– Илюшенька, пойдем обедать, наша смена, – позвала в подсобку мать. – Я тебе мультивитаминного сока взяла. Ты такой бледненький!
– Я лучше пойду пройдусь, – ответил Илья. – Нагуляю румянец.
Он снял бирюзовый халат, надел куртку и вышел из «Фурора». На душе скребли кошки, воспоминания о вчерашнем походе к Таре жгли стыдом. Перед глазами издевательски плыли колбасы, бутерброды с икрой и шоколадные розы. Игла по имени Тара прочно сидела в сердце. Рана кровоточила все сильней. Прекрасная Тара, холодная, недосягаемая, нежная, единственная в мире – Тара с цветочно-розовыми губами! Тара-которая-целуется-со-всеми-подряд! Только не с ним!
Все это не укладывалось в голове, которая до сих пор слегка болела.
– Здравствуйте!
Знакомый писклявый голосок, знакомый цокот когтей. Этого только не хватало!
В отличие от Ильи Снарк был сегодня в отличном настроении. Пес так обрадовался встрече, что встал на дыбы и дружески стукнул Илью в грудь широкими передними лапами. Почти вплотную к лицу Ильи приблизилась знакомая морда, радостно оскаленная громадными зубами. Меж зубов возлежал пунцовый язык.
От неожиданности Илья не удержал равновесия и позорно попятился. Однако он сухо бросил:
– Привет!
– Вы опять сегодня пили? Вам нельзя, вы несовершеннолетний, – начала было зануда Алена Фролова.
– С чего ты взяла? – огрызнулся Илья.
– Вы очень бледный – значит, пили.
– Нет, я про то, что несовершеннолетний. Я что, выгляжу сопляком?
– Нормально вы выглядите, – успокоила Алена. – Обычный человек средних лет. Но вчера в «Фуроре» я слышала, как тот пожилой дяденька, что с вами вместе носит ящики, говорил тетеньке, блондинке, что вы несовершеннолетний и не имеете права рекламировать спиртные напитки.
– А, это Снегирев! Он завистник! – в сердцах сказал Илья. – Знай: все в жизни дрянь, все грязь. Вот, например, твою старушку, у которой был розовый кот, грохнули, а труп вынесли в скатерти. Или в ковре.
Сейчас Илье было так тоскливо, что он был готов обругать весь мир и даже укусить Снарка. Поэтому он нисколько не пожалел Алену, а та даже присела от ужаса:
– Что вы такое говорите! Зачем пугаете?
– Такова жизнь, детка. Ведется следствие, потому что из того же крайнего подъезда пропал гражданин Носенков. Твоя бабушка должна пойти в милицию и заявить, что ее подруга пропала. Тогда подругу начнут искать, даже если она поехала в гости к дочери.
– У нее нет никакой дочери.
– Все равно! Тот дом скверный. Я зову его Обитель Пропавших Душ. Ведь оттуда люди исчезают, так? А еще там двое сошли с ума и тут же умерли. А один бомж надумал там поселиться, но ему проломили голову…
– Да, я про это слышала. Перестаньте! – взмолилась Алена.
Дальше идти она не могла и остановилась посреди тротуара. По ее замершему лицу и бессмысленно выпученным глазам было видно, что она не столько боится, сколько изо всех сил думает. Это было серьезно. Даже Снарк перестал шнырять по кустам и обнюхивать по десятому разу одни и те же гнилые листья. Приоткрыв широкую пасть и свесив язык, он уселся рядом с хозяйкой и стал осуждающе разглядывать Илью.
– Вот что надо нам сделать, – наконец сказала Алена, выйдя из транса, то есть снова заморгав и тряхнув своей серенькой челкой. – Нам надо сейчас же идти к дому номер 18!
– Зачем? – спросил Илья только для виду, чтобы не казалось, что он пляшет под дудку никчемной маленькой девчонки. На самом деле он тоже понимал, что идти надо.
– Окно… В этом все дело! – бормотала Алена.
Они пересекли ближайший к дому номер 18 двор. Снарк весело перепрыгивал через ломаные скамейки и бывшие детские песочницы, песок из которых давно утек туда, где пропадает навеки всякое время и тает всякое прошлое. Теперь там осталась лишь серая корка бесплодной земли да косой грибок с горошинами, проржавевшими насквозь.
– В окне был живой человек, – продолжала соображать Алена. – Пускай он бросил в нас помидором! Мы все равно должны его предупредить.
– О чем?
– О том, что он в опасности. Его тоже могут убить.
– Мы ничего о нем не знаем. Кто он? А если он сам преступник? – предположил Илья.
– Ну что вы! Телевизор не смотрите, что ли? Преступники в таких тяжелых условиях не живут. Ведь у них всегда есть деньги! Этот человек – простой мирный житель, поэтому его тоже могут убить.
– Если уже не убили, – мрачно изрек Илья. – Мой близкий друг, лейтенант милиции Мухаметшин, полчаса назад обошел все квартиры в доме, и нигде не было никаких признаков жизни.
