– Вы по какому вопросу? – осведомился писклявый голосок.
– По поводу «Победы».
– Какой победы?
– В Великой Отечественной войне.
– А при чем здесь Петр Петрович? Он не ветеран.
– Девушка, передайте Пасько, что я звоню ему насчет «Победы». Он ждет моего звонка.
– Хорошо, ждите, сейчас я вас соединю, – пропищала секретарша, после чего около моего уха заиграла популярная классическая мелодия.
– Я слушаю, – приветливо сказал Пасько, когда я уже устала ждать.
– Здравствуйте, Петр Петрович! Помните, я обещала вам уговорить деда продать вам наш ретро-автомобиль?
– Да-да, конечно, я с нетерпением жду вашего звонка.
– Петр Петрович, я вынуждена вас огорчить – дедуля ни в какую не соглашается. Мы с ним даже поссорились. В общем, я звоню, чтобы извиниться перед вами. Зря я вас обнадежила. Поверьте, мне очень жаль...
– Девушка, простите, я не успел тогда спросить, как вас зовут.
– Полина, – представилась я.
– Вот что, Полиночка, по-моему, вы слишком рано сдались. Безвыходных ситуаций не бывает. Я это знаю абсолютно точно. Давайте мы с вами встретимся и вместе подумаем, как можно повлиять на решение вашего деда. Вы не против?
– Даже не знаю, что вам сказать... – Я стала держать паузу, создавая впечатление, что размышляю. – Ладно, давайте встретимся. Где и когда?
– Скажите, Полина, сегодняшний вечер у вас не занят?
– Свободен.
– Тогда я предлагаю поужинать в «Шикиле». Вы как к японской кухне относитесь?
– Положительно.
– Вот и отлично. Куда за вами заехать?
– Петр Петрович, а мы можем встретиться с вами прямо в ресторане?
– Конечно, я буду ждать вас в шесть часов. Идет?
– Договорились, – сказала я и отключилась.
Итак, коллекционер получил очередной отказ, но все еще не потерял надежды приобрести трофимовскую «Победу» в свою коллекцию. Интересно, какие аргументы у него остались? Деньги, подержанные машины на выбор, отечественную и иномарку, путевку в санаторий и даже ремонт в квартире Пасько уже предлагал Валентину Ивановичу. Старик наотрез от всего этого отказался. Уж не собирается ли Петр Петрович взять меня в заложницы, чтобы обменять на груду железа? С одной стороны, эта мысль была совершенно абсурдной. Но с другой стороны, от человека, который сел в кресло генерального директора благодаря грубому шантажу, ожидать можно было чего угодно. От привычных пороков не так-то просто отступить. Мне определенно была необходима подстраховка. Я позвонила Сашке Соколову, но тот каким-то образом умудрился вернуть жену, поэтому не мог снова бросить ее одну в первый же вечер. Витька Шило укатил в командировку, Копылов находился на дежурстве. В общем, все мои приятели были в этот вечер при делах. Что касается бывших бойфрендов, то мне не хотелось никому из них давать надежду на продолжение отношений. Осталась только одна кандидатура – Нечаева, но с ней мы находились в состоянии легкой ссоры. Я решила пойти на примирение и позвонила ей на мобильник.
– Алло, – ответила Алина.
– Привет, капиталистка! Как поживаешь?
– Издеваешься, да?
– Какой мне резон? Подожди, а что у тебя голос такой заупокойный? Ты акции купила?
– Нет.
– А почему?
После некоторой паузы Нечаева стала вещать:
– Антонио, зануда, не поленился полазить по Сети и выяснить, акции каких российских компаний котируются выше всего. «Экватора» он там, естественно, не нашел, поэтому предложил мне на выбор «Газпром», «Сбербанк», «Норникель», ну еще несколько известных компаний. Причем он собрался через Интернет приобрести для меня пакет акций, но я-то рассчитывала получить денежный перевод...
– Значит, ты до сих пор сидишь без денег? – посочувствовала я своей подруге.
– Ну почему же? Мне мама кинула немножко на текущие расходы. У меня другая проблема...
– Какая?
– Бабушки и дедушки с «Экватора» мне теперь покоя не дают, – стала жаловаться Алина. – Число пенсионеров, жаждущих всучить мне свои акции, уже до семи дошло. Сначала по телефону звонили, потом домой стали по очереди приходить. Удивляюсь, как эти люди, движимые порывом алчности, еще не сняли мою дверь с петель. Я уже сижу дома, как мышка, домашний телефон отключила, сотовый на виброзвонок поставила, только на знакомые номера отвечаю, и то не на все. Ева тоже на меня зло затаила. Видишь ли, я тетку ее кинула...
– Значит, ситуация с мелкими акционерами вышла из-под контроля. Надо ее как-то урегулировать.
– Да, было бы неплохо, если бы ты что-нибудь придумала, – Нечаева оживилась. – И поскорее, иначе эти пенсионеры доведут меня до нервного срыва.
