глаза Леша. – Я знал, думаю, всех клиентов Роди.
– Отлично, ну вот видишь, а в первый раз ты об этом умалчивал.
– Да какое это имеет отношение к его исчезновению?
– Ну, во-первых, давай это полиция будет решать, имеет ли это отношение к делу или нет, а, во-вторых, хотел ли бы ты понести уголовную ответственность за дачу ложных показаний? – запугивал следователь парня.
Лёша зарабатывал на девушках лёгкого поведения и боялся, чтобы об этом не узнала его девушка. Марина была очень ревнива и не перенесла бы информации о том, что её благоверный не только возит проституток, но и ещё имеет с ними какие-то общие дела.
– Персоналок у него было немного. Ну, тех, что я знаю, по крайней мере. Это постоянные, клиенты. Все приличные люди. Женщина из университета, какая-то важная особа. Мы с Родей думали: она или в деканате работает, или в ректорате. Я её тоже возил не раз. Мы же ведь посменно работаем. Ещё одна клиентка ездила исключительно днем, по магазинам, и дочку из школы забирали. Ещё одна мамочка дочь на дополнительные занятия возила, то на музыку, то на разные, как его, «развивашки», типа. Парень молодой, Савик, предприниматель. То в зал тренажерный, то по городу. А, да, ещё иногда к родителям за город, но там всегда ждать просил, и обратно домой. Есть один клиент, мог попросить отвезти куда угодно, но он порядочный коммерсант. Ничего криминального: дети, жена.
– Что ты имеешь в виду: «порядочный»? Это ты о чём?
– Имею в виду, что с ним он пропасть не мог. С ним мы всегда мотались по бытовым вопросам или по семейным.
– Кто ещё? Это все дневные заказы. А ночью?
– Мог кто-то подкинуть из коллег, что угодно и кого угодно. Плюс бочки.
– Что за бочки?
– Ну, это те, кто руку тянут, ну без заказа, так, на улице. Или ещё, бывало, из гостиницы могли заказ слить.
– Это всё?
– Остальные так, не постоянные, бабушки там разные, тётки. Раз в году позвонят, а ты занят. И прямо на сейчас. Что за люди, ну позвони заранее, предупреди, договорись, нет, вот прямо сию минуту.
– Ладно, Алексей, мне нужны телефоны всех этих людей, и тех, кто из гостиницы мог звонить. Всех. Потрудись. И ещё, я прекрасно понимаю, какие заказы могут приходить из гостиницы. Какая гостиница-то?
– Центральная, та, что на площади.
– Тем более. Девочек возите?
– Нет! – выстрелил Лёша.
– Слушай, Алексей, друг, ты не морочь мне голову. Девяносто процентов таксистов работают с сутенёрами. Эти злачные места как грибы растут. Одни закрываешь, другие тут же открываются.
– Нужно легализовать.
– Ну, понятно. Нет, в чём-то я с тобой согласен, но не полностью. Не нужны они вообще. Ну как можно туда вообще ходить. Ну что, нормальных девушек мало что ли? Тем более что это незаконно. Так говоришь, не возили?
– Нет.
Алексей не знал, как быть, сказать правду он не мог, промолчать – тоже. В его записной телефонной книжке было около десяти номеров массажных салонов, стриптиз-клубов и квартир, где оказывались сексуальные услуги. Схема была простой: ты привозишь клиента, предварительно предупредив администратора, называешь по телефону свою сумму за секс услуги, которую сам устанавливаешь с выгодой для себя. Клиент платит столько, сколько ему по сговору с тобой сообщила администратор, а потом ты забираешь откат, разницу между настоящей ценой и той, что ты придумал сам. Иногда называлась цена двойная от реальной, иногда и больше. Такие клиенты в основном попадались из гостиниц. И следователь явно знал, о чём спрашивал. Он так же, как и Лёша, знал о журнале учёта, куда вносились номера машин такси, привозивших и забиравших клиентов, номера телефонов, время, день, дата, имена водителей. Это всё делалось в интересах органов, которые этот бизнес и «крышевали». По сути, таксисты в таких случаях ничем не отличаются от сутенеров, но как бы остаются в стороне. На самом деле они так же наживаются на тяжелой работе молодых девчонок, которые продают свою честь за копейки, деля заработок с администрацией, нечистыми на руку ментами, ну и таксистами.
После Алексея следователь встретился с Катей, той девушкой, что сама вышла на Лёшу, увидев пост в соцсетях. Она работала на том же рынке, что и Яна, на торговой точке, расположенной прямо напротив неё. Они нельзя сказать чтобы дружили, но сплетничать любили, и зевак пообсуждать, которые с открытым ртом бродили по базару как по выставке произведений искусств, морочили голову вопросами и уходили без покупок. Торгаши называют таких «мозги». Ещё есть категория покупателей – «усы» и «очки». Это, как правило, чересчур умные, с двумя-тремя высшими образованиями, знающие всё лучше других. Вечно с недовольным видом, всегда подозревают подвох во всём, ожидая обмана. Это покупатели мужского пола. Они носят усы или очки. Если и то, и другое – надежды на продажу нет. Они любят спорить, критиковать товар, торговаться, морочить мозги и уходить. Большинство продавцов вообще не вступают с ними в диалог. Ведь даже если продажа состоялась спустя тысячу лет торгов, вероятность на возврат товара гарантирована на девяносто девять процентов.
Катя очень нервничала и много курила. Когда за ней спустился следователь, чтобы провести к себе в кабинет, она была на улице. Когда она вошла, дежурный не сразу позвал её, а выждал паузу в десять минут:
– Родионова?!
Катя вздрогнула и подбежала к рамке металлоискателя.
– Вы Родионова?
– Да, я, – с трудом от волнения произнесла Катя. Ей почему-то казалось, что её сюда пригласили сообщить что-то страшное. И хоть она понимала, что, скорее всего, наоборот, следователь ждёт от неё информации, ничего не могла поделать со своим волнением. Сердце выпрыгивало, а грудь наполнила тревога.
– Документ!
Катя через проходную попала в коридор первого этажа, затем на лестницу и стала подниматься. Двигаясь вверх, около десяти раз проверила написанный на листке бумажки небрежным почерком номер кабинета и фамилию следователя. По дороге ей встречались разные личности. Это были рассеянные и встревоженные понятые, уставшие и напуганные свидетели, отчаянные подозреваемые на подписке и потерпевшие с разбитыми и опухшими лицами. На лестничном пролёте между третьим и четвёртым этажами Катя едва разминулась с тремя крупными мужчинами, которые выглядели одинаково. Все трое были небритыми, угрюмыми, приблизительно одного телосложения и почти в одинаковой одежде. Но один был в наручниках, а двое по обе стороны от него вели его под руки вниз. Катя встретилась глазами с тем, что был посередине. Он подмигнул ей и злобно ухмыльнулся. По спине Кати пробежал холодок.
– Можно? – постучавшись и