Сам лейтенант вряд ли считал Илью близким другом, но дела это не меняло.
– Мы все равно должны проверить, – упрямо сказала Алена. – Снарк, например, может почуять труп.
– Ой, какая ты смелая! – фыркнул Илья.
– Такова жизнь, детка. Вы сами это сказали. Неужели врали?
Проходя мимо парадного, с башенкой, крыла дома номер 18, они увидели двух парней в заляпанных синих комбинезонах. Парни лениво тащили из подъезда носилки с битым кирпичом.
– А что в этом доме теперь будет? – нарочито наивно спросил Илья. – Говорят, сауна?
Один из носителей кирпичей угрожающе открыл рот, чтобы отшить любопытного, но, заметив грозную физиономию Снарка, ответил вежливо:
– Какая на… сауна? Торговый центр здесь будет, вот что.
В дальнем подъезде Обители Пропавших Душ, том самом, куда воры приходили по ночам, тишина стояла гробовая. Из подвала несло стоялой сыростью, прокисшей штукатуркой и котами, вряд ли персидскими. Деревянные ступеньки скрипели, а в стекле лестничного окна было столько трещин, что оно напоминало витраж, правда не такой монументальный, как во Дворце металлистов. Это стекло пропускало света ровно столько, сколько нужно, чтобы понять: ничего здесь толком не разглядишь.
– Вот дверь Татьяны Афанасьевны, – шепотом сообщила Алена на первом этаже.
Илья подергал ручку этой двери, потом двух других на той же площадке – все были заперты. Пришлось подниматься на второй этаж.
– Вам страшно? – еле слышно пискнула Алена.
– Не страшно, но противно, – признался Илья. – Хорошо, что Снарк не воет – значит, трупа тут нет.
Снарк действительно не выл. Он только нюхал углы и беспечно вилял тяжелым бесхвостым задом. Зато на втором этаже он с ходу ринулся к одной из дверей и залаял так, как он один умел, – оглушительно, с ревучими львиными подголосками.
– Это та самая дверь, что нам нужна, – с жильцом, – сказал Илья. – Я, когда вчера на окно смотрел, ее вычислил.
Он ощупью нашел на стене выпуклую кнопку-горошину допотопного звонка, нажал, но никакого звука не последовало. Тогда Алена постучала в обитую клеенкой дверь своим слабым кулачком. Снарк для порядка гавкнул еще раза три и принялся жадно обнюхивать дверь.
Илья тоже постучал. Звуки вышли жалкие, тупые, как по тюфяку. В промежутках тишины между стуками и лаем Снарка Илье слышались за дверью и шумы, и скрипы, и даже чье-то дыхание. Но это был обман. Как может вздох пробиться сквозь дерево, вату и клеенку? Наиль прав: нет здесь никого.
– Пожалуйста, откройте! – попросила Алена своим тоненьким голоском, даже писклявее обычного.
Илья сразу вспомнил глупую Красную Шапочку из сказки. Кстати, Аленина шапка с помпоном тоже была красная!
– Чего надо? – вдруг захрипели из-за двери.
Это был вчерашний грозный голос!
– Мы по поводу вашей соседки Татьяны Афанасьевны. У нее потерялся кот. Он нашелся, только теперь надо получить вознаграждение, – несла Алена какую-то несусветную чушь. – Татьяна Афанасьевна не открывает, вот мы и хотели бы…
В ватной двери имелся глазок. Выглядел он подозрительно – был непроглядно черным, без привычного светлого зрачка. Это значило, что в глазок кто-то неотрывно смотрит.
Илья подвинул Алену ближе к глазку, хотя, скорее всего, из квартиры была видна только ее макушка с помпоном. Однако эта ангельская макушка оказалась так убедительна, что в двери что-то щелкнуло, лязгнуло и брякнуло. Затем образовалась узкая щель, перекрытая туго натянутой внутренней цепочкой. В щель глянуло чье-то темное лицо.
– Вы кто такие? – сердито и громко спросило лицо.
Снарк вплотную прильнул мордой к низу щели и стал порциями втягивать в себя запахи, изливавшиеся из квартиры.
Илья решил не поминать больше кота и старушку.
– Мы хотим вам помочь, – заявил он напрямик.
Правда, он старался говорить мягко и спокойно, чтобы не напугать жильца и вызвать доверие. Получился очень слащавый голос, какого он от себя не ожидал.
– Вам грозит беда, – продолжил Илья. – Мы друзья Татьяны Афанасьевны. Пропал некто Носенков…
– Витька? – громко удивились в щели.
– Ну да! Его теперь ищет дочь. Нам надо с вами поговорить, это очень важно. Пожалуйста! Дорога каждая минута.
Произнося все это, Илья поминутно оглядывался на темную лестницу, будто оттуда средь бела дня могли появиться какие-то злодеи. Алена нервно грызла кончик шарфа. Все это убедило последнего жильца Обители Пропавших Душ в том, что посетители не врут. Он открыл дверь.
