«Совсем как мы с Сережей той ночью!» – подумала Татьяна и наконец улыбнулась.
Сергей заметил у парадной знакомую фигуру и забежал вперед:
– С Новым годом, теть Надя!
– С чего это ты так рано праздновать начал? – удивилась Надежда. – Еще две недели до праздников…
– А у меня полный облом! Выяснилось, что Соркина тех четырех убить никак не могла, свидетель есть, что в двух случаях она дома находилась, болела.
– Да ты ведь и раньше это знал! – пожала плечами Надежда.
– Угу, а теперь документально подтвердилось. Пошел я по начальству, такого наслушался! Что я совсем рехнулся – статистику в конце года портить… Закрыто дело – и слава богу! А я тут бегаю, воду мутю… или мучу.
– И что теперь?
– Что делать? – вздохнул Сергей. – Будет время – придется опять по родственникам да знакомым теток убитых пройтись. Авось что выяснится… Только Мадам Джакузи с уверенностью можно исключить.
После ухода Сергея Надежда надолго задумалась. Значит, остались четыре женщины. Четыре женщины одного возраста и разного общественного положения. Где искать связь между ними? И есть ли она вообще?
Но рассиживаться было некогда, она собиралась в больницу. Матери стало значительно лучше, и обещали уже на той неделе выписать, так что Новый год мать встретит дома.
Надежда собрала вещи, чистое белье, завернула в фольгу половину вареной курицы, в последний момент вспомнила, что у матери кончилась заварка, а она не может жить без крепкого чая. Больничную же бурую жидкость, которую наливают в граненые стаканы, чаем считать никак нельзя. Надежда достала из шкафчика мамино любимое печенье и выскочила из дома, напоминая себе, что нужно еще купить по дороге пачку чая и яблок.
В больнице народу оказалось очень много, потому что теперь к матери пускали только в приемные часы. В специальном пропуске Надежде лечащий врач вчера отказал, посчитав, что состояние матери удовлетворительное.
Надежда торопливо шла по коридору, стараясь не выпасть из огромных шлепанцев, потому что в спешке забыла свои тапочки, и бабушка в гардеробе, вняв ее отчаянной мольбе, дала ей что-то несуразное сорок третьего размера. Поскольку все внимание Надежды было направлено на тапки, она не заметила встречную крупную даму, которая вышла из палаты, неся в вытянутых руках графин с несвежей водой. Надежда с размаху уткнулась в даму, та, хоть и была весьма внушительных размеров, покачнулась, вода из графина вылилась на обеих женщин.
– Вы что, с ума сошли! – закричала дама удивительно знакомым голосом. – На ногах не стоите! – и продолжала дальше в таком же духе.
Надежда пригляделась и в полумраке коридора с изумлением узнала свою близкую подругу Алку Тимофееву.
– Алка! – вклинилась Надежда в нескончаемый Алкин монолог. – Да это же я, ты что, меня не узнала?
– Ой, Надежда! – обрадовалась Алка. – А тут темно так, я думаю, идет какая-то тетка неуклюжая…
– Подумаешь, водой тебя облили, так сразу и скандалить нужно! – упрекнула Надежда.
Алка вдруг захохотала:
– Хорошо, что не пять минут назад ты на меня налетела, когда я судно выносила!
– Да уж. А ты что тут делаешь?
– Приятельницу навещаю, ее позавчера положили.
– Так ты мать-то мою видела? Это же ее палата!
– Естественно! – Алка пожала плечами.
– Ну надо же, где встретились, в больнице, а до этого сколько месяцев мы не виделись?
При этом у Надежды мелькнула одна мысль, которая уже давно, но неосознанно шевелилась у нее в голове, но Алка втолкнула ее в палату, дверь хлопнула, а с кровати уже приподнималась мать – она начала что-то, как обычно, строго выговаривать Надежде. После этого минут сорок ушло на уход и на полемику с матерью, которая, как всякий выздоравливающий больной, была ужасно капризна, а потом принесли полдник, и Алка с Надеждой вышли в холл передохнуть и поболтать.
– Интересно, нужно было здесь нам встретиться, а так уже времени нет даже позвонить, – бурчала Алка.
– Не ворчи. – Надежда обняла подругу, – Я так рада тебя видеть. И мама обрадовалась. Сейчас-то ей лучше, скоро на выписку.
– Да, надоело ей тут, в больнице, лежать – это какое здоровье нужно иметь! Видела ту бабищу у окна, ну толстая такая? – Алка сама была далеко не тростиночка, поэтому зорким глазом прежде всего отмечала в людях лишние килограммы. – Так вот, она по ночам храпит. Другая, в том углу, радио включает на полную мощность, потому что сама глухая.
