– Я по делу, – как будто я когда-нибудь звонила ему просто так, чтобы поболтать о погоде или поинтересоваться видами на урожай кукурузы.
– Снова хочешь труп подсунуть! – продолжал он в том же тоне.
– Мельников, никаких трупов, просто надо поговорить.
– Это что-то новенькое. Какую гадость ты на этот раз придумала?
– Роскошную. Но хотелось бы обсудить при личной встрече. Я могу сейчас подъехать?
– Некогда мне, – тоскливо сказал Андрей.
– Ладно уж, пять минут, что ли, не выкроишь? Или решил со мной больше никаких дел не иметь?
– Хорошо, приезжай, – куда ему было деваться, если я так поставила вопрос.
– Договорились.
– Только поспеши, а то у меня и правда времени в обрез, – и он положил трубку.
* * *
– О! Какие люди, и без охраны, – в обычной своей манере встретил меня Мельников. – Признавайся, что тебя занесло в наши палестины? Не иначе, как пришла с повинной. Говори, что натворила?
– Пока ничего, Андрей, пока только собираюсь. В мои ближайшие жизненные планы входит немного потоптаться по твоим любимым мозолям. Ты доволен?
– Я счастлив, – по его кислой физиономии я поняла, что дел у него действительно невпроворот и пришла я не вовремя. – Говори, чего надо?
Под такое свое скверное настроение он вполне мог меня и выгнать. Так сказать, в порядке старой дружбы. Пришлось изобразить самую обаятельную улыбку.
– Андрей, я действительно по делу. Меня тут филармония нанять хочет, ты в курсе, у них дирижера убили. Так я хотела узнать…
– Узнать? – рявкнул Мельников, но тут же взял себя в руки. И продолжил уже негромко, но очень противным голосом: – Узнать она захотела. Целая группа мечется, ничего найти не может, и тут она пришла! Здрасте, я хочу узнать! Конечно, ты же у нас великий сыщик! Мисс Марпл, Пуаро и Холмс в одном лице! У тебя талант, у тебя интуиция, это мы здесь лаптем щи хлебаем, полудурки!
– Что, так все плохо? – Я с сочувствием коснулась его руки.
– А, достали, – сердито отмахнулся Андрей. – Только что с ковра вернулся. Танька, на нас семнадцать дел висит! Из них в половине зацепиться не за что! Вот и с твоим дирижером то же самое. Кстати, как тебя в филармонию занесло?
– Мы с директором в детстве в одном дворе жили, в один детский сад ходили. Это ты ему сказал, что убийцу найдут эдак лет через двадцать, да и то случайно?
– Я, Танька. Ты еще не представляешь, что за гнусное дело! На подозрении весь оркестр. Они там все между собой как пауки в банке. Ужас! Видал я коллективчики, но тут что-то особенное. Как это они до сих пор друг друга не поубивали? Не, Танька, пока не запрягли тебя, беги ты оттуда. Не дело, а пустышка полная. Только время потратишь.
Мельников, конечно, правильно советовал. Но бежать я уже не могла, жаль бросать в беде Цыпленка – друг детства все-таки.
– Слушай, Андрей, а может, его кто-то посторонний убил, не из оркестра? – спросила я. – Как думаешь?
– Вполне! Вахтерша, конечно, клянется, что чужих не было, но сама знаешь… Я там походил, посмотрел. Не филармония, а проходной двор какой-то, три выхода… И вполне возможно, что кто-то зашел по-тихому, тюкнул дирижера и по-тихому же ушел.
– А концы какие-нибудь есть?
– Какие концы! Сплошной мрак, темнота. Работаем, как в том анекдоте. Знаешь? Идет ночью патрульный по улице, видит, мужик по тротуару ползает. «Чего, – спрашивает, – ползаешь? Пьян?» – «Да нет, – отвечает мужик, – только немного выпивши. Вот бумажник потерял, никак найти не могу». – «Да что ж ты здесь, в такой темноте, найдешь? Вон на углу фонарь горит – светло как днем. Там и ищи».
– Значит, искать там, где светло? – уточнила я.
– По крайней мере, начинать оттуда. С оркестра. А уж если ничего не выйдет, тогда расширять круг подозреваемых. Действительно, есть ведь еще и уборщицы, кассирши-билетерши всякие, административная часть… Но, по-моему, их пути с покойным Князевым не так часто пересекались, как у оркестрантов. Все-таки вероятность того, что убийца из оркестра, больше.
– Понятно… Слушай, а ты мне ничего про детали убийства не расскажешь? – Я спросила осторожно, опасаясь, что Мельников снова раскричится, но он только хмыкнул:
– Ты, как всегда, с живого не слезешь! На, смотри.
Он распахнул дверцу сейфа, выхватил одну папку и сунул мне в руки.
– Садись, читай. Можешь конспектировать, а с собой не дам, даже не проси.
Через два часа я сделала последнюю запись и сунула блокнот в карман. Закрыла папку, отдала ее Андрею.
– Значит, все-таки попробуешь? – Он уже успокоился, теперь просто спрашивал, не злился.
– Пару дней повожусь, а там видно будет. Ты не возражаешь?
– Ты что, Танька, глуховата стала на старости лет? На мне семнадцать дел висит, семнадцать! Если ты с меня одно снимешь, то ящик пива от благодарной милиции тебе обеспечен.
– Знаю я тебя: ты тащишь пиво, а шашлык с меня…
– А что, по-моему, очень разумный подход, – Мельников немного развеселился. – Давай пробуй. Чем черт не шутит, вдруг у тебя получится. Ты же у нас везучая.
– Везу-у-чая, – сморщилась я. – А что Александр Васильевич Суворов говорил? «Раз везение, два везение… Помилуй бог, а когда же умение?»
– Ну, знаешь, одно дело – Суворов, другое дело – ты, частный сыщик Иванова. Чувствуешь разницу? Но пруха у тебя всегда была фантастическая, не спорь.
А чего спорить, удача в нашем деле действительно много значит. И мне тут грех жаловаться. Не раз были случаи, когда я раскручивала дело только потому, что в нужное время оказывалась в нужном месте. Да, хорошая штука – удача.
– Ладно, Танька, мотай, некогда мне с тобой. Получила мое благословение и убирайся.
– Грубый ты, Мельников, – я встала и направилась к дверям. – Не буду я с тобой общаться.
– И что же ты будешь? – машинально спросил Андрей.
За много лет знакомства эта шутка-диалог, когда мы начинали цитировать «Понедельник начинается в субботу», приелась, и я, решив побаловать капитана милиции, видоизменила реплику.
– А я пойду куплю попугая. Назову Андрюшей, научу матерно ругаться и стану с ним разговаривать.
– Ну, знаешь, – Андрей неожиданно обиделся. – Когда это я при тебе ругался?
Что верно, то верно. Каждый раз, когда мне доводилось слышать виртуозный мельниковский мат, он или находился в состоянии аффекта, так что вообще никого не замечал, или предполагалось, что дам поблизости нет. Мне стало стыдно.
– Извини, Андрей, действительно дурацкая шутка. Но честно, я просто хотела тебя рассмешить.
– Ха-ха-ха. Да ты не переживай, все нормально. Это я какой-то психованный стал. Может, мне валерьянки попить для укрепления нервной системы?
– Может, и попить. А вообще ты, наверное, просто устал. У тебя когда отпуск?
Он фыркнул, как лошадь, и показал мне на дверь.
– Иди, иди, тетенька. Слова она какие знает заграничные, это же надо, «о-отпу-уск»! Иди, не теребонь душу.
– Мельников, я тебе позвоню, если что понадобится? – спросила я уже в дверях.
– А куда я от тебя денусь, кровопийца, звони! И помни, если раскрутишь дело, найдешь убийцу дирижера, ящик пива с меня.
* * *
Уже больше часа я находилась на рабочем месте и усиленно занималась поисками убийцы дирижера филармонического камерного оркестра. Это означает, что я валялась на диване и передо мной стояли две тарелочки. В одну я вытряхнула пару пакетиков фисташек, а во вторую попадали скорлупки, освобожденные мной от содержимого. Кроме того, передо мной лежал блокнот. Я усердно грызла фисташки и листала блокнот, пытаясь… нет, не понять, кто убийца, до этого мне далеко, а разобраться в тех данных, которые столь любезно предоставил Мельников. Итак, с самого начала.
Кирилл Васильевич Князев, пятьдесят восемь лет. Вечером одиннадцатого числа, во вторник, дирижировал на концерте. После концерта сидел у себя в кабинете, возился с нотами, составлял какие-то планы. К нему заходили несколько человек. С одними он обсуждал рабочие вопросы, с другими спорил или ругался – это каждый из опрашиваемых определял по-своему. Жил Князев один, домой не торопился, часто задерживался в филармонии до ночи. Поэтому его поздние бдения в тот день никого не удивили и не заинтересовали. Оркестранты спокойно разошлись по домам, не особенно обращая внимание на своего дирижера.
В среду, двенадцатого, утром он на работу не явился. Это было необычно, но в панику никто не ударился, мало ли что случается у людей. Программа наиграна, проблем на концерте возникнуть не должно. Музыканты побродили по филармонии, кто хотел, позанимался сам, потом разошлись до вечера. Директора в это время на рабочем месте не было, весь день он провел у культурного начальства области, согласовывая график предстоящих коллективу гастролей. Девочка, которая заведует нотами в оркестре, позвонила пару раз дирижеру домой, но к телефону никто не подходил. В общем, отсутствие дирижера было замечено, но особого беспокойства не вызвало.
