— Мамочка! — позвал Зигги.
— Да? — откликнулась она.
Она ощутила безумный, злой приступ счастья, словно кто-то бросал ей вызов.
— Мне нужна та ложка вот такой формы. — Он начертил в воздухе полукруг. Ему нужен был широкий нож для резки яиц.
— Ах, Зигги, в ванной полно кухонной утвари, — сказала она, но отложила книгу и встала, чтобы принести ему нож.
— Спасибо, мамочка, — ангельским тоном произнес Зигги.
Она опустила взгляд на его большие зеленые глаза с крошечными капельками воды на ресницах и сказала:
— Я так люблю тебя, Зигги.
— Мне поскорей нужна эта ложка, — сказал Зигги.
— Хорошо, — откликнулась она.
Она уже хотела выйти из ванной, когда Зигги спросил:
— Как ты думаешь, рассердится на меня мисс Барнс, если я не принесу задания с генеалогическим древом?
— Милый, это на следующей неделе, — сказала Джейн. Она пошла на кухню и прочитала вслух записку, прикрепленную магнитом к холодильнику. — Все дети смогут рассказать о своем генеалогическом древе, когда принесут свои задания в пятницу двадцать четвертого… О-о, горе мне!
Он прав. Генеалогическое древо задано на завтра. У нее застряло в голове, что это должно быть в ту же пятницу, что и ужин в честь дня рождения ее отца, но потом ужин перенесли на неделю вперед, потому что брат уезжал с новой подружкой. Во всем виноват чертов Дэйн.
Нет. Виновата она. У нее всего один ребенок. И у нее есть ежедневник. Ничего в этом сложного нет. Им придется сделать генеалогическое древо сейчас. Прямо сейчас. Она не может послать его в школу без задания. Он привлечет к себе внимание, а он терпеть этого не может. Если бы это была Хлоя, она ничуть бы не смутилась. Она бы хихикнула и мило пожала плечиками. Хлоя любит быть в центре внимания, а бедный Зигги мечтает только о том, чтобы смешаться с толпой, как сама Джейн, но почему-то все время происходят прямо противоположные вещи.
— Зигги, спускай воду! — крикнула она. — Мы должны сделать это задание!
— Мне нужна специальная ложка! — прокричал Зигги в ответ.
— Нет времени! — взвизгнула Джейн. — Сейчас же вылезай из ванны!
Картон. Им понадобится большой лист картона. Где им взять его вечером? Уже больше семи часов. Все магазины закрыты.
Мадлен. У нее наверняка есть лишний картон. Они могли бы заехать к ней. Зигги в пижаме остался бы в машине, а Джейн сбегал бы в дом за картоном.
Она послала Мадлен эсэмэску.
Завал! Забыла о задании с генеалогическим древом!!!! Идиотка! Нет ли у тебя лишнего листа картона? Я могла бы подъехать и забрать.
Она сняла с холодильника инструкцию.
Проект с генеалогическим древом был придуман для развития у ребенка «чувства личной причастности, а также причастности окружающих к людям, имеющим для него важное значение как в настоящей жизни, так и в прошлом». Ребенок должен был нарисовать древо, поместив в центре свою фотографию, а по бокам — фотографии и имена членов семьи, желательно двух предшествующих поколений, включая братьев и сестер, теток, дядьев, бабушек и дедушек, а «по возможности прадедов и прабабок или даже прапрадедов и прапрабабок!»
Внизу была помещена подчеркнутая приписка.
Заметка для родителей. Очевидно, ребенку понадобится ваша помощь, но, пожалуйста, постарайтесь, чтобы он участвовал в проекте! Мне нужно видеть ЕГО работу, а не ВАШУ! ☺
Мисс (Ребекка) Барнс.На это не уйдет много времени. Фотографии у нее подготовлены. Она похвалила себя за то, что не оставила все на последний момент. Ее мать заказала копии снимков из семейных альбомов. На одном из них был даже прапрапрадед со стороны отца Джейн, снятый в 1915 году, всего за несколько месяцев до своей гибели на поле боя во Франции. Джейн оставалось только заставить Зигги нарисовать дерево и написать по крайней мере несколько имен.
Правда, ему пора уже было спать. Она разрешила ему быть в ванне слишком долго. Он уже приготовился выслушать сказку и лечь в постель. Он будет ныть, зевать и ерзать на стуле, и ей придется упрашивать, подкупать и умасливать его, и вся процедура окажется мучительной.
Это глупо. Надо было просто уложить сына спать. Нелепо заставлять пятилетнего ребенка выполнять школьное задание поздно вечером.
Может быть, просто устроить ему завтра выходной? Сказать, что заболел? Но он любит пятницы. «Клевые пятницы», как называет их мисс Барнс. Кроме того, Джейн действительно нужно было, чтобы сын пошел завтра в школу, чтобы она могла поработать. Ей предстояло закончить три работы.