– Тебе определенно надо развеяться. Алина, скажи, а что ты делаешь сегодня вечером?
– Пока у меня нет конкретных планов.
– Тогда у меня есть к тебе просьба, выполнение которой может быть сопряжено с определенным риском.
– Это мне подходит, а то рутина уже заела.
* * *
Нечаева высадила меня за квартал до ресторана. Дальше я отправилась пешком. Шел уже седьмой час, но на гостевой парковке для посетителей ресторана не было иномарки, за рулем которой я видела Пасько. Неужели Петр Петрович опаздывает? Я зашла в ресторан, около меня тут же возник администратор, задал пару вопросов и проводил в VIP-зал, где, оказывается, уже томился ожиданием генеральный директор «Экватора». Завидев меня, он встал, поцеловал мою руку и усадил за столик. Но меня галантностью с толку не собьешь. Я была начеку.
– Позвать официанта, чтобы он помог разобраться в меню? – спросил Пасько покровительственным тоном.
– Не стоит. Я не назвала бы себя большой любительницей японской кухни, но в этом ресторане мне доводилось бывать не раз, поэтому у меня уже сложились определенные вкусовые пристрастия.
– Вот как? И что же вы, Полиночка, обычно выбираете?
– Горячие роллы «Кайзен» и суши из икры летучей рыбы, – сказала я, разглядывая вставшего на дыбы красного дракона, который был изображен на папке с вложенным в него меню. Он показался мне похожим на Пасько. Или Пасько на дракона...
– Полина, а у нас с вами одинаковые вкусы. Я тоже предпочитаю горячие роллы, особенно с креветками, и суши из икры мне тоже больше нравятся, чем из самой рыбы. Но я, пожалуй, закажу не «Тобико», а «Икуру».
– Икру лосося предпочитаете?
– Понимаю, банально, но ничего с собой поделать не могу. А как насчет салата с авокадо и крабами?
– Положительно.
– Сливовое вино? – предложил Пасько.
– Пожалуй.
Петр Петрович жестом подозвал официанта, загримированного под самурая, озвучил ему наш заказ, а затем обратился ко мне:
– Полина, а расскажите-ка мне про своего деда. Я хочу понять, что он за человек.
Я стала без заминки транслировать свою домашнюю заготовку:
– Дедуля у меня бывший военный. Он почти сорок лет отдал танковым войскам. Хотел дослужить до генерала, но, увы, Вооруженные силы стали резко сокращать, и дедулю отправили в отставку полковником. Оказавшись на гражданке, он ужаснулся тому, в каком хаосе здесь живут люди. Но потом ничего, втянулся.
– А чем он сейчас занимается?
– Всем понемножку. Если раньше он строил солдат, то теперь строит дачу...
– А вместо траншей копает грядки и сражается на них с сорняками, как со злейшими врагами, так? – продолжил мою аналогию Пасько.
– Верно, – подтвердила я, мило улыбнувшись. – Его стиль – это брутальный минимализм.
– Неужели дача похожа на казарму?
– А вот и нет. Скорее на пещеру первобытного человека. К семидесяти годам дедуле вдруг захотелось быть ближе к земле. В его дачном домике минимум комфорта, но там он чувствует себя уютно, как первобытный человек, вернувшийся после охоты в свою пещеру и на всякий случай прикрывший вход камнем от диких зверей, – нафантазировала я и вдруг поняла, что меня понесло совсем не в ту степь. – Впрочем, дача – это в свободное от работы время...
– Так он еще работает?
– Да, преподает ОБЖ в школе. Учит детей надевать противогазы и разбирать автомат Калашникова.
– Понятно, – Пасько призадумался, переваривая мою информацию. – А есть у него какие-нибудь мечты, стариковские фантазии?
– Мечты? – я пожала плечами. – Были мечты, но разбились. С женой хотел прожить до глубокой старости и почить с ней в один день, но бабуля умерла тридцать лет назад, еще до моего рождения. Генералом хотел стать... Ну про это я уже говорила. А вот еще что... Когда всем ваучеры раздали, дедуля купил на него акции одного инвестиционного фонда, поверив в обещанные семьсот пятьдесят процентов годовых.
– Во сколько? – рассмеялся Пасько.
– Семьсот пятьдесят. Так в телевизионной рекламе говорили, вот дед и купился. Родители рассказывали, что он никогда прежде такого разочарования не испытывал, как тогда, когда понял, что его ваучер провалился в тартарары вместе с этим инвестиционным фондом. Понимаете, Петр Петрович, тут дело не в деньгах, ни в дивидендах было, а в принципе.
– Понимаю.
– В общем, дедуля привык в армии доверять своим командирам, а на гражданке и Чубайсу поверил, который поделил все российское достояние на эти самые ваучеры. Он нет-нет, да и поминает Чубайса недобрым словом.
