Девушка не сразу отметила про себя, что тряска и гул разом прекратились. Наступила томительная тишина. Откуда-то издалека донесся слабый скрип, что-то дрогнуло, и появился призрачный, неясный свет. Вот только разглядеть ей так ничего и не удалось. Мутная пелена закрывала глаз. Сначала Аська почему-то подумала, что ослепла, но, когда ее выдернули из замкнутой тесной коробки и поставили на ноги, поняла, что глаза завязаны какой-то светлой повязкой, именно сквозь нее и пробивается свет. Босые ноги разъезжались на снегу. Стоять было больно и трудно, но ее мучитель не торопился. Лишь спустя бесконечно долгое время, когда под босыми ступнями натаяла лужица, он, намотав на кулак волосы, потащил девушку за собой. Ледяной ветер рвал полы легкого халатика, леденил почти обнаженное тело, старался выстудить остатки живого тепла. Но вот девушка почувствовала под ногами теплую гладь пола. Что-то хлопнуло. Ветер прекратился, и Аська ощутила обволакивающий ее жар. Толчок, и ей пришлось опуститься на какую-то скамью.
– Ты меня слышишь? – наконец, спросил мужчина.
Аська не смогла ответить. Слепленные, сжатые губы так и не смогли выпустить наружу ни звука. Пришлось просто кивнуть. Тут же она почувствовала прикосновение чужих пальцев к щеке, спустя миг раздался сухой треск, и Аська решила, что с лица содрали кожу. Адская боль взорвала воспаленный мозг. Громкий крик сорвался с губ. Только спустя несколько секунд девушка догадалась, что скотч, которым был заклеен ее рот, исчез и теперь можно говорить.
– Не ори! – последовал окрик, и жестокая пощечина окончательно привела Аську в чувство. Дикая боль отрезвила, но одновременно вызвала приступ ярости и злости.
– Что вам нужно от меня? – сквозь слезы спросила Аська.
– Еще не поняла? Я у тебя десятый раз спрашиваю: где камни? – рявкнул мужчина. – Ты что, не понимаешь, что все равно придется сказать. Здесь тебе не помогут ни дружки, ни родичи. Никто не знает, где ты! Если я захочу, то ты тут так навсегда и останешься! Просто исчезнешь. Тебя уже никогда не будет! Так что давай по-хорошему, вспоминай, куда дела камни.
Аська вдруг резко, как ей показалось, гордо откинула назад голову. Плотно сжав разбитые губы, она всем своим видом дала понять мучителю, что не скажет ничего.
– Ладно! Посиди. Подумай. Я скоро вернусь! – пообещал мужчина, что-то загремело, стукнула дверь, и навалилась тишина.
Аська пыталась освободиться от пут, но липкая скользкая лента, стянувшая запястья, упорно не поддавалась. Обливаясь холодным потом, девушка упорно искала хоть какой-нибудь острый угол, о который можно было бы перетереть проклятый скотч, но безуспешно. Пол абсолютно гладкий. Помещение напрочь лишено мебели, даже ту скамью или табурет, на котором она сидела сначала, мужчина куда-то убрал. Окончательно лишившись сил, Аська сжалась в комок и тихонько заплакала. Нестерпимая жажда после вчерашней попойки изматывала. Она пыталась пересохшим языком облизать потрескавшиеся губы, но ничего не получалось. Вновь подступила тошнота. Но пустой желудок только судорожно сжимался, причиняя жестокую боль.
Странно, но слезы принесли ей некоторое облегчение. По крайней мере, девушка смогла хоть немного думать. Теперь Аська пыталась восстановить в памяти происшедшее. Но никак не могла вспомнить лицо мужчины. Вот она отпирает дверь, та распахивается, чья-то рука зажимает ей рот, сильный толчок в грудь – и она ударяется головой о стену. Так вот почему так ноет затылок! Только что же это она не видит лицо? Ведь должна была! Стоп! Шапка! Вязаная черная шапка низко надвинута на лоб, а ниже… что-то закрывало лицо! Но вдруг отчетливо, словно на яркой качественной фотографии, вспыхнули глаза. Глаза чужого мужчины. Чуть прищуренные, острые, серые, злые, безжалостные. Почти такие же, какие она когда-то видела у отчима, в тот момент, когда он вышел из себя после ее неудачного сексуального дебюта. Глаза! Вот что важно! Она видела глаза!
Владимир только вышел из лифта и тут же столкнулся с двумя дюжими санитарами, под руки выводившими из квартиры тщедушного паренька. Посторонившись, он пропустил санитаров к лифту и лишь отметил про себя, что не заметил внизу привычной кареты скорой помощи, лишь неприметный фордовский микроавтобус защитного цвета, явно намекавший на былую принадлежность к бундесверу. Впрочем, оно и неудивительно, в последнее время в связи с перевооружением огромное количество застоявшейся на складах и базах техники двойного назначения было либо продано, либо в виде гуманитарной помощи передано в разные страны. Значит, и этот бусик нашел новых хозяев, по каким-то неведомым причинам не пожелавших ни перекрасить, ни хотя бы нанести на борта привычные опознавательные знаки.
