Мы все-таки опоздали. Когда нам удалось добраться до заветного дома, часы показывали уже восемнадцать сорок. Дверь была заперта. Мы постучали. Но ответа не последовало.
– Поздно! – досадливо воскликнул Игорь.
– Погоди! – остановил его Денис и указал рукой на зашторенное окно. Где-то в глубине комнаты горел неяркий свет.
– У нас все равно нет ключа, – махнул рукой Игорь.
– Ошибаешься, – засмеялся Денис и вынул из кармана куртки ключ. – Он лежит у меня с тех пор, как я выпустил вас на свободу. Я совсем о нем забыл. Надо же, пригодился.
Он подозрительно посмотрел на меня и погрозил мне пальцем.
– Не сметь обвинять меня в подготовке к ограблению выставки. Я не увлекаюсь фотографией. Тем более копиями.
Я невольно засмеялась. Мне было легко и по-дружески приятно общаться с ним. Никакого волнения в крови. Наваждение прошло.
Мы открыли дверь и вошли внутрь. Выставка была пуста. Там, где раньше висели фотографии, красовались голые стены. В глубине подсобного помещения горел неярко свет. На письменном столе, освещенном настольной лампой, лежал конверт с надписью «Кате и ее друзьям». Я торопливо открыла его и вынула письмо.
Дорогие друзья!
Если вы читаете это письмо, значит, вы не поверили в то, что драгоценности фальшивые.
Поверьте – это правда. Я знал это с самого первого дня поисков. Мне как ювелиру прекрасно известно, что ни один из нас не доверит драгоценности такой стоимости не только каким-то неопределенным молодым людям, но и своей дочери. Такие вещи, как правило, хранятся либо в банке, либо в сейфе под семью замками. И, в то же время, мне совершенно очевидно, что юноши получили подделку, исполненную самим мастером, – иначе можно было что-либо заподозрить. В книге Эммы Грюнвальд описываются камни, их качество, качество и тип огранки каждого, очень подробно. Откуда можно было получить такое описание, если гарнитур утерян задолго до рождения автора? Да только из страховых документов! Такие ценности страховались и страхуются обязательно. При этом они должны пройти тщательную экспертизу. Отсюда можно сделать вывод, что драгоценный гарнитур существовал, но не попал в руки нашим юношам и не был вывезен из России. Я поискал описания других драгоценных гарнитуров, созданных руками мастера, и понял: гарнитур был уничтожен. А его материалы пущены на изготовление других изделий. Тогда эта авторская копия – единственный образчик уникального изделия.
Я не буду объяснять вам детали, но очень скоро вы убедитесь, что умный и трудолюбивый человек, может заработать с помощью этого шедевра целое состояние.
Элла считала, что я договорился о продаже с наследниками дома Брюгге. Она ошибалась. Это слишком опасно. Нельзя доверять людям, когда появляется риск их разоблачения. Мне лишние неприятности ни к чему, поэтому я просто позволил девочке так думать. Она поверила в сказку и очень помогла в поисках. Очень сожалею, что не рассчитал своих сил и слишком сильно толкнул ее. Но надеюсь, что с ней все обойдется. Вы также были бесценны. Я искренне вам благодарен. Извините, если иногда приходилось по моей вине чувствовать дискомфорт, но я старался причинить как можно меньше зла.
Итак, надеюсь, со временем вы будете даже благодарны мне за милое приключение, которое будете часто вспоминать в кругу семьи, когда станете постарше.
Прощайте. Следите за российской прессой.
Ваш преданный Пулавский И. Э.
P. S. А теперь, бегите прочь из этого помещения. Оно на сигнализации. Несколько минут спустя нагрянет милиция. Вам будет очень сложно объяснить им, как и зачем вы оказались в этом месте в это время.
Мы переглянулись, пулей вылетели на улицу и бросились за угол. Я споткнулась о какой-то предмет и едва не упала. Игорь подхватил меня. Под моими ногами спал бомжик. Я нагнулась и присмотрелась к нему. Как я могла подумать, что он похож на Карпова? Бордовое, сморщенное, беззубое лицо. А запах! Старая, высохшая грязь вперемешку с мочой. Так невозможно пахнуть нарочно. Старый алкоголик счастливо улыбнулся во сне, даже не догадываясь, что является еще одним доказательством моего полного фиаско в качестве детектива, и перевернулся на другой бок. Мы обошли это божье создание, и я посмотрела на Игоря. Он пожал плечами и спросил:
– Ну, что? Похож?
– Ты издеваешься?
