– Погодите, бабушка… – начал майор, но старуха не дала ему договорить:
– Тоже мне, внучек нашелся! У меня своя внучка имеется, мне посторонние без надобности!
– Ну, хорошо, не бабушка, гражданка, если вам так больше нравится… Да дайте же сказать…
– И слушать ничего не буду! – громыхала старуха. – Видела я таких! Вот как вызову сейчас полицию, так будешь знать!
– Да постойте же, гражданка!
– А ежели ты к кому-то из дома, так должен этому человеку в домофон позвонить…
– Да помолчите же хоть секунду!
– Ты мне рот не закрывай! Вот вызову полицию, тогда с ними будешь разговаривать!
– Да я же и есть милиция… тьфу, полиция! – и майор показал старухе свое удостоверение.
Та на какое-то время замолчала, разглядывая книжечку, затем продолжила, несколько понизив голос:
– А почем я знаю, что оно настоящее… у меня вообще очки для дали, а тут надо для близи…
– Настоящее, не сомневайтесь! Майор Патрикеев из двенадцатого отделения.
– Так я же разве что? – Старуха не то чтобы смутилась, но все же несколько сбавила напор. – На тебе же не написано, что ты майор и что ты из двенадцатого…
– Не волнуйтесь, гражданка, я не в претензии. Наоборот, это хорошо, что вы так серьезно относитесь к своим гражданским обязанностям и не пропускаете в дом посторонних. Сейчас редко встретишь такую бдительность, – майор заговорил солидным тоном.
– Это точно, – старуха снова приободрилась. – Сейчас всем на все наплевать, а только я не такая, я всегда все подмечаю и вижу, кто свой, а кто чужой!
– Это очень похвально, – одобрил майор. – И как раз об этом я хотел с вами поговорить. Не видели ли вы возле дома такого человека? – и он показал ей фотографию покойного Рустама Ибрагимова.
Это была его прижизненная фотография, майор не хотел пугать потенциальных свидетелей снимком покойника. Ибрагимов на фото был хорош – твердый взгляд темных глаз, чеканные черты лица, смотрит в объектив прямо, без улыбки, темные волосы уложены волосок к волоску – словом, не мужчина, а мечта любой незамужней женщины. Замужней, возможно, тоже. Несколько таких фотографий нашли в квартире Ибрагимова – той самой, что была записана на брата. Как ни шифровался покойный, при желании и возможностях все найти можно. Ибрагимов сделал удачные снимки, чтобы дарить их в начале знакомства своим любовницам. Еще небось и подписывал – «Помни о нашей встрече», «Жду, люблю» и так далее.
Старуха поднесла фотографию к самому носу, потом, наоборот, отодвинула как можно дальше и уверенно закивала:
– Он, он, голубчик! Тоже тут возле дома околачивался, тоже внутрь норовил просочиться, тоже меня бабушкой называл… как же, нужны мне такие внуки… то есть, я извиняюсь, – она покосилась на майора. – Я про тебя ничего такого…
– Ничего, я не в претензии, – заверил ее майор. – Так насчет этого человека – значит, он здесь был, вы его видели, даже разговаривали… а в дом он вошел?
– Еще чего! – старуха подбоченилась. – Чтобы я всяких посторонних пропустила? Да ни за что!
– Да, я видел, – подтвердил ее слова майор. – Мимо вас и муха не пролетит! Значит, в дом он не вошел… а что еще вы можете про него рассказать?
– А чего про него говорить-то… – замялась старуха. – Он, значит, уходить не хотел, тогда я его ведром… вот этим… – она покосилась на свое ведро. – Ну, он и пошел… а я, значит, хотела уже домой вернуться, а потом спохватилась, что ведра-то нет, а Лена, невестка моя, заругается, если я без ведра приду… ну, и пошла я снова сюда за ведром…
– И что же было дальше? – проговорил Патрикеев, когда пауза затянулась. По своему опыту он знал, что при опросе свидетелей важнее всего терпение и настойчивость.
– Ну вот, вышла я за ведром, а он ведро-то вон там бросил, далеко, возле самых ворот. Я подошла к воротам и видела, как его в машину усадили…
– Он сел в машину? – уточнил майор.
– Усадили его, – возразила старуха. – Он вроде бы не хотел садиться, так они его силой…
– Так, это интересно, – оживился майор. – А какая была машина?
Старуха, вместо того чтобы ответить, неожиданно запела дурным голосом:
– Увезу тебя я в тундру, увезу тебя одну-у…
– Так какая же была машина? – повторил майор, подключив все свое терпение.
– Какая-какая, большая и черная! Какие еще бывают машины? – ответила она и снова затянула: – Ярким северным сияньем твои плечи оберну-у…
– Так все же, какая была машина?
– «Инфинити»! – раздался рядом полудетский голос. – Черный четырехдверный седан!
Майор оглянулся и увидел рядом со старухой бойкую девочку лет тринадцати.