Здраво рассудив, что лично его это не касается, Владимир вошел в распахнутую дверь и тут же увидел высокую, статную женщину.
– Здравствуйте! Вы Владимир? Проходите, пожалуйста. Муж вас ждет! – спокойно сказала женщина, и только теперь Владимир узнал ее. На фото, виденном им у Глеба, Алена выглядела значительно старше. Здесь же перед ним предстала молодая, удивительно привлекательная женщина.
– Здравствуйте! А вы, как я понял, Алена?
– Верно! – улыбнулась женщина. – Проходите!
Но Глеб уже вышел в коридор.
– Привет! Идем, кое-что покажу! – быстро сказал сыщик.
В комнате прямо на столе лежали детонаторы, пакеты с химикатами, даже пластиковая коробка с гайками, очевидно подготовленными для создания бомбы, на этот раз, как и просчитал Владимир, уже с поражающими элементами.
– Полюбуйся! Мы вовремя успели! Еще день, и сюрприз был бы готов! – пояснил Глеб. – Знаешь, кто помог выяснить адрес? Алена! По психологическому портрету! И как видишь, не ошиблась!
– Это замечательно! Но пацан – только часть дела! Что-нибудь выяснил по камушкам?
– К вечеру, надеюсь, удастся кое-что прояснить. Мышка работает по теме. Я тебе не только это хотел показать, идем в другую комнату.
Невзирая на закрытое окно, в комнате все равно было очень холодно. Налетевший снег растаял, и теперь на грязном, затоптанном полу расплывалась неприглядная лужа. Прямо в ней валялось смятое одеяло и обрывки тряпок.
– Здесь мы его мать нашли! Чудом выжила. Несколько дней пролежала на холоде. Он посчитал, что убил ее, и оставил открытым окно, чтобы запаха не было. Дверь зачем-то заколотил… Псих он! – задумчиво сказал Глеб.
– Ты ради этого меня сдернул? – угрюмо поинтересовался Владимир.
– Не только. Ты можешь доложить своему заказчику, что работа выполнена. Я так понял, что на тебя серьезно насели.
– Не без этого. Прости, Глеб, ты действительно здорово помог. Знаешь, у меня на руках есть некоторая информация по брюликам. Только, как сам догадываешься, с условием. Подписок я с тебя брать не могу, но предупредить должен, – сведения только для служебного пользования.
Владимир достал из кармана несколько сложенных вдвое листков.
– Вот, ознакомься!
Глеб развернул бумагу и, едва вчитавшись, негромко присвистнул. Быстро пробежав глазами текст, он посмотрел на Владимира:
– Это отчеты Виктора?
– Да. Его разработка. Все или почти все, что он успел передать в центр. Нам с тобой придется довести до конца расследование! – подтвердил Владимир.
– Это я уже понял. Спасибо за материалы. Так будет проще за что-нибудь зацепиться. Ты в каком направлении собираешься двигаться? – уточнил Глеб.
– В указанном. Нам нужен именно Кукловод!
Где-то зазвонил телефон. Глеб рефлекторно сунул руку в карман, но тут же вынул. Не у него, просто похожая мелодия. Задумчиво шагнул к окну. Замкнутый квадрат двора. Если приглядеться, то можно вполне отчетливо рассмотреть окна напротив. «Что там этот пацан нес насчет силуэта?» – мелькнула мысль, но додумать он не успел, в комнату вошла Алена.
– Извините, но мне показалось, что это может касаться вашего дела! Только что позвонила подруга, к ним в больницу сегодня рано утром привезли молодого мужчину с трещиной шейного позвонка. Он звонил кому-то, говорил о каких-то камнях, но интересно не это. Мужчина работает инструктором в автошколе «Вираж».
Глеб переглянулся с Владимиром.
– Он жив? – в один голос спросили муж чины.
– Насколько я поняла, да. Находится в травме. В третьей городской.
– Мы еще здесь нужны? – спросил Владимир.
– Нет. Милиция уже выполнила все процедуры. Пацана увезли. Участковый готов квартиру опечатать. Вполне можем ехать. Мы, честно говоря, только тебя и ждали.
– Тогда поехали! – скомандовал Владимир.
– Лена уже сменилась. Она сегодня дома. После дежурства. Так что попасть к этому парню будет непросто! – предупредила Алена.
– Ничего. Справимся! В крайнем случае ты поможешь! – усмехнулся Глеб.
Анна совершенно замоталась со своими студентами. Преддипломная практика закончилась, и самые правильные потянулись демонстрировать свои успехи. С каждым пришлось посидеть, разобраться, на то, чтобы хотя бы поверхностно выловить баги[5], необходимо было время. Анна нетерпеливо поглядывала на часы. Рассчитать время, во сколько она освободится, никак не удавалось. Хотелось позвонить мужу, но студенты буквально выстроились в очередь, и выкроить минутку никак не получалось. Голова трещала от перенапряжения, требовалось вникнуть в каждую программу, попытаться с первого взгляда оценить работоспособность и отыскать возможность хотя бы частичного запуска. Практически у каждого дипломника накопилась куча вопросов, а прийти пораньше им, как всегда, было лень. Вот Анна и разгребала авгиевы конюшни, пытаясь отыскать зерно истины в каждой работе.
