Женщина озирается и, заметив Далматова, говорит:
– Вы зря сюда пришли. Они мошенники. И убийцы!
Голос ее, сдобренный характерной для курильщиков хрипотцой, оборвал музыку в холле.
– И кого же убили? – поинтересовался Далматов – поддержания беседы ради.
– Лешеньку!
Женщина сняла шляпку. Короткие ее волосы пребывали в беспорядке и цвет имели неопределенный, свидетельствовавший о том, что парикмахера дама посещала давно. Узкое лицо с выраженными скулами и тяжелыми бровями было выразительным.
– Лешеньку убили! Моего Лешеньку!
– Фамилия у Лешеньки имеется?
– Ломов, – неожиданно спокойно ответила дама. – Я – Ксюша Ломова.
– Жена?
– Бывшая.
И в этот момент появилась администратор с новой порцией обязательного травяного чая, из которого, надо полагать, удалили «аллергенную» ромашку, заменив ее чем-нибудь иным, столь же пахучим, к примеру, мятой. Увидев даму, администратор поспешно отставила поднос в сторонку.
– Что вы здесь делаете?! – Голос ее утратил профессиональное дружелюбие.
– А что хочу, то и делаю! – прошипела дама.
– Немедленно уходите!
– И не подумаю!
– Я вызову охрану…
Далматов наблюдал за тем, как менялось лицо девушки-администратора, наливаясь «нарядным» багрянцем.
– А вызывайте, кого хотите! – Дама рухнула на диванчик и взмахнула рукой. – Вызывайте! Я всем расскажу о вас правду! Вы моего Лешеньку убили! Сначала свели его с этой тварью, а потом на тот свет отправили! И главное, что он завещание переписать успел…
Ксения повернулась к Далматову и заговорила, быстро, не без причин опасаясь, что охрана прервет ее словесный поток.
Супругом Ксения обзавелась рано, в том возрасте, когда большинство юных дам еще и не мыслят о замужестве. Но Ксения не относилась к большинству, да и матушка ее, женщина весьма добрая, но к дочери настроенная критично, часто повторяла: нельзя упускать свой шанс!
Ксения и не упустила. Алексей был старше ее на пять лет, ниже на полголовы, зато имел квартиру и должность, которую, впрочем, он в скором времени оставил. Он создал собственную фирму, и Ксения поспешила стать супругу надежным тылом, а заодно уж – и флангами. Работала Ксения с душой, да и Алексей имел в характере предпринимательскую жилку, и крохотная фирма выжила.
Потом – встала на ноги.
Пустилась в рост. И росла до тех пор, пока однажды Ксения не осознала, что ее финансовые возможности значительно превышают желания.
Дом задумал купить Алексей. Он же и выбрал роскошный особняк о трех этажах, с мраморной отделкой, фонтанами и суровой домоправительницей, которой хозяйка побаивалась. Она и не чувствовала себя владелицей этого слишком большого и слишком роскошного дома.
У домоправительницы же имелась племянница… Роман ее с Алексеем был стремительным, как весенняя гроза. Грянул развод, и во время процесса выяснилось, что Ксения ни на фирму, ни на дом, ни на иные вложения прав никаких не имеет. Но Алексей, не желая, чтобы дело затягивалось, милостиво подарил бывшей супруге старую квартиру и даже содержание назначил.
Он женился и был счастлив в новом браке ровно две недели, а затем скоропостижно скончался, надо полагать, от избытка счастья, завещав все движимое и недвижимое имущество молодой жене.
Сценарий, в общем-то, обыкновенный, и нельзя сказать, чтобы криминальный – вскрытие причиной смерти указало стандартнейший инсульт, – но осадочек у Ксении остался. Она провела собственное независимое расследование и вышла на «Оракул».
Появление охранника, который явно не спешил исполнить свой долг, прервало повествование Ксении.
– Женщина, пройдемте, – все же велел ей охранник, и Ксюша поднялась. Она была выше и шире его в плечах и, самое главное – чувствовала свою правоту.
– Они со мной не хотят разговаривать! – пожаловалась Ксения Далматову, от охранника она отмахнулась шляпкой. – Я сюда в третий раз прихожу!
– Скандалистка! – Администраторша взвизгнула и попятилась, предвидя грядущую баталию. – Мы ее знать не знаем! И никакого Ломова не знаем тоже!
– Да неужели?!
Охранник топтался на одном месте, то протягивая руки к Ксюше, то убирая их за спину.
– Тогда почему Надька вам сто тысяч перевела, а?! – Ксюша двинулась на администраторшу. – За какие такие заслуги?!
– Женщина, пройдемте, – заунывно бубнил охранник.
– Мы принимаем пожертвования!
– Сто штук! – Ксюша воздела руку к потолку. – Пожертвование?! Да это же грабеж!
– …женщина…
Ксения схватила бокал и выплеснула горячий еще чай в лицо администраторше. Та истошно завизжала и, растеряв остатки прежнего спокойствия, кинулась в драку. Охранник проявил благоразумие и отступил.
– Что здесь происходит?!
Далматов пропустил появление Саломеи, которая явно не ожидала угодить в самый разгар скандала.
– Женщины, прекратите! Ну прекратите, пожалуйста… – ныл охранник, не решаясь, впрочем, вклиниться в драку.
– Да ничего особенного. – Далматов поднялся. – Похоже, местный сервис удовлетворяет далеко не всех клиентов. Пойдем!
– Но…
– Пойдем, они сами разберутся.
Саломея была отвратительно хороша в этом длинном светлом платье с широкими лямками и шнуровкой. Далматова так и подмывало потянуть за тесьму, но он подозревал, что вряд ли Саломея это одобрит.
– Пойдем, пойдем, пока все заняты… к слову сказать: ты со мной знакома, но не сказать чтобы близко. Ясно? Кабинет твой где?
– Там.
– …и если тебя о чем-то попросят – соглашайся.
– О чем попросят? – Она остановилась у двери без таблички и принялась копаться в сумочке. Сумочка была крохотной, но ключи Саломея искала долго.
– О чем-нибудь. Не знаю пока что. Но они попросят, будь уверена!
Далматов и сам не мог бы сказать, на чем основывалась его уверенность. Но он точно знал – в самом скором времени к Саломее обратятся с маленькой просьбой. Принести пару иголок – взамен вытащенных им? Или напоить его травяным чаем? Или сделать еще что-то, довольно-таки безобидное, но имеющее неприятные отдаленные последствия.
В ее кабинете стоял резкий запах хлорки и лимона.
– Садись куда-нибудь. – Саломея кинула сумочку на стол и попыталась открыть окно. – И рассказывай.
Окно не поддавалось. Ручка свободно проворачивалась, а рама оставалась неподвижной.
– Черт! – Саломея стукнула по раме. – Еще вчера все было нормально…
– А сегодня – уже сегодня.
Дверь открылась без стука, и в кабинет вошла администратор. Выглядела она слегка растрепанной, на щеке ее алела свежая царапина, наскоро замазанная пудрой.
– Ваш чай. – Администраторша уставилась на Саломею большими глазами. – Не надо открывать окно! Разве вас не предупредили?! Окна не открываются! Это нарушает атмосферу места!
– Но здесь воняет, – заметил Далматов.
Он не ошибся. Чай имел резкий мятный запах.
– Одну минуту. Извините. – Администраторша оттеснила Саломею и извлекла откуда-то упаковку ароматических палочек. – Надеюсь, у вас нет аллергии на сандал? Он очень хорошо расслабляет.
Она задернула шторы, расставила палочки по углам кабинета, зажгла их и лишь после этого удалилась.
– Ненавижу сандал, – сказала Саломея после секундной паузы. Чай для Долматова она вылила в горшок с заморенным чахлым растением, которое вряд ли обрадовалось подобной «подкормке».
Далматов прижал палец к губам и указал на стены, которым просто жизненно необходимы были уши. Саломея поняла его правильно.
Умница она.
– И чем я могу тебе помочь? – Она села за стол, сумочку убрала, но достала колоду карт, видимо, входившую в стандартную «комплектацию» хозяйства кабинета. Листы их были старательно потерты и выглядели если уж не древними, то хотя бы старыми. Интересно, если поискать хорошо, найдется ли хрустальный шар в шкафу? А столик для вызова духов? Или воск для лепки куколок? Потрепанный талмуд с заклинаниями…
– Есть у меня одна вещь… от деда досталась. Мне кажется, что у нее на редкость поганая аура. Гнилая, понимаешь?
Саломея кивнула.
– Вот и хотелось бы, чтоб ты взглянула на нее. Если у тебя найдется время.
Сандаловая вонь становилась нестерпимой. И пульс стучал в вискиах.
– И где эта вещь?
Туман плывет, и Саломея – тоже. Рыжая-бесстыжая. Кто надевает на работу такие сарафаны? И со шнуровкой еще! Мысли привычно плавятся, предсказывая скорый приступ мигрени.
Пора уходить.
– Дома, – Далматову удалось зацепиться за осколок сознания. – Это статуя. Тяжело… принести… сюда. Вот если бы ты приехала…
– Полагаю, это возможно, но – будет стоить дороже.
Не проблема. Деньги – никогда не проблема. Только пусть этот чертов сандал останется здесь!
– Сегодня, – вцепившись в ее протянутую руку, потребовал Илья. – Сейчас!
Он в коридор не вышел – вывалился, кашляя, пытаясь как-то отделаться от мерзкой вони. Молоточки пульса играли марш в голове, и Далматов почти лишился способности соображать.
