того, как его унесет в море! Потому что сил вернуться у него бы точно не хватило.
– Такое вполне могло случиться, – задумался Вадим. – «Скорпион» – не обычный груз, которым можно пожертвовать, а потом сказать, что что-то не получилось. Он слишком уникален, и пилот боялся последствий.
Это был самый простой и наверняка правильный вариант. Но Вика не могла забыть слова Евы, все еще звучавшие в голове – о том, что такие камни обладают магическим притяжением. Может, пилот просто не мог покинуть «Скорпион», даже если очень сильно хотел? А потом уже стало поздно… Имея шанс спастись, он потерял свою жизнь из-за какого-то драгоценного булыжника!
Это и есть итог ситуации. Независимо от того, что побудило пилота остаться – жадность или магия.
– Может, он и привязал себя сам, но нам это что дает? – поинтересовался Марк. – То, что умер он по глупости?
– Вообще-то нам это дает очень важную подсказку!
– Какую же?
При всей своей любви к мужу Вика не могла не признать, что порой он не замечает очевидных вещей. Впрочем, тем любопытней расписывать все это – и для него, и для себя.
– Смотри, вот тут, на фото, видна длина ремня… Если бы он просто хотел, чтобы его не унесло в море, он бы остался пристегнутым к креслу и дождался, пока вода заполнит салон, и он сможет свободно двигаться! А он вместо этого сделал ремень вот таким, натянутым. Понимаешь?
– Может быть, но продолжай.
– Это значит, что камень был спрятан на таком расстоянии от кресла, что до него можно было дотянуться с помощью этого ремня!
Это все еще не открытие, не гарантия и ни в коей мере не победа. Но их поиски вдруг стали гораздо более перспективными.
* * *
Книга, которую Ева бесцеремонно реквизировала из квартиры ученого, оказалась его личным дневником. Как Стелла не смогла продать такую ценность – Максим понятия не имел. Должно быть, просто не сообразила, как это делается. Ведь дневник в комиссионку не отнесешь! А нечто более сложное ее только отпугивало.
При этом никаких скандальных разоблачений в дневнике не наблюдалось. Он относился не к последним годами жизни Аркадия Самойло в Африке, а к первым. Он тогда только приехал, действительно воспринимал материк как другую планету и восхищался всем подряд.
Тем не менее Ева дневник не выпускала из рук. Она читала его до позднего вечера, пока Максим не ушел к себе в комнату спать. А спустившись утром к завтраку, он снова застал ее с книжицей в руках.
– Сколько можно читать эту штуку? – не выдержал он. – Там же страниц столько нет, чтобы ее читать?
– Естественно, нет. На первое прочтение мне понадобился час времени.
– Э-э… а сколько их тогда было, этих прочтений?
– Неважно.
– Ты хоть спала ночью?
– Это тоже к делу не относится.
Максим только глаза закатил в раздражении. Неужели так трудно взять и нормально ответить? А упрекать ее бесполезно – либо не поймет, либо сделает вид, что не поняла.
– Ты хоть что-то интересное там нашла?
– Да, – отозвалась Ева.
– Поделиться не хочешь?
– Нет. Зачем тебе?
– Потому что, помимо прочего, я помог тебе эту штуку получить! Хватит уже делать вид, что я так, нечто среднее между обслуживающим персоналом и аксессуаром!
– Ты очень громкий аксессуар. Просто ты этим не интересовался. Зачем тебе лишняя информация?
– Потому что я тебя только что спросил! Недостаточная причина?
Ева окинула его задумчивым взглядом, однако все-таки ответила:
– Там нет ничего про «Зодиак». Видимо, обнаружение коллекции связано с последними годами в Африке. Я бы сказала, годом. Это первые два года там.
– Но что-то заставило тебя перечитывать эту книгу!
– Да. Его ассистент. Кель. Он не был таким простым.
– Это меня как раз не удивляет, – признал Максим. – Не похоже, что Стелла так уж хорошо знала жизнь своего отца. Поэтому ее слова раз двадцать проверить надо!
