Ты не сделаешь этого, — прозвучало очень резко.
— Сделаю, — мне показалось, я пропищала, потому что пришлось выдавить это слово из себя. Но в голосе это не отразилось. Его скулы напряглись. Глаза стали стеклянными.
— Тогда без меня, — решительно сказал он, глядя мне в глаза с вызовом. Моё сердце остановилось. А он встал из-за стола. — Одержимость местью за брата — это понятно. Но провоцировать серийного убийцу — это уже за гранью, — в его глазах было непонимание и осуждение. Всё моё тело трусило крупной дрожью. Ты знала, что не принесёшь ему счастья. Что ты не та, кто ему нужна. Но всё равно позволила своему сердцу открыться и впустить его. Позволила вам обоим думать, что что-то может получиться… Отпусти его… Лучше сейчас, чем, когда всё станет совсем серьёзно. Не тяни его в свою жизнь, с болью и борьбой. Пусть будет счастлив… — уговаривала я себя, а вслух произнесла:
— Я всегда была такой. И всегда буду, — хлыщщщщ. Снова удар хлыстом по натянутым нервам. Но уже от меня. Я видела, как его лицо сначала вытянулось от удивления, а потом стало решительным. Он пошёл к выходу. Я услышала звук захлопнувшейся двери. И одновременно с ним, я услышала, как наяву, звук разбившегося… Своего сердца.
Я простояла не знаю сколько. Где-то глубоко ещё теплилась надежда, что сейчас дверь откроется и он вернётся. Но прошло больше часа и ничего не происходило. Я прошла к двери и закрыла защёлку. Мне казалось, что это не я в своём теле. Тело делало какие-то действия, автоматом. А мозг реагировал с запозданием.
В таком состоянии я убрала ужин. Не ела. Помыла посуду. Когда шла в спальню, увидела фото, которое Макс подарил несколько часов назад. Я остановилась, и рука сама потянулась к нему. Стало так больно в груди. Я взяла фото. Села у медведя, который так и сидел в прихожей.
Я всё смотрела на Макса на этом фото. Рука машинально провела по лицу. И тогда я поняла, что плачу. Я прижала фото к груди, прижала ноги к груди и закрыла глаза. Он обязательно будет счастлив… А ты закроешь свою боль. Снова. И будешь жить дальше. Ради цели. Потом ещё одной. И ещё… Когда-нибудь сердце заживёт, а шрамы будут напоминать тебе, что нельзя верить обещаниям. Никогда. Наверное, счастье просто не для тебя… И снова в глазах Макс. Я мысленно представила, как беру всё то хорошее, что у нас было и отдаю ему. Чтобы оно заполнило боль, которую я причинила, и дало ему силы пойти дальше.
Сюжет с моим выступлением крутили по ТВ уже несколько дней. Я оставалась одна только в своём кабинете. Но это не давало возможности расслабиться. Я стала, как натянутая струна. Всё проходит… — повторяла я, как мантру. Приехали дела и улики из Новосибирска и Перми. Так что хоть это отвлекало меня.
Раздался стук в дверь. И снова всё тело окаменело.
— Войдите, — сказала я напряженным голосом. Надо в зал сходить — напомнила я себе.
— Привет, — поздоровался вошедший Алексей.
— Чего тебе? — не знаю, как он это терпит. За последние дни я стала ужасно резкой.
— Мне сказали, что ты не сообщила свои планы на вечер и охрана не знает к чему готовиться.
— Может я не решила, какие у меня планы на вечер? Впрочем, я пойду в спортзал. Здесь в управлении. Так что охрана может не переживать, — продолжала язвить я. Он стоял очень серьёзный. Я не видела этого, но чувствовала. Просто уходи… Пожалуйста…
— У тебя всё нормально? — осторожно спросил он. Меня чуть не вывернуло от этого вопроса. Я подняла на него взгляд.
— Да. У меня всё нормально. Если ты не против, я поработаю, — я не дождалась его ответа, и склонилась над бумагами. Имитировать бурную деятельность, когда хочется развалиться на куски, особенно сложно. Он постоял ещё с минуту. И, когда я уже была готова взорваться, вышел. Ничего. Сегодня в зале выбьешь эту дурь из себя. Может кто согласится на спарринг… — успокоила я себя.
Еле заставила себя сосредоточиться на работе. Убийство в Новосибирске было самым ранним из всех. Убийца вообще двигался в сторону Москвы. Вряд ли с целью. Потому что убийства растянуты во времени. С каждым убийством он становился увереннее. В Новосибирске раны нанесены на 1/3 и 1/2 длинны ножа. Смерть наступила после второго удара. В Перми — уже никаких сомнений. Удары на весь клинок. Я отметила на карте новые города, где побывал маньяк. И села писать письмо Алексею. С просьбой согласовать запросы по основным ж/д маршрутам после Новосибирска. Он ответил почти сразу: «Согласовано». Даже это меня бесило. Я откинулась на спинку кресла и стала массировать переносицу. Пусть в зале будет какой-нибудь громила. Чтобы можно было отколотить об него руки… — мысленно взмолилась я.
Вернулась к работе, спустя десять минут передышки. Написала кучу запросов по крупным и средним городам на железнодорожных маршрутах от Новосибирска и дальше вглубь страны. Очнулась я от урчания в животе.
— Надо бы что-то съесть… — при мысли о еде затошнило. — Даже через силу… — я взглянула на время — поздний вечер. — Ну, и хорошо. В зал. Что-нибудь съесть и домой спать…
Дома стало находиться невыносимо. Медведь возвращал к воспоминаниям. Выкинуть я его не могла. Впрочем, как и смотреть на него. Да, и вообще всё рождало воспоминания. Так что, я старалась находиться дома как можно меньше. Опять же, охрана таскалась за мной чуть ли не в туалет. Я встала. Убрала папки в сейф. И пошла к лифту. Охрана шла за мной по пятам. Спустились в зал, переоделась. Вышла в зал. Почти никого не было. Неудивительно. Ночь почти.
— Ладно. Грушу поколочу…
— Снова сама с собой разговариваешь? — раздался голос моего начальника за моей спиной. Я чуть не врезала ему.
— Я же предупреждала, что терпеть не могу, когда подкрадываются.
— Я не подкрадывался, просто так хожу тихо, — невозмутимо сказал он. Переодет для тренировки — отметила я про себя. Бесит!
— Хочешь устроить спарринг? — с серьёзным лицом, но блеском в глазах, спросил он. Даже не знаю чего мне хотелось больше. Чтобы он свалил или нокаутировать его.
— А, давай, — решила согласиться я.
Он сначала поддавался, но когда понял, что я не хрупкая принцесска и прилетает ему по-серьёзному, стал защищаться и нападать. Я не заметила, как отвлеклась от всего и сосредоточилась на поединке. Наконец в голове не роились мысли. Спорт снова спасает
