Около двух часов дня траурная процессия двинулась через центральный городской проспект к кладбищу. Движение в центре было парализовано. Сотрудники ГАИ попрятались по подъездам, но никаких инцидентов не произошло. Братва сама следила за порядком. На кладбище все также прошло без эксцессов. После траурных речей гроб из красного дерева был опущен в могилу, ее забросали венками и охапками цветов. Поминки проходили в ресторане "Юбилейный", где собрались только свои, потому что маленькое помещение всех вместить не могло.
Все, кто близко знал Гурама, считали, что причиной смерти послужил его бизнес.
В воровской среде у Гурама не было врагов, зато их немало было среди предпринимателей, которые в недавнем прошлом работали в спецслужбах. Причем некоторые из них уже успели "отметиться" на разборках вокруг нефтебизнеса и в Москве, и в самом Орске.
Все с уважением относились к Гураму - от милиционеров до бизнесменов. Они говорили, что при Гураме в городе всегда был порядок. Он умел бескровно разбирать конфликтные ситуации.
ЦИРУЛЬ
Мне предложили защитить знаменитого вора в законе Павла Захарова (Цируля), но к исполнению своих обязанностей я так и не приступил.
В 1995-1996 годах Павел Захаров сидел в следственном изоляторе Лефортово. В это же время там находились несколько моих клиентов. В разговоре с ними я невольно узнавал кое-какие подробности из жизни Цируля. Как-то один из них совершенно неожиданно для меня прошептал мне на ухо:
- А вы не могли бы быть адвокатом Паши Цируля?
- Адвокатом Паши Цируля? - переспросил я.
Павел Захаров по своей значимости в криминальном мире стоял рядом с Вячеславом Иваньковым (Япончиком). Вечером, вернувшись домой, я взялся за криминальное досье, тщательно собираемое мной из прессы на разных авторитетов, как необходимое подспорье в моей работе. Ознакомившись с информацией о Цируле по имеющимся у меня вырезкам, я напросился на встречу с двумя авторитетами, которые были моими клиентами и прекрасно знали Цируля. Сейчас это выглядит наивно, но тогда для меня было очень заманчиво и лестно, что мне доверили быть адвокатом такой личности, как Цируль. Я буквально летел на эту встречу, думая, как за меня будут радоваться и, наверное, станут еще больше уважать как адвоката.
Но каково же было мое разочарование, когда один из них сказал:
- Адвокатом Цируля? Да он же давно не у дел, он уже никто.
Другой сказал не менее категорично и пренебрежительно:
- Да он же наркотой балуется.
Но все же я уже располагал достаточным материалом о криминальