– Почему?
– Клад хочешь найти, ирод? – прищурилась Алевтина Ильинична.
Мужик заткнулся.
– Какой клад? – очнулся алкоголик Паша.
– Паша, нет тут никакого клада, – сказала ему Аллочка. – Если уж эти два проходимца, которых полиция ищет, не нашли…
– А что они нашли? – встрял художник.
– Они соседа снизу обокрали, – сообщила Алевтина. – Дыру проделали и обокрали. Ты что, все проспал?
– Так клад разве у соседа был? – не понимал художник.
– А что, и у нас может быть?! – заорал Паша и внимательным взглядом обвел коридор, в котором мы все стояли.
Телевидение все снимало.
– Валера, – алкоголик Паша повернулся к художнику. – А давай мы тут вместе поищем? У нас с Дашкой, у вас с Валентиной… Потом пропьем вместе.
– Это сокровища нашей семьи! – заорал незваный гость и тут же заткнулся.
– Значит, все-таки были сокровища? – вкрадчиво спросила Аллочка. – Но квартира-то теперь наша.
– Если вы найдете чужие вещи… – открыл рот мужик.
– На них что, бирки висят? – спросил художник. – То, что есть в моей комнате, все мое. Комната моя, вещи мои. Понял? Давай вали отсюда. Нам некогда с тобой разговаривать.
Паша с Валерой, не сговариваясь, быстро вытолкали телевизионщиков и претендента на клад из квартиры и стали обсуждать, с какого места начать поиски. Потом одновременно повернулись ко мне.
– У Вари уже все обследовано, – заявила Алевтина Ильинична.
– Когда она успела? – поразился алкоголик Паша. – Она же только что переехала.
– До нее успели! Те, кто тут жил. Степанидин племянник, или сын племянника, или кто он там, со своей девкой. Ничего не нашли или, наоборот, нашли и комнату продали!
Алевтина рассказала про провалившихся сверху животных.
– Если что и осталось, то у вас или у меня. Потому что те два типа, которые рядом с Варей жили, тоже у себя все осмотрели. Давайте, Паша с Валерой, ищите!
Мужики остались в коридоре, Аллочка удалилась в комнату, где проживала с дальней родственницей, а сама эта родственница потопала за мной.
– Зачем вы им про клад сказали? – посмотрела я на Алевтину Ильиничну.
– А ты веришь в клад?
– Нет. И вы правильно сказали: если он тут был, его уже нашли.
– Вот именно. А им занятие. Им же делать нечего. А русского мужика всегда нужно чем-то занимать, чтобы не пил и не деградировал. Вот пусть и ищут. Потом в коридоре ремонт сделают. Я тебе что рассказать хотела. Девка снизу – к которой твои соседи залезли – приходила сегодня за отворотным зельем.
– Валентина сделала?
– А чего ж не сделать-то? Конечно, сделала. Но зачем от такого мужика отказываться? Ты видела, какая у него квартира?
– Так, может, как раз из-за квартиры?
– То есть как? – выпучила глаза Алевтина Ильинична.
– Ну, чтобы отписал ей. Чтобы все ей, а он голый и босый ушел из собственного дома. Я не знаю, как действует отворот. Надо бы у Валентины спросить.
– Пошли! – мгновенно приняла решение Алевтина Ильинична.
Вездесущая бабка даже не удосужилась постучать. В любом случае клиенток у Валентины сейчас не было, а супруг с соседом осматривали стены в коридоре.
– Это мы, Валя, – объявила Алевтина Ильинична.
Валентина раскладывала пасьянс. Ей не надоедает за день? Или сейчас для себя? Для отдыха? Или просто не может без карт? То, чем она зарабатывает на жизнь, еще и является ее хобби? Вообще-то это здорово.
– Погадать? – посмотрела на меня Валентина.
Я покачала головой.
– А почему бы и нет, Варя? – повернулась ко мне Алевтина Ильинична. – Узнаешь, когда замуж выйдешь.
– Да я только что развелась!
Валентина рассмеялась, но расклад сделала. Я не знаю, как правильно гадать, но мне казалось, что она уж слишком долго рассматривает карты, потом перетасовывает, снова раскладывает… И вроде бы гадалки должны по ходу объяснять, что видят?
– Что-то странное? – тихо спросила я.
Валентина кивнула.
– Понять не могу. Вроде три мужика, а вроде один. Один в трех лицах или… трое, как один. Не понимаю! Никогда такого не видела.
Я же сразу вспомнила Игоря и его двойника, к которому только что поехала Лиза. Но третий-то откуда?
– И что у меня получается с этим, который в трех лицах?
– Получается-то любовь, но вот с которым из трех, я понять не могу.
Валентина сгребла карты и посмотрела на меня.