– А ты кто такая? – спросил он строго.
– Внучка ее, – ответила девочка. – Мама меня послала проверить, куда это бабушка пропала. За ней нужен глаз да глаз. А вы, значит, из полиции?
– Точно, – подтвердил майор, – А ты, значит, тоже видела, как того человека в машину сажали?
– Видела, – кивнула девчонка. – Меня мама в тот раз тоже за бабушкой послала.
– И ты точно знаешь, что это была «Инфинити»? Ты не ошибаешься?
– Конечно! Что я, «Инфинити» от «Тойоты» не отличу или, скажем, от «Ситроена»?
– Ты отличишь, – одобрительно проговорил майор. – Я в тебе не сомневаюсь! У тебя способности просто удивительные! А может, ты еще что-нибудь запомнила?
– Номер запомнила, – кивнула девчонка, – «ФИ – триста семьдесят пять».
– Ну, ты даешь! – проговорил майор с сомнением. – Как это тебе удалось?
– А что такого? – фыркнула девчонка. – Фи – это легко, потому что наша фамилия Филимоновы. А номер – так я же как раз в школе с таким номером учусь!
– Ну, это мне очень повезло!
– Ага, повезло, – без смущения проговорила девчонка. – А я и мужика того видела, который в машине. Он вышел, чтобы этого посадить. Узкоглазый такой… – и она растянула глаза пальцами.
– Китаец, что ли? – С сомнением протянул майор.
– Не, не китаец! – возразила девчонка. – Китайцы – они не такие, они на Джеки Чана похожи…
– Так что – среднеазиат? Киргиз или, допустим, таджик?
– Нет, не такой!
– Увезу тебя я в тундру, увезу к седым снега-ам… – снова затянула старуха.
– Баба Люся, помолчи! – перебила ее внучка. – Не видишь, я с полицейским разговариваю, показания даю!
Старуха, однако, не обратила на ее слова внимания, она продолжила завывать:
– Белой шкурою медвежьей брошу их к твоим нога-ам…
– Говорят тебе, баба Люся, не мешай!
– Постой! – оборвал ее майор и повернулся к бабушке: – Что, тот человек был откуда-то с севера?
– С севера, с севера! – закивала старуха и снова запела:
– А чукча в чуме ждет рассвета… помните, певец такой был – Кола Бельды? Чукча или якут… Вот и этот примерно такой же… представитель северной народности…
– Ну, Филимоновы, вот уж спасибо вам огромное! – расшаркался майор. – Всегда бы таких свидетелей иметь!
Вернувшись на свое рабочее место, майор Патрикеев тут же связался с капитаном Крошкиным из транспортного отдела.
– Привет, Николаич! – проговорил Патрикеев. – Пробей-ка мне по своей базе черный седан «Инфинити» номер ФИ – триста семьдесят пять.
– Сейчас, – майор услышал, как Крошкин застучал по клавишам компьютера. – Как, говоришь – ФИ – триста семьдесят пять? Есть такой номер, только вовсе это не «Инфинити», а как раз наоборот – «Жигули», «восьмерка»… фабричный цвет – темно-красный, оттенок «коррида», а в какой ее сейчас перекрасили – один бог знает…
– Постой, Николаич! Ты ничего не путаешь? Точно это «восьмерка»?
– Ты меня знаешь, Петрович, я никогда ничего не путаю! Тем более сейчас у меня такая база данных классная…
– Значит, девчонка перепутала… – вздохнул майор. – Тоже мне, пигалица – я, говорит, «Инфинити» от «Ситроена» уж как-нибудь отличу! А сама с «Жигулями» спутала… ну, ты мне на всякий случай скажи, на чье имя эта «восьмерка» зарегистрирована.
– Зарегистрирована она была на пенсионера Фунтикова, – ответил капитан. – Только Фунтиков ее уже два года как продал, и она списана в утиль. И компенсация за нее выплачена, между прочим, небезызвестному Родиону Кривошееву.
– Это что за Кривошеев? – осведомился майор. – Он, может, тебе небезызвестный, а я про него ничего не знаю.
– Ну, все знать невозможно. А этот Кривошеев – хозяин гаража и мастерской в Купчине, на улице таможенника Соленого. И известен он тем, что через его гараж очень много сомнительных машин проходит. Тех, что в угоне, или на части разобранных, или еще какой криминал автомобильный…
– А что же он, такой известный – и на свободе?
– А такой уж он скользкий. Вроде все про него знаем – а на конкретном деле никак не прихватить!
– Значит, нужно мне поговорить с этим Кривошеевым! – произнес майор, прежде чем проститься с коллегой.
Вокруг мастерской на улице таможенника Соленого толпилась самая разношерстная публика. Майор Патрикеев поставил свою машину неподалеку от входа, направился к дверям и там увидел долговязого типа в промасленном комбинезоне, который разговаривал с рассерженным бритоголовым парнем.