– В больнице не своя воля, – вздохнула Надежда, – соседей не выбирают. Совершенно разные люди могут сойтись и лежат на соседних кроватях месяц, а то и больше…
Стоп! Наконец-то! Совершенно разные женщины… Разного общественного положения и уровня обеспеченности… А хотя… это только Мадам Джакузи сильно выпадала из общего уровня обеспеченности, но ее, с помощью Анны Давыдовны Соркиной, из общего списка исключили. А остальные не сильно различаются, вот разве что директор школы и дворник… Но это теперь, а раньше, когда была в нашей стране только бесплатная медицина, все лечились в одних больницах и районных поликлиниках. Значит… значит, вполне могли четыре женщины столкнуться в какой-нибудь больнице, а ведь в больницах заводят подробную медицинскую карту, где есть и дата рождения, и домашний адрес, и даже место работы…
– Надежда, да ты меня не слушаешь совсем! – тормошила Алка подругу.
– Мне срочно нужно позвонить! – Надежда уже неслась по коридору к телефону-автомату на лестничной площадке.
Сергей позвонил в квартиру покойной Софроновой Сталины Викентьевны, чувствуя, что время пошло вспять. Опять он безнадежно ходит по родственникам и знакомым убитых женщин, пытается что-то выяснить. Однако сегодня у него благодаря Надежде были конкретные вопросы.
Дверь открыла Наталья. То есть вначале Сергей и не понял, что это та самая зачуханная девица, что плакала перед ним в прошлый раз. Одета Наталья была в простенькое ситцевое платье, но и в нем была так хороша, что у Сергея перехватило дух.
«Не дело это – на чужих женщин заглядываться», – сердито одернул он себя.
Но поглядеть было на что. Синие глаза были сегодня чуть накрашены и казались от этого еще больше. Светлая тяжелая коса была сколота узлом – еще бы, замужней женщине полагается такая прическа. Однако щеки и губы рдели без всякой косметики, от естественных причин.
– Здравствуй, Наталья, – улыбнулся Сергей, – узнала меня?
– Конечно! Вы проходите вот на кухню, если не обидитесь.
– Чего мне обижаться? На кухню так на кухню.
Кухня у Натальи блестела, чувствовалось, что хозяйка ею гордится. Занавески в мелкую красно-белую клеточку ниспадали красивыми складками. На чисто вымытом подоконнике цвел розовым махровым цветом «Ванька мокрый». Наталья плавно и легко двигалась по своим владениям, нажала на кнопочку электрического чайника, насыпала в маленький чайник свежей заварки, достала печенье.
«Хозяйственная девка, – одобрительно думал Сергей, – порядок навела, как на своем подворье. Эх, и повезло Сталининому сыну, просто счастливый билет вытащил!»
– Ну, рассказывай, как живете, – Сергей отхлебнул чаю.
– Хорошо! – оживилась Наталья, но сообразила, что неприлично радоваться перед полицией, и настороженно замолчала.
– Сам вижу, что хорошо, – вздохнул Сергей, – ты не стесняйся, рассказывай как есть, никому это не повредит.
– Живем мы все вместе в этой квартире – мы с Андрюшей и сестра его Карина с мужем и сыном. Игорь Андрюшу на работу взял в свою фирму, заработки хорошие там. Ремонт вон сделали, – она гордо обвела взглядом кухню, – а в комнатах еще не закончили. Я вечерами на курсы хожу, подготовительные, в Фармацевтический колледж.
– Это в аптеке будешь работать?
– Наверное, – Наталья застеснялась.
Сергей представил ее в белом халате и шапочке за окошком аптеки и подумал, что больные станут выздоравливать от одного вида такого фармацевта.
– Вот Карина оплачивает курсы, а я за это днем сижу с Ленечкой. Он первоклассник, глаз да глаз за ним нужен.
– Не ссоритесь?
– Зачем нам ссориться? – Наталья недоуменно пожала плечами. – Места много, никто никому не мешает. А дачу мы Федору Тимофеевичу отдали, он зиму там будет жить. Иногда и сюда приезжает, когда по городу соскучится. Карина с Игорем летом за границу ездят отдыхать, а мы с Андрюшей к маме поедем, под Вологду…
– Наташка, Наташка! – раздался из комнаты детский голосок. – Иди «Том и Джерри» смотреть!
Наталья вскочила было, но потом взглянула на Сергея, солидно одернула платье и крикнула:
– Ленечка, а ты уроки сделал?
Ответ был неразборчив.
– Хорошо живете, – вздохнул Сергей, допивая вторую чашку чаю.
– А может, вы есть хотите? – спохватилась Наталья. – Так у меня полный обед готов, скоро наши придут…
– Да нет уж, спасибо, и так я у тебя засиделся.
Внезапно сама собой открылась дверь, и в кухню вошло создание в пушистой черной шубке и с изумрудными глазами. Остановившись на пороге, кошка (даже Сергей, не разбирающийся в домашних животных, сразу понял, что именно кошка, то есть особа женского пола) внимательно оглядела кухню, заметила нового человека и немедленно подошла к нему потереться.