– Наверное, карты устали. В общем, Варя, все закончится хорошо, а что в ближайшее время произойдет… Ну, что произойдет, то произойдет. Не удивляйся сильно. А может, тебе и удивляться не придется.
Потом Валентина перевела взгляд на вездесущую бабку.
– С чем пожаловали, Алевтина Ильинична?
– Насчет Лизки хочу узнать, соседки снизу.
– Я вообще-то не раскрываю информацию о своих клиентках, – улыбнулась Валентина.
– Да не нужна мне информация про Лизку. С ней мне все и так ясно, – махнула рукой Алевтина. – Ты мне объясни, можно путем отворота квартиру захапать?
Валентина моргнула.
– Вообще-то цель отворота…
– У всех разные цели! – рявкнула бабка.
Меня иногда просто поражала сила ее голоса. Интересно, на сколько децибел тянет такой крик? Недавно прочитала, что на уровне 130 децибел наступает болевой порог для человеческого уха, 135 – контузия, 160 – разрыв барабанных перепонок, свыше 200 – смерть. В то же время уровень шума 130 децибел создает самолет на взлете. У меня создавалось впечатление, что, находясь рядом, Алевтина способна создать такой же уровень своим зычным голосом. По крайней мере, мне приятнее было бы услышать рев самолетных турбин.
– Лиза хочет выселить мужа из квартиры? – удивилась Валентина.
– А то!
Валентина задумалась.
– А что она тебе сказала? – спросила я. – Понимаешь, меня волнует его судьба. Он мне недавно заказ сделал. – Я рассказала какой. – Фирма у него, много людей работает. Если с ним что-то случится, много людей потеряют работу, которая их устраивает и за которую им хорошо платят.
– Да ничего с ним не случится, – усмехнулась Валентина. – По крайней мере, из-за моего вмешательства. И квартиру он ей не отпишет. Если создал фирму, раскрутился, много лет работает – значит, не дурак.
Вскоре мы комнату Валентины покинули, недовольная бабка отправилась к себе, а я к себе.
Максим
Встреча с биологическим отцом произошла, когда Женя был уже совсем взрослым.
Папа нашел его сам.
Женя уже не ожидал, что когда-нибудь увидит этого человека. Втайне от друзей он предпринимал попытки отыскать следы биологического отца, но безрезультатно. В очередной раз покинув места не столь отдаленные, папаша как в воду канул. Знающие люди сказали, что он, скорее всего, сменил имя и фамилию и живет сейчас с чужими документами. Так что искать его не имеет смысла. Денег на частного детектива не было. Лишних денег у Жени вообще никогда не было. Он не умел зарабатывать, не умел копить, не умел экономить. Но всегда хотел все и сразу.
После того как родной отец предложил встретиться, Женя позвонил другу Денису, теперь самому близкому человеку.
– Вместе пойдем, – твердо сказал Денис. – Я не отпущу тебя одного. Кто знает этого твоего папашу… Мать про него такое рассказывала…
Денис закатил глаза, потом он еще расспросил приемную мать, директора детского дома, про биологического отца Жени. Она не советовала с ним встречаться.
Примерно через час приехала Люся. Значит, опять лягу поздно? Хотя у Люси, кроме нас, в Петербурге знакомых нет. К кому ей обращаться за советом и помощью?
Один Люсин глаз «светил» почти так же, как у Любочки из бухгалтерии Игоря. Нет, у Любочки все-таки было похуже. И Люся точно не заработала сотрясения мозга.
Устроились мы в комнате у Алевтины Ильиничны и Аллочки, которая на этот раз была дома.
– Вы даже не представляете, что произошло вчера! – Люся закатила глаза.
Оказалось, что Степан Григорьевич отправился провожать Люсю на квартиру, которую она намеревалась получить в наследство как ближайшая родственница погибших владельцев.
Но в квартире их ждали, то есть, конечно, не их обоих, а ее одну. Ждали двое, насколько Люся и Степан Григорьевич успели понять – мужчина и женщина. Степан Григорьевич показал себя истинным рыцарем и ринулся в бой. Я подозревала, что Степану Григорьевичу после принятия внутрь изрядной доли спиртных напитков просто хотелось размяться, и вообще он тут застоялся. Чем он занимался после отъезда сына с невесткой на отдых? А тут такое развлечение. И драка для него явно была более привычным занятием, чем уход за «скотиной» и «садом».
В общем, Степан Григорьевич вместе с Люсей, которая никому не собиралась отдавать имущество, которое уже считала своим, бросились на негодяев, вторгшихся в ее жилье. Я не заметила у Люси никаких повреждений организма, кроме фингала – никаких вырванных волос, она не хромала, за бок не держалась.
