Питер Чейни - Такие вот дела

– Боюсь, что оказал вам не слишком большую помощь, мистер Дугал.

Детектив мрачно улыбнулся.

– Не очень большую, но я уверен, что до окончания дела вы мне еще ее окажете. Всего доброго.

Он взял шляпу и зонт. Дойдя до двери, он обернулся и сказал:

– И благодарю вас за угощение.

О'Дэй подумал, что в его голосе была нотка сарказма.

Когда Дугал ушел, О'Дэй решил, что было бы глупо давать ему слишком много сведений. Прежде всего потому, что за Мерис могла быть установлена слежка. Дугал мог это устроить. Это маловероятно, но с таким человеком, как Дугал, надо все время быть настороже. Затем он подумал о том, что инспектор, возможно, захочет поговорить с ним еще раз. И О'Дэй хотел быть дома, если это случится. Его отсутствие, пребывание вне города, в сопоставлении с внезапным исчезновением Мерис Веннер, подумал он, может послужить почвой для дальнейших подозрений полицейского офицера.

В семь вечера он пришел в гараж, сел в машину и поехал в Горинг в отель "Картер". Погода была неприятная, дождливая, и старомодный отель, стоявший недалеко от реки и окруженный мокрыми деревьями, казался удивительно унылым.

О'Дэй объехал вокруг отеля и сразу прошел в бар. За стойкой стоял толстый веселый человек, занятый перетиранием стаканов.

О'Дэй сказал:

– Добрый вечер, Джордж.

Он заказал виски с содовой и спросил:

– Ну, как твоя гостья, Джордж? Хорошо себя ведет?

Джордж усмехнулся.

– Живет как затворница. Все время дома из-за плохой погоды. Никуда не может выйти, ей здесь некуда пойти. Чертовски приятный у нее вид, правда, мистер О'Дэй? Я знаю вас, а то начал бы любопытствовать. Мог бы спросить вас, что все это значит. Но я так не поступаю. Раз вы сами не сказали мне, то не стоит и спрашивать.

– Верно, Джордж, – сказал О'Дэй.

Он допил свой напиток.

– Увидимся позже. Где она, в первом номере?

Джордж кивнул.

– Я дал ей двойной. Все равно больше никого нет.

– Может быть, это и лучше, – заметил О'Дэй.

Он поднялся по винтовой лестнице и постучал в дверь первого номера. Ему ответили. Он открыл дверь и вошел. Комната была удобно обставлена. Горел камин, на стенах висели картины, изображавшие сцены из охотничьей жизни, и это создавало атмосферу старины. На резном дубовом буфете стояли бутылки, бокалы и сифон.

Мерис сказала:

– Ну, Терри, как дела? Хочешь выпить?

В ее голосе звучала покорность.

– Охотно выпью, – ответил О'Дэй. – У тебя такой вид, как будто ты нуждаешься в помощи. Как ты себя чувствуешь, Мерис?

– Хорошо, спасибо.

Она стояла, положив руку на каминную доску, и смотрела на огонь.

– Ты выглядишь, будто сошла с картины. Но за всем этим скрывается макрель, которая ждет рыболова с крючком, верно?

Она сказала:

– Да? Кто же этот рыболов с крючком?

– Рыболова зовут Дугал. Знаешь, этот полицейский – очень проницателен. Он многое раскопал, Мерис.

Она тусклым голосом спросила:

– Что же именно?

– Один факт очень интересен, – ответил О'Дэй. – Нидхэм оставил в конторе письмо с изрядной суммой денег. Кто-то сжег письмо и забрал деньги. Так я подумал сначала. Подумал, что Ральф взял деньги и сжег письмо, чтобы мне досадить. В подтверждение этого в ящике была оставлена записка, напечатанная на машинке и подписанная инициалами "Р.В.", в которой сообщалось, что он собственноручно это сделал.

Мерис спросила:

– Ты его обвиняешь? Ральф действительно приезжал к тебе в контору в субботу утром. Случайно я видела…

О'Дэй перебил ее:

– Возможно. Суть в том, что Дугал исследовал пепел, оставшийся в пепельнице – уборщица просто высыпала его в корзину, но пепельницу не чистила. Дугал установил, что пепел, находившийся в ней, не мог остаться от той бумаги, на которой Нидхэм написал письмо.

– Ну и что же? – спросила она.

– Это означает, – продолжал О'Дэй, – что кто-то взял письмо. Мне очень интересно, что было там написано. Вероятно, нечто весьма важное, раз он заплатил мне семьсот пятьдесят фунтов за какую-то работу. За какую именно – он написал в свою письме.

Все тем же тусклым голосом она повторила:

– Ну и что же?

– Только то, что я хочу получить это письмо. Отдай мне его, Мерис.

Она убрала руку с каминной доски и круто повернулась.

– О чем, черт возьми, ты говоришь? – спросила она, смертельно побледнев.

О'Дэй сказал:

– Не утруждай себя и садись. Я скажу тебе, о чем идет речь. Я много времени думал о тебе, пытаясь связать все воедино, пытаясь сложить два и два, с тем, чтобы не получить пять. Полагаю, мне это удалось. Я хочу поведать тебе небольшую историю. Посмотрим, как она тебе понравится.

Мерис опустилась в кресло, откинулась на спинку и положила руки на подлокотники. Она сказала:

– Начинай, Терри. Я люблю слушать истории.

– Полковник Нидхэм во время войны служил в Меллоуфилде, – начал О'Дэй. – Там он влюбился в миссис Дин и сделал ей предложение, но получил отказ. Четыре-пять недель назад он снова навестил ее, надеялся, что она могла переменить свое мнение. Но этого не произошло. Более того, она ему сказала, что для него не осталось никакой надежды, ибо она обручена и собирается выйти замуж за некоего Павэна.

Нидхэму это известие не понравилось, даже очень не понравилось, потому что он многое знал об этом Павэне. Он считал его плохим человеком, но не пытался убедить в этом миссис Дин, так как знал, что она отнесет его слова за счет ревности. Он пытался отговорить ее от замужества, но она решила, что он просто ревнует. Нидхэм сдался и уехал от нее в унынии. Он совсем пал духом и чувствовал себя таким несчастным, что был готов на все, и как раз в этот момент судьба свела его с очень привлекательной, очаровательной женщиной.

О'Дэй улыбнулся.

– С Мерис Веннер. Помнишь, Мерис?

Она промолчала.

– По странному стечению обстоятельств, – продолжал О'Дэй, – она тоже была в это время не слишком счастлива. В течение длительного времени она заигрывала с компаньоном своего мужа, но он не клюнул на ее заигрывания. Ей это не нравилось, муж ей не нравился и вообще ничего ей не нравилось. Но, как я тебе уже говорил, она была очень привлекательной женщиной. Она сумела подчинить Ники Нидхэма своему влиянию, а он, не привыкший иметь дело с такими соблазнительными женщинами, не только увлекся ею, но и все ей рассказал.

Мерис Веннер – женщина очень умная. Она так основательно обработала Николаса Нидхэма, что тот согласился провести с ней одну-две ночи в отеле "Сэйбл" в Потни. Они провели там только одну ночь, но организовано все было очень умно. Она выжала из Нидхэма все, что хотела, узнала от него всю историю Павэна, его прошлое и то, что он собирается сделать с миссис Дин. Ну, как у меня получается, Мерис?

– Мне кажется, это очень интересная история, – ответила она невыразительным голосом.

– Ты еще главного не слышала, – сказал О'Дэй. – Нидхэм сказал ей, что через неделю-другую он уезжает в Африку, однако не хочет оставлять дела в том положении, в каком они находятся. Ему претила мысль, что он уедет, оставив миссис Дин на милость Павэна. И он изложил этой женщине – этой Мерис Веннер – свой план: найти частного детектива с хорошей репутацией и поручить миссис Дин его заботам, предварительно изложив ему факты насчет Павэна.

Но к этому времени Мерис Веннер составила свой собственный план. Она решила сама управлять создавшимся положением и совсем не хотела, чтобы Нидхэм поговорил с частным детективом. И она придумала очень умный план. Она сказала, что знает человека, к которому следует обратиться, что в настоящее время его нет в Лондоне, но что до конца месяца он обязательно должен вернуться. Она сказала, что очень хорошо знает этого человека, что на него вполне можно положиться и что когда Нидхэм уедет, то она сама присмотрит, как он выполняет его поручение. Тебе все еще интересно, Мерис?

О'Дэй улыбнулся.

– Очень впечатляюще, – цинично улыбнулась она. – Хотелось бы услышать дальше.

– Услышишь. Мерис Веннер была умна. Она не назвала Нидхэ-му имени детектива, к которому собиралась его послать. Но нам с тобой его имя известно – это некий Теренс О'Дэй. Нидхэм почувствовал себя гораздо лучше, мысль об отъезде больше не пугала его. Время от времени он встречался с Мерис Веннер и спрашивал ее, не вернулся ли в Лондон этот детектив. Она всегда отвечала отрицательно, но уверяла, что не нужно беспокоиться, что он непременно вернется до отъезда Нидхэма.

– И она знала, -; сказал О'Дэй с улыбкой, – что этот детектив – этот Теренс О'Дэй, – никогда не бывает в своей конторе в субботу утром. Так что в пятницу, когда Нидхэм стал особенно нетерпелив, она позвонила ему и сообщила имя детектива и адрес его конторы. Она сказала, что детектив должен приехать в контору в субботу утром, а в крайнем случае, наверняка в понедельник. Она сказала, что раз Нидхэм должен уехать в субботу вечером, то он сможет оставить О'Дэю запечатанное письмо с инструкциями и деньгами.