Сергей уточнил:
— Он руководит каким-то объединением бывших воинов, или ветеранов. Нужно у Стаси спросить, она, наверное, знает.
Вертевшийся около нас Артем внезапно насупился:
— А фамилия у дяди Алексея вовсе не Резник. Резник — это фамилия моих мамы и папы. А их фамилия совсем на нашу непохожа, их всех Нефедовы зовут. Вот как.
Я пожал плечами.
В дверях появилась Ольга, она весело поздоровалась со мной и попросила:
— Не могу никак уложить Ташку. Негодница услышала, что ты приехал и требует общения с папой! Может, ты поднимешься?
Я торопливо поцеловал Ольгу, сбросил пальто и поднялся в спальню.
В детской кроватке, приплясывая от нетерпения, меня ждала моя единственная и самая дорогая дочь. Я засмеялся, увидев ее. Подошедшая Ольга сердито сказала:
— Представь, ведь уже почти уснула. Услышала мотор твоей машины, и взметнулась. Посмотри на нее, куда и сон девался?
Задушенный Ташкиными теплыми объятиями, я только показал Ольге на дверь и махнул рукой. Она кивнула, и на цыпочках вышла из комнаты.
Я подышал теплым Ташкиным запахом, и мне сразу стало легче. Спать она все-таки хотела, потому что побузила всего несколько минут, а потом ровно задышала и закрыла глаза. Я люблю смотреть, как она спит. А вниз мне спускаться вовсе не хотелось, тем более, судя по всему, нам предстояло стать свидетелями журавлиных ухаживаний братьев Шумиловых за Стасей. Как все-таки странно, что Алексей Нефедов оказался братом ее мужа. Теперь я вспомнил их обоих, младший у них спец по компьютерам был. Лицо, конечно, не вспомню, но, в общем, братья похожи. Вот только фамилии у них разные почему-то. Вообще, как не вовремя вся эта возня вокруг истории годичной давности!
Когда Ташка проснулась, мы спустились вниз. Сюрпризом для меня было появление за обеденным столом Шумиловых широко известного Максима Соколова. Не представляю себе человека такого ранга сидящим за обедом с голубцами. Впрочем, кажется, он и без охраны. Наверное, сидение в Лефортовском СИЗО не пошло на пользу его бизнесу.
Правда, мои ожидания насчет ухаживаний Шумиловых сбылись ровно на половину: младший по своей извечной привычке умотал куда-то. Правда, сказал, что ему приятеля нужно отвезти в аэропорт. Я думаю, что, по своему обыкновению, поехал по бабам шарахаться. Зато Сергей от Стаси уже просто не отходит. Они расположились в гостиной и репетируют традиционное рождественское представление: Стася уселась за инструмент, а Ольга и мальчишки кружатся вокруг Ташки под песенку про Жука из старой сказки. Ее счастливая рожица то и дело мелькает то тут, то там. Кажется, Соколову не чуждо ничто человеческое: он тоже с удовольствием наблюдает за их возней. Интересно, свои дети у него есть?
Как-то я приехал с работы, Ташке тогда только год исполнился, она спала в своей кроватке, я склонился над ней, и в ее внезапно открывшихся глазах увидел такую любовь! Никто и никогда не смотрел на меня так, так не радовался моему возвращению. Иногда мне даже становится страшно: в своих маленьких ручках она держит сейчас всю мою жизнь. Интересно, подобные отцовские чувства к ребенку — это нормально, или патология, связанная с моим детством, полностью лишенным любви?
Мать уехала в неизвестном направлении, когда мне не исполнилось и трех лет, потом умерла бабушка, и до окончания школы я прожил в семье своей тетки, материной сестры. Даже не хочется вспоминать все это. Самое главное, что я вынес из своего неголодного, но холодного детства — это то, что всего в жизни я добьюсь сам.
В принципе, все состоялось. До прошлого года я спокойно удовлетворялся своей жизнью: хорошая работа, но там я всегда на вторых ролях; дома умная, красивая, спокойная жена, но ни любви, ни влюбленности; приличные заработки и достаток — но я-то знал, какие деньги проходят через меня, а у меня остаются только крохи!
Сергею удалось оторваться от разглядывания Стаси, и он тихо подошел ко мне, прервав мои мысли.
— Игорь, отойдем-ка с тобой к окну. Посмотри, ты кого-нибудь узнаешь на этих фото?
Я взял в руки пачку фотографий. На верхней улыбались Вера и Ивановский. Видимо, это было еще в их безоблачные времена. Остальные фотографии я просмотрел небрежно, вернул их Сергею. К нам подошел Максим, и я сказал, показывая на верхний снимок:
— Это — Ивановский. А здесь его, так сказать, соратники по бизнесу и борьбе за становление демократии в стране. Интересные снимки. Тебе удалось найти место, где Вера их хранила?
— Ну, в общем, нашел их не я, мне помогли. Там еще диск есть, на них гораздо более откровенные снимки. Максим тоже кое-кого узнал. Хотя, в принципе, такие фото годятся только для семейного шантажа: народ уже этим не удивишь.
— В пакете больше ничего не было?
Сергей озадаченно спросил:
— В каком пакете? А, в том, что мы нашли? Там было несколько документов. Есть и интересные. В принципе, те, что касались Ивановского — на слабенькую троечку. Пара договоров, счета, какие-то приказы.
Я попросил:
— Покажи их мне.
Сергей кивнул и через несколько минут принес из кабинета отца бумаги. Я внимательно просмотрел их и хмыкнул:
— На троечку, говоришь? Тут очень непростая история. У Ивановского сейчас совсем молодая жена, знаешь, поздняя любовь или что-то в этом роде. Он с ней в госпитале познакомился, она уже и тогда была больна. Так вот, у этой девушки и отец, и брат военные, причем брат геройски погиб. Какое-то время и Ивановский, и отец с сыном служили где-то на Кавказе. Судя по датам и по месту, эти документы могут быть как-то связаны с гибелью ее брата. Я практически уверен в этом, раз Вера хранила их. И еще какая-то история у Ивановского вышла с отцом жены. Уж не знаю, что они не поделили, но отец даже с дочерью порвал всякие отношения, когда она вышла замуж за него.
Максим внимательно глянул на меня:
— Ты намекаешь, что при таком семейном раскладе Ивановскому проще было жене показать фотографии, чем приказы?
Я не отвел глаз:
— Я не намекаю. Я думаю, что так оно и было.
Максим и Сергей переглянулись:
— Может, тогда надо было Ивановского проверить более тщательно? Ты говорил, он где-то за границей тогда был, это точно установили?
Сергей пожал плечами.
Максим постоял у окна, задумчиво посмотрел на голубой от сумерек снег. Решительно повернулся к Сергею и сказал:
— Напрямую идти к нему с вопросами просто глупо. Скорее всего, он не станет с нами разговаривать. Есть у меня один приятель в Питере. Я думаю, он нам поможет найти посредников для разговора с Ивановским. Я попробую с ним связаться.
Сергей кивнул. Максим вышел в кабинет тестя, чтобы в тишине поговорить с питерским приятелем. Сергей потер лицо. Что ж, по-человечески я ему очень сочувствую.
Он повернулся лицом к не в меру расшумевшимся детям и просительно сказал:
— Ольга, Стася, нет ли у вас вакантных ролей, например, медведя?
Ольга фыркнула:
— То же, мне, медведь нашелся! — Она критически осмотрела худощавую фигуру брата, и под общий смех заявила: — В лучшем случае захудалый волчок!
Сергей поднял обе руки:
— Я согласен!
После чего ему выдали гитару и сомбреро. Я наблюдал за ними и тихо завидовал: предложить роль и мне никому и в голову не пришло. Я про себя подумал, что схожу с ума, никогда я в их дурацких капустниках не участвовал, а тут вдруг затосковал.
Появившийся Максим мгновенно был привлечен к действу, получив костюм Деда Мороза.
Я обратил внимание на Ольгу. От возни у нее раскраснелись щеки, сияли глаза, куда девалась ее обычная холодность? Она изображала лису, и ей необыкновенно шла дурацкая летняя соломенная шляпка с маками. Санька, игравший в их пьесе кота, подыгрывал ей на губной гармошке.
У меня внезапно сильно разболелась голова. Может быть, и правда, простуда?
Я забрал свежие газеты и поднялся в холл второго этажа. Некоторое время мне удалось провести в одиночестве. Потом ко мне поднялась Ольга. Она присела рядом и спросила:
