12
Энг и Валманн взяли такси от аэропорта Вэрнес до центра Тронхейма. Было половина седьмого. Валманн подумал, что налоговый инспектор Натан Бломберг, вероятно, уже вернулся домой с работы. Его адресом он успел обзавестись и решил не предупреждать председателя общины о своем визите, поскольку визит этот был не совсем обычным.
Дом Бломбергов находился в конце небольшого тупика. Это был старый деревянный особнячок в районе, где вся застройка состояла из похожих домов. Однако жилище Бломбергов казалось серым, обшарпанным и покинутым по сравнению с соседским домом, старая обшивка которого была выкрашена в яркий цвет, а стоящие рядом велосипеды и санки оживляли участок. Дул легкий ветер, пахло морем и сыростью, почти весь снег растаял, а оставшиеся грязноватые комья придавали неухоженному садику перед особняком неряшливый вид. Наступившие сумерки не скрывали этого мрачного впечатления. На участке не было ни гаража, ни припаркованного автомобиля. Ворота висели на одной петле, которая заскрежетала, когда Валманн отодвинул створку, чтобы войти, и начал подниматься на крыльцо.
— Не собирайте себе сокровищ на земле,[14] — пробормотал Энг, отставший от него на два шага. — Я всегда думал, что пятидесятники знают толк в деньгах. Собирают пожертвования и все такое и уклоняются от налогов.
Звонка не было. Валманну пришлось постучать несколько раз, прежде чем внутри послышались шаги. Зажегся свет на крыльце. Дверь приоткрылась, и показалось лицо женщины со следами былой красоты. Сейчас ее лицо было морщинистым, посеревшим и усталым.
— Да-а?
Валманн представил себя и коллегу и спросил, могут ли они поговорить с Натаном Бломбергом.
— Его нет дома.
— А где он?
— Он в доме общины, готовит все для сегодняшней встречи.
— Так у вас встречи и в середине недели тоже?
— Раз в две недели. Встреча для беседы и панегирик. — Вопреки всем ожиданиям, связанным с мрачным видом этой женщины, на ее лице вдруг появилась дружелюбная улыбка. — Может быть, вы зайдете и подождете его? Он должен скоро вернуться.
— Спасибо, мы не хотели бы вас беспокоить.
— Вы меня вовсе не побеспокоили, наоборот, я буду рада.
С этими словами женщина распахнула дверь. Она была высокого роста, с широкими бедрами, в просторных мужских домашних туфлях и фартуке, какой носили женщины, когда Валманн был еще мальчишкой. Грязные светлые волосы, собранные в пучок на затылке, и полное отсутствие косметики на лице делали ее старше своих лет. Но улыбка была настоящей и сердечной.
— Заходите. У нас сегодня такая радость, так что хочется поделиться с кем-то.
Да, нечасто стражей закона встречают такими словами, подумал Валманн, пока они с Энгом входили в прихожую.
— А что за радость? — Валманн попытался поддержать разговор. Им с Энгом следовало бы, собственно говоря, сесть в такси и мчаться в дом общины, чтобы наконец поговорить с Бломбергом, однако, возможно, беседа с его женой тоже даст им что-то интересное. Кроме кофе и пирожных.
Он осмотрелся в гостиной со старомодной мебелью, освещаемой только торшером, который стоял в углу около залатанного стула. Все выглядело чистым, убранным и немного потертым.
— Наша дочка вернулась домой, — прозвучал внезапный ответ. — Располагайтесь, а я пока поставлю кофе.
— Дочка вернулась? Это звучит очень… — Валманн и Энг остановились посреди комнаты.
— Мы целый месяц не имели от нее никаких вестей, а сегодня днем она позвонила! — взахлеб произнесла фру Бломберг. — Мы так переживали и ждали… ждали самого худшего. У нее и раньше были трудности, у нашей дочурки. Много опасностей подстерегает молодых людей в наши дни. Мы молились за нее…
— Вы знаете, откуда она звонила?
— Из Левангера! — Фру Бломберг произнесла это таким торжественным тоном, будто речь шла о Земле обетованной.
— Фру Бломберг… — Валманн решил, что настал момент сообщить хозяйке о цели их посещения. — Мы пришли, чтобы поговорить с вашим мужем и вами именно о вашей дочери и ее связи с неким Агнаром Скардом. Агнаром Ильей Скардом.
— Братом Ильей?
— Нам стало известно, что у нее довольно близкие отношения с этим проповедником.
Глаза фру Бломберг забегали.
— А что в этом плохого?
— Мы надеемся узнать это от вас и вашего мужа.
— Да, видите ли… Мы ведь тоже все неправильно поняли. Мы были ослеплены. Мы не могли согласиться с тем, чтобы молодая девушка проводила все свое время с таким мужчиной.
— Таким? Что вы имеете в виду?
У фру Бломберг на глаза навернулись слезы.
— Я знаю, что он покаялся в своих грехах и получил прощение. Он самолично рассказывал об этом в нашей общине. Но все же… Нашей Агнете так трудно пришлось со всеми этими мужчинами. А брат Илья признался, что все еще чувствует плотские желания в своем сердце и ежедневно борется с дьяволом!
— Аминь… — пробормотал Энг и отвернулся, чтобы она не увидела, что он с трудом сохраняет маску приличия на лице.
— То есть вы опасались, что между ними любовная связь? Это вы хотите сказать?
— Мужчины всегда с вожделением смотрели на нашу Агнете! — Ее голос задрожал. — Мы пытались дать ей хорошее воспитание. Рассказывали ей о плотских желаниях, дьявольских соблазнах и о благопристойной жизни. Но у нас ничего не получилось. Наши слова не доходили до нее. Она отвернулась от нас, будучи еще совсем юной.
Фру Бломберг остановилась около буфета, на котором по обе стороны фотографии в рамке стояли два высоких подсвечника. С фотографии смотрела красивая молодая девушка с лентой в темных локонах и серебряным крестиком на шее. Вся композиция напоминала алтарь, воздвигнутый в честь Агнете — погибшей для родителей. До телефонного звонка.
— И что, теперь она отвернулась от брата Ильи?
— Мы как раз этого и боялись! Что нам было думать? Мы же слышали, что они жили под одной крышей.
— А теперь вы больше не боитесь?
— Нет, после того, как она позвонила и рассказала, как он ее наставлял. Она поехала вместе с ним, чтобы посетить две общины в Левангере. Там на нее снизошла милость Господа, и она покаялась в грехах своих. Они стояли вместе и свидетельствовали. Она рыдала в телефоне. Вы не представляете, какая радость… — Фру Бломберг отвернулась, чтобы скрыть слезы. — Минуточку, сейчас будет кофе! — вскрикнула она, исчезая на кухне.
— Аллилуйя! — тихо запел Энг.
Валманн остановился в гостинице «Сентрум» на Лиллеторгет. Энг поехал дальше на такси. Он позвонил приятелю, и тот предложил ему ночлег. Они договорились встретиться в «Ройял гарден» в девять часов. В баре, который был отличным местом для «форшпиля», как объяснил Энг.
— Мы начнем сверху и покатимся вниз. Закончим, наверное, в «Крамбуа».
Валманн предпочел бы провести спокойный вечер, но понимал, что это равнозначно предательству по отношению к коллеге, который искренне дал понять, что будет рад показать обитателю Хедмарка веселую сторону жизни в Тронхейме. А ее не так-то легко увидеть непосвященному, особенно в такое время года.
На стойке администратора Валманн прихватил несколько газет, которые еще не успел просмотреть. Поднимаясь в лифте на третий этаж, он бросил взгляд на первую страницу «ВГ» и выругался, увидев большой заголовок: «Убийство в Хамаре. Бывший муж в розыске». Не успел он выйти из управления, как кто-то уже проболтался прессе.
Войдя в номер, Валманн в одежде лег на кровать и попытался собраться с мыслями. Итак, Агнар Скард находится в округе, последнее известное местонахождение — Левангер. И сейчас он увлечен новой женщиной, еще одной молодой темноволосой красавицей. Создавалось впечатление, что его пассии становились все моложе и красивее. Насчет «обращения» этой девушки у него сложилось свое собственное мнение. Но все происходило в рамках проповеднической деятельности Скарда и в такой форме, что община одобряла это. Благочестивая Гудрун Ларсен согласилась, во всяком случае, с тем, что эта связь получила самое высшее благословение. Валманн вспомнил рассказ Аннебет Далбю о визитах женщин к Скарду. Она говорила, что слышала пение в квартире. Может, они пели псалмы? Возможно, Скард и вправду занимался своеобразным «спасением» молодых женщин, ступивших одной ногой — или обеими — на наклонную плоскость? Валманн почувствовал, что одна мысль об искренности превращения Скарда в благочестивого христианина и его проповеднической практике возмутила его еще больше, чем если бы тот был разоблачен как обманщик, использующий религию и ораторский талант, чтобы заманить женщин к себе в постель. Валманн четко знал одно: невозможно допустить, что Агнар Скард — невинная, несправедливо подозреваемая личность, хотя старшего инспектора не особенно радовало открытие у себя настолько предвзятой позиции.