Сделать задание утром перед школой? Ха-ха! Ну конечно. Утром она с трудом заставляет его надеть обувь. Они оба по утрам никакие.
Дышим глубоко. Дышим глубоко.
Кто знал, что начальная школа будет такой трудной? О, это смешно! Так смешно. Только почему-то рассмеяться у нее не получалось.
Ее мобильник молчал. Она взяла его и посмотрела. Ничего. Мадлен обычно сразу отвечала на эсэмэски. Наверное, ей надоело, что с Джейн вечно что-то происходит.
— Мама! Мне нужна ложка! — прокричал Зигги.
Зазвонил телефон. Она схватила трубку:
— Мадлен?
— Нет, милочка, это Пит. — Это был водопроводчик Пит. У Джейн оборвалось сердце. — Послушайте, милочка…
— Знаю! Простите! Я еще не провела платеж. Сделаю сегодня вечером.
Как она могла забыть? Она всегда оформляла платежные ведомости для Пита к обеду в четверг, чтобы он мог заплатить своим парням в пятницу.
— Без проблем, — сказал Пит. — Увидимся, милочка. — Он повесил трубку. Не любитель светских разговоров.
— Мама!
— Зигги! — Джейн направилась в ванную. — Пора спустить воду! Мы должны выполнить твое задание с генеалогическим древом!
Зигги лежал, вытянувшись на спине и невозмутимо заложив руки за голову, как будто загорал на пляже из пены.
— Ты говорила, что завтра не надо его приносить.
— Надо! Я была права, а ты ошибся! То есть ты был прав, а я ошиблась! Нам надо заняться этим прямо сейчас. Быстро! Надевай пижаму!
Она запустила руку в теплую ванну и вынула затычку, понимая, что допускает оплошность.
— Нет! — в ярости завопил Зигги. Ему нравилось самому вытаскивать затычку. — Я сам!
— Я дала тебе достаточно времени, — произнесла Джейн своим самым строгим тоном. — Пора вылезать. Перестань скандалить.
Зашумела вытекающая вода. Зигги завопил:
— Злая мама! Я сам! Ты разрешаешь мне это делать! Нет! Нет!
Он бросился вперед, чтобы схватить затычку, вставить обратно и самому вытащить. Джейн высоко подняла руку с затычкой:
— У нас нет для этого времени!
Зигги встал в ванне. Маленькое худощавое и скользкое тело было покрыто пеной, лицо искажено бешеной злобой. Он потянулся за затычкой, поскользнулся, и Джейн пришлось крепко ухватить его за руку, чтобы он не упал и не ушибся.
— Мне БОЛЬНО! — заверещал Зигги.
Сначала Джейн очень перепугалась за Зигги, а теперь рассердилась.
— ПРЕКРАТИ ОРАТЬ! — прокричала она.
Схватив полотенце, она накинула его на Зигги и вытащила сына из ванны. Он лягался и визжал. Потом она отнесла его в спальню и очень осторожно положила на кровать, потому что опасалась, что швырнет об стену.
Он визжал и бился на кровати. На губах у него выступила пена.
— Я ТЕБЯ НЕНАВИЖУ! — вопил он.
Соседи, наверное, собирались вызвать полицию.
— Перестань, — сказала она спокойным взрослым голосом. — Ты ведешь себя как младенец.
— Я хочу другую маму! — кричал Зигги.
В какой-то момент он двинул ей ногой в живот, и она едва не задохнулась.
От этого самообладание покинуло ее.
— ПРЕКРАТИ! ПРЕКРАТИ! ПРЕКРАТИ!
Она визжала как полоумная. И хорошо, она это заслужила.
Зигги неожиданно замолчал. С ужасом глядя на нее, он отодвинулся к спинке кровати. Потом свернулся клубком и, горестно плача, уткнулся головой в подушку.
— Зигги, — сказала она.
Она попыталась погладить его по спине, но он резко сбросил ее руку. Джейн мучило чувство вины.
— Прости, что накричала на тебя, — сказала она и завернула его в полотенце. Прости, что хотела швырнуть тебя об стену.
Он повернулся и прижался к ней, как коала, обняв руками за шею, обвив ногами за талию и зарывшись мокрым сопливым лицом ей в шею.
— Ну ладно. Все хорошо. — Подняв с кровати полотенце, она снова завернула сына. — Быстро. Давай наденем пижаму, пока ты не замерз.
— Где-то звонят, — сказал Зигги.
— Что? — спросила Джейн.
Зигги поднял голову с тревожным выражением на лице:
— Слышишь?
Кто-то звонил в их квартиру по домофону.
Джейн внесла его в гостиную.
— Кто это? — испуганно спросил Зигги.
Слезы на его щеках еще не высохли, но глаза ярко блестели. Казалось, этого ужасного инцидента не было и в помине.