– У тебя всегда было богатое воображение.
– Приятно чувствовать себя дураком, – пробормотал Денис, он думал о письме и не обращал внимания на наш разговор.
– Ты прав, у меня то же ощущение, – поддержал его Игорь.
– Интересно, зачем ему эта бижутерия? – поинтересовалась я и тряхнула головой, стараясь избавиться от ненужных мыслей. – Не буду гадать. Все мои гадания до сих пор не сбывались.
– Давайте подождем. Жизнь полна удивительных поворотов. А пока, может, пойдем, отметим завершение нашей истории? Тут недалеко есть прехорошенькое кафе, а на улице, похоже, становится все холоднее, – предложил, наконец, Денис и наша странная компания двинулась в нужном направлении.
Денис оказался прав. Ответ на свой вопрос я получила через полгода. Восьмого марта мне пришла из далекого Новосибирска ценная бандероль. В ней оказалось письмо с приколотой к нему вырезкой из какой-то местной Новосибирской газеты и, к моему величайшему удивлению… многострадальный полупарюр.
В газетном листке карандашом была обведена статья в рубрике «Светская жизнь». В этой небольшой заметке рассказывалось о чудесной находке, сделанной известным Новосибирским ювелиром Пулавским И. Э. Перестраивая сельский дом своего деда, он нашел там раритетный драгоценный гарнитур работы знаменитого ювелира Юргена Брюгге. Господин Пулавский заявил, что гарнитур был подарен его предку Ирэн Брюгге, как прощальный подарок перед отъездом ее семьи в Швейцарию, поэтому по праву принадлежит ему, как единственному наследнику. Учитывая имя автора гарнитура и его таинственную историю, набор был продан местному олигарху за восемьсот тысяч американских долларов.
Я вспомнила, что именно эту сумму называл нам когда-то Пулавский. Он рассчитал все еще тогда. После заметки было прочитано и письмо.
Дорогая Катя.
Как видишь, полупарюр мне уже принес если не счастье, то обеспеченную старость. Кроме того, я доказал себе, что являюсь ювелиром, равным по мастерству с Брюгге. Если бы ты видела мой шедевр! Его подлинность подтвердили ювелиры из дома Брюгге. Сама Эмма Грюнвальд объявила, что не имеет ко мне никаких имущественных претензий, и назвала обвинение юношей в краже досадным недоразумением. Ты, наверное, догадываешься почему.
К сожалению, не могу держать у себя дорогой моему сердцу образец. Если его случайно найдут… Сама понимаешь. А выбросить такую уникальную вещь – рука не поднимается. Высылаю тебе твой полупарюр. Ты имеешь полное право им владеть. Надеюсь, что тебе он тоже принесет удачу.
Это наш последний контакт. Прощай.
Пулавский И. Э.
P. S. Шантажировать меня не пытайся. Я всегда смогу доказать, что это грубая подделка.
Я никому не рассказала о подарке Пулавского. Зачем? Приятно смотреть на моих друзей и знать, что у меня есть своя маленькая тайна. Набор хранится глубоко на дне моего чемодана всеми забытый. И только мама, навещая меня, иногда примеряет его. Посмотрит на себя в зеркало, вздохнет и снимет. Ей почему-то становится грустно. Может, стоит снова спрятать его в альбоме и вернуть прабабушке Оле?
За мутными, немытыми стеклами окон моросит мелкий весенний дождик. Апрель в этом году сырой и холодный. Отопительный сезон уже завершился, и в университете такая же температура, как и на улице. Это обстоятельство имеет свои положительные стороны – мешает заснуть на лекции. Хотя история окончилась у нас в прошлом семестре, на первой паре по понедельникам в сто пятой аудитории не менее унылый предмет – политология. Фамилия нашего нового преподавателя Окунев (Аквариум какой-то, а не кафедра.). Его монотонный голос стучит по моим барабанным перепонкам, как и голос его предшественника. И я, как всегда, наблюдаю за прохожими на улице, но появления Дениса больше не жду, потому что знаю: в свое обычное время он обязательно подойдет к окну нашей аудитории и будет ждать, когда я отвечу ему взглядом. Но я зябко кутаюсь в свой свитер и не тороплюсь этого делать. Мне скучно. Краем уха слышу, как с приближением времени «Х» начинает нервно шуршать страницами конспекта Горох, и думаю, что в моей жизни очень мало романтики. Может, стоит снова придумать себе принца? В конце концов, полупарюр у меня уже есть. Остается только найти свое счастье.
