Худая сутулая фигура трагически белела на фоне темного окна. Конюх медленно повернулся и посмотрел на него пустыми глазами.
— Спокойной ночи! — произнес Игорь, ему расхотелось разговаривать.
Случайно опустив глаза вниз, он увидел на левом боку Кости широкий шрам, тянущийся от живота к спине.
* * *
Филипп сжимал в руках видавший виды секундомер. Все нервно переминались с ноги на ногу возле скакового круга. Игорь успел заметить, что отсутствовали только Вера и Оксана.
— Опаздываешь! — беззлобно бросил ему Марк Аркадьевич.
Матвей терпеливо вышагивал верхом на Феликсе по кругу.
— Смотрите, хитрый, он принес кофе. — Филипп обернулся, не снимая ноги с ограждения, и погрозил Игорю пальцем. — Видел лошадь?! — Он проводил Феликса восторженным взглядом.
Игорь отпил из своей еще теплой чашки, спрятав вторую руку в карман куртки. Было по-утреннему зябко.
— Матвей, прибавь! — крикнул Ройтер.
Жокей перешел на рысь. Все присутствующие получили возможность понаблюдать, как его маленькая фигура в белых бриджах и черном шлеме ритмично приподнималась и опускалась в седле. Игорь обратил внимание, что стремена на Феликсе установлены высоко и Матвей почти стоит в седле на сильно согнутых ногах.
Через какое-то время он пустил коня в спокойный галоп. Феликс сделал несколько кругов, демонстрируя прекрасную подготовку.
— Хорош всадник, под стать нашему Феликсу! — Клим Сергеевич поцокал языком.
Матвей действительно прекрасно смотрелся верхом, он преобразился, его невысокая коренастая фигура как будто вытянулась, став естественным продолжением коня. Он выглядел сосредоточенным, четкими движениями направлял Феликса вперед.
В самом конце тренировки Филипп подал знак, и все зрители сделали несколько шагов назад от ограждения. Матвей что-то крикнул Ройтеру, пришпорил чемпиона и перешел на резвый галоп. Из-под копыт Феликса мгновенно поднялись клубы пыли, темп резко ускорился, все вокруг словно закружилось в вихре, у Игоря невольно перехватило дыхание.
— Давай! Давай! — приговаривал Филипп, не отрываясь от секундомера.
Игорь не успел и глазом моргнуть, а лошадь уже в очередной раз пролетала мимо, обдавая его жаром своего тела. Матвей еще больше привстал в седле, глядя только вперед. Ройтер вцепился в плечо управляющего. Постепенно Матвей начал сбрасывать скорость, возвращаясь в спокойный галоп, и наконец перешел на шаг.
— Отлично для первого раза! — Ройтер хлопнул проезжающего Матвея по сапогу.
— Ребята, солярий двадцать минут. Хорошенько подсушите ему спину, — скомандовал Филипп, убирая секундомер в карман. — Ты когда-нибудь видел такое? — спросил он, обращаясь к Игорю. — Видел, как он толкался задними ногами, как работала каждая его мышца? А глаза? Ты видел выражение его глаз? Это ураган, а не лошадь!
— Я видел глаза жокея! — Игорь улыбнулся.
— У Матвея есть чувство пейса, — сказал Филипп. — Без этого жокея нет.
— А что такое «чувство пейса»? — Игорь наклонился и поднял свою пустую чашку с земли.
— Даже если лошадь лучшая из лучших, — вмешался в разговор Ройтер, — она не может победить без жокея. Каждая победа — это всегда пятьдесят на пятьдесят.
— Так вот, — продолжил Филипп, — чувство пейса — это чувство лошади, тонкое ощущение того, на что она способна в ту или иную секунду, максимальное управление ее возможностями, скоростью.
— Это особая связь между жокеем и лошадью, — вставил Ройтер.
— Это когда они превращаются в одно целое, — добавила Нина. — Как будто у них одно сердце и пара легких на двоих.
Костя, молчавший все это время, неожиданно произнес:
— Это от Бога.
После обеда родилась идея сыграть партию в покер. Игорь провел всю первую половину дня на конюшне, помогая Филиппу и Матвею ухаживать за Феликсом. Он чувствовал, что Марку Аркадьевичу это нравилось, и старался угодить хозяину дома. В любом случае, чем больше времени он находился рядом с лошадьми, тем лучше понимал свое новое окружение.
Погода стояла прекрасная, светило яркое солнце, щебетали птицы, настроение у всех было празднично приподнятым. После столь напряженного утра и сытной трапезы все, чего хотелось Игорю, это лечь и снова уснуть. Тем не менее он принял приглашение и остался в саду играть в карты. Они обычным составом: Филипп, Матвей, Игорь и Нина — устроились за маленьким столом.
— Вы не возражаете, если я присоединюсь? — Глеб, не дожидаясь ответа, придвинул себе стул.
— Конечно, — Нина улыбнулась, весело поглядывая на остальных.
— Мы думали, у вас с Оксаной совещание, утверждаете список гостей, — с едва уловимой иронией произнес Филипп.
— Мы закончили. — Глеб взял свои карты со стола к изучил раздачу: — Я слышал, будет парад лошадей.
— Мы в курсе. — Матвей сбросил две карты и взял две новые из колоды.
— Что за парад? — Игорь добавил в банк две условные монетки стоимостью сто рублей каждая.
— Пас. — Филипп бросил карты на стол. — Мы украсим цветами скаковой крут и плац, включим вечернюю иллюминацию, выведем лошадей, нарядим жокеев, покажем маленькую программу.
— Наденем на лошадей черные уздечки с золотыми пряжками и седла из выделанной кожи. — Матвей подмигнул Глебу и бросил еще пару монет в банк. — Всадники будут в табачных фраках и треуголках с золотой эмблемой «Аменции».
Глеб как ни в чем не бывало добавил еще две монеты сверху, Игорь спасовал. Остались только Глеб и Матвей. Они продолжали поднимать ставки, невинно болтая о лошадях.
— Я возьму Буцефала, — сказала Нина. — Это моя любимая арабская скаковая, — пояснила она Игорю. — Я сама его воспитала.
— Буцефал — интересная кличка. — Игорь улыбнулся.
— Это в честь знаменитого коня Александра Великого, сына Филиппа Македонского, — с гордостью сказала Нина. — Переводится с древнегреческого как «голова быка». Буцефал был фессалийской породы, у них большие лбы и вогнутый профиль, как у быка.
— Ну что, открываемся? — Матвей посмотрел на Глеба.
— Что ж. — Он медленно открывал карту за картой, выкладывая их на стол перед соперником. — Три туза и восьмерка.
— Черт, — Матвей сокрушенно покачал головой.
Филипп усмехнулся, посмотрев на помощника Ройтера:
— Сегодня твой день, Глеб Николаевич, заработал на простых ребятах пару тысяч.
— Не совсем. — Матвей заулыбался. — Я сказал «черт», потому что мне жаль, что я не поставил больше. — Он непринужденно продемонстрировал присутствующим трех дам и две десятки.
— Фул хаус? — недоверчиво уточнил Глеб, напряженно вглядываясь в его карты, будто картинки могли исчезнуть на глазах.
— На дамах и десятках.
— Что ты взял из колоды?
— Даму и десятку. — Матвей с трудом сдерживал смех.
Глеб продолжал с подозрением пристально смотреть на него.
— Еще одну, — предложил он.
Игорь заметил быстрые взгляды, которыми обменялись Филипп с жокеем.
— Филипп, расскажи про Буцефала, — попросила Нина. — Игорю будет интересно.
— Это красавец араб, резвый конь, выносливый, умный. Что касается истории его знаменитого тезки, то отец Александра Филипп купил его в триста сорок третьем году до нашей эры за сумму, эквивалентную двадцати тысячам английских фунтов. Его никто не мог оседлать, но это не смутило Сашу, которому было тогда всего двенадцать лет. Он уже обучался военному искусству и, будучи внимательным мальчиком, заметил, что конь чрезвычайно пуглив и боится даже собственной тени. Александр повернул его мордой к солнцу и, вскочив на спину, после недолгих уговоров пустил коня в галоп. С тех пор Буцефал допускал к себе конюхов, но седлать и скакать верхом на себе позволял только Александру, преклоняя перед мальчиком, ставшим вскоре императором, колени, чтобы ему легче было взбираться на его спину. Он участвовал во всех великих боях и умер на исходе битвы с индийским царем Пором от многочисленных ран. Ему было тридцать лет. Его похоронили со всеми почестями, подобающими воину, на месте его могилы Александр Македонский основал город Буцефалию. — Закончив рассказ, Филипп сбросил карты на стол: — Я — пас.
— Этого коня отец подарил мне, когда мне исполнилось восемнадцать лет. — Нина посмотрела на Игоря и улыбнулась. — На совершеннолетие.
— Не напоминай. — Матвей махнул рукой и красноречиво дотронулся до своей головы. — Потом десять дней не мог тренироваться.
— Ставки, господа? — Глеб нетерпеливо поерзал на стуле.
— Я — пас.
— Я тоже.
Игорь с Ниной без сожаления сбросили карты.
И снова в игре остались лишь Глеб и Матвей. Такое совпадение показалось Игорю странным. Он заметил, что Филипп почти не взглянул на свои карты, прежде чем выйти из игры. Юноши продолжали подкидывать монеты в банк, их кучки постепенно редели, пока почти все деньги не перекочевали в центр стола.
