Это был небольшой черно-белый снимок женщины в черной одежде. Она сидела на фоне облупившейся кирпичной стены. Сидела то ли на земле, то ли на маленьком стульчике, устало положив локти на колени. Кисти ее рук – белые, с длинными, ухоженными пальцами – расслабленно свисали с коленей. На голове у женщины было что-то вроде черной шапочки, а на лицо спадала темная вуаль, полностью закрывающая глаза, нос и губы, и оставляя на виду лишь острый подбородок.
Марго ткнула фужером в снимок и спросила:
– Кто это?
– Это? – Петя остановился рядом с ней. Отпил шампанского и пожал плечами. – Точно не знаю. Снимок очень старый, начала прошлого века. Думаю, это египетская цыганка. Какая-нибудь гадалка, предсказывающая судьбу по картам таро. В то время их в Египте было много. Да и сейчас еще встречаются. Надо же чем-то развлекать туристов, – с усмешкой добавил он.
– Откуда у тебя эта фотография?
– Переснял из старого, дореволюционного журнала. Не знаю, чем она меня зацепила… Хотя, кажется, знаю. Ее лицо закрыто вуалью, но, если хорошенько присмотреться, можно разглядеть ее глаза. Там, в глубине. Они едва просвечивают, но все же их видно. Для меня ее взгляд – тот самый взгляд из прошлого, о котором я тебе говорил.
– Она и правда смотрит. – Марго повела плечами. – Жуть какая. Сорвать бы с нее вуаль и посмотреть, что под ней. Хотя нет, не надо. Вдруг там что-то страшное!
– Страшное лицо времени! – Петя засмеялся. – Не забивай себе этим г-голову, сестричка. Пойдем допьем шампанское.
Марго вернулась к столу, все время оглядываясь на фотографию.
– Мне кажется, что она смотрит на меня из-под своей вуали, – сказала Марго. – Совершенно идиотское ощущение.
– И кто из нас после этого с-сумасшедший? – развеселился Петя. – Впрочем, если хочешь, я ее уберу.
– Да нет, не надо. Пусть себе висит. Лучше налей мне еще шампанского! А то я начинаю трезветь.
– О, женщина, разумно мыслишь ты! Давай скорей фужер, пока не передумал!
Шампанское, наконец, окончательно и бесповоротно ударило журналистке в голову. Марго почувствовала легкое головокружение, но это было приятное чувство. На душе стало легко, весело, спокойно. Хотелось танцевать, смеяться или говорить-говорить – о чем угодно, лишь бы это были веселые разговоры. И Марго говорила.
– Я ужасно болтлива, – говорила она. – Ты, случайно, не женат?
– Взгляни на руки мне – оков ты не увидишь! – ответствовал Петя трагическим голосом.
– А был? – щурилась на него зеленоглазо Марго.
– Нет, – твердо и несколько печально ответил Петя.
Марго протянула руку и погладила его по рыжеволосой, курчавой голове.
– Ох, Петя, Петя… Хороший ты мужик. Умный, красивый, добрый. Талантливый, в конце концов. И как это бабы мимо тебя прошли?
– Не разглядели, наверное. А может, я их не разглядел. Да и не разглядывал я их.
Марго отвела глаза и, лукаво улыбаясь, провела пальцем по кромке фужера.
– Что так?
– Не знаю. Наверно, п-потому, что я уже пять лет… Ладно, не важно.
– Договаривай, – хрипло проговорила Марго.
– Зачем? Ты ведь и с-сама все знаешь.
– Может, знаю. А может, нет.
Петя приблизил к ней лицо.
– Я уже пять лет люблю одну женщину. Хочешь знать, как ее зовут?
– Как?
– Ее зовут…
Петино лицо было так близко, что Марго почувствовала запах дорогого одеколона и табака. Настоящий мужской запах. Теплая волна прокатилась по ее животу, сердце забилось.
– Так как ее зовут?
Вместо ответа Петя вдруг наклонился и быстро поцеловал Марго в губы.
– П-прости, – сказал он, вдруг смутившись. Заглянул Марго в глаза и, не видя в них протеста, договорил осмелевшим голосом: – Если я еще раз так сделаю, я не получу по морде?
– Думаю, нет, – ответила Марго, улыбнулась и закрыла глаза.
Солнечные лучи, прокравшись по подушке, легли Марго на веки. Она открыла глаза, снова их закрыла. Потом приподнялась и огляделась вокруг.
«Что за черт? Где это я?»
В глазах ее стояло удивление. Вдруг, словно что-то сообразив, Марго приподняла одеяло и осмотрела свое тело. На ней были лишь трусики и лифчик.
– Черт, – тихо и досадливо проговорила она.
И тут же подумала со стыдом: «Как же это могло случиться? И… почему я ничего не помню? Или помню?»
Что Марго помнила абсолютно точно, так это то, что она целовалась с Петей. Он обнимал ее, наливал ей шампанского, нес какую-то веселую околесицу. Марго все время смеялась. Смеялась… и думала о том, о ком думать не следовало.
«С другой стороны, если бы что-то было, то вряд ли тут. Диванчик слишком маленький. Вдвоем тут не уместиться».
Эта мысль немного обнадежила Марго.
В комнату вошел Петя. Он был в красном восточном халате, свежий, подтянутый. Рыжие волосы красивыми волнами лежали на его плечах.
– А, п-проснулась наконец, спящая царевна! – весело сказал Петя, усаживаясь на диван. – Доброе утро, сестренка!
– Доброе, – промямлила Марго, совсем не уверенная в том, что оно действительно доброе. Покряхтела, прочищая горло, и, решившись и вперив в небритое лицо фотографа зеленые глаза, спросила прямо: – Петь, скажи правду, мы ведь не…
– Что? А, ты про это. – Давыдов покачал головой. – Нет. Не успели. Ты слишком много выпила, и тебя быстро сморило. Хотя ты была не против.
Марго облегченно вздохнула.
– Слава богу… Жуть, как не люблю такие моменты. А разделась я сама?
– Почти. Я лишь н-немного тебе помог.
Марго стыдливо и подозрительно на него посмотрела.
– Точно немного?
Петя усмехнулся.
– Юбку ты снимала сама, если ты об этом.
И снова Марго облегченно вздохнула, и голос у нее зазвучал бодрее:
– Слушай, Петь, будь другом, сделай мне чашку крепкого кофе. А я пока приведу себя в порядок.
– Как скажешь, сестренка.
Петя наклонился и поцеловал ее в губы.
– А потом, после кофе, мы наверстаем упущенное? – зашептал он, глядя ей в глаза.
– Не думаю, что это хорошая идея, – сказала Марго. – К тому же мне нужно ехать по делам.
– Жаль, – вздохнул Петя и скользнул взглядом по голым плечам и ключицам Марго. Она непроизвольно поежилась и подтянула одеяло.
– Крепость на замке? – улыбнулся Петя. – Сестренка, ты сводишь меня с ума. Что ж, я т-тебя не тороплю. – И Петя выпрямился. – Начало отношениям уже п-положено, – сказал он и весело добавил: – Мы целовались, а это уже что-то!
– Ты прелесть! – улыбнулась Марго.
К тому моменту, когда Марго умылась и привела себя в порядок, Давыдов внес в гостиную поднос с благоухающим кофе и аппетитными сладостями в серебряной вазе.
Марго, повернувшись в окну, подводила карандашом глаза.
– Не думал, что Клеопатре нужен м-макияж, – заметил Давыдов.
– Это не макияж. Это пара завершающих штрихов.
Марго спрятала карандаш в сумочку и повернулась к столу.
– Ваш завтрак готов, моя царица! – сказал Петя и широким жестом обвел рукой стол.
– И что у нас сегодня? – спросила Марго, с любопытством заглядывая в вазу.
– Халва из Шираза, финики из Македонии, шербет из Анкары и, наконец, гвоздь п-программы – русские рогалики!
– Какая экзотика, – улыбнулась Марго, вытягивая из вазы румяный рогалик. – Петь, включи телик. Вдруг что-нибудь полезное скажут.
– Да что они могут ск-азать, – презрительно проговорил Давыдов, но телевизор все же включил.
На экране появилось какое-то странное мрачноватое помещение с металлическими столами, и вслед за тем голос за кадром произнес:
«В одном из московских моргов произошел чудовищный по своему цинизму акт вандализма. Неизвестные проникли в здание морга и вырезали у нескольких находящихся там тел глаза».
– Фу… – тихо воскликнула Марго и выронила из пальцев рогалик.
– Да, бывают же на свете уроды, – нахмурился Петя.
Камера забегала по стенам морга, а закадровый голос продолжил:
«Неизвестные, которые совершили этот акт вандализма, оставили на стене сатанинскую пентаграмму и фашистскую свастику».
Оператор направил камеру на пентаграмму. Затем перевел ее на свастику. Оба рисунка были сделаны аэрозольной краской, которой пользуются любители уличных граффити.
«Вырезанные глаза хулиганы унесли с собой. Остальные части тел не тронуты. Вот что говорят по этому поводу следственные органы.
– Судя по всему, акт вандализма совершили подростки, состоящие в одной из так называемых сатанинских сект, – произнес с экрана худой, усталый человек. (Старший оперуполномоченный Константин Ситник – гласила надпись внизу.) – Об этом ясно говорит нарисованная на стене пентаграмма.
– Что послужило инструментом – медицинский скальпель?
Худой мужчина покачал головой:
– Скорей всего, нет. Наши эксперты считают, что это больше похоже на остро отточенный перочинный нож.
– Обыкновенный нож?
– Да, обыкновенный нож, какие продают в хозяйственных магазинах.
– Где в этот момент находился охранник морга? И был ли он там вообще?
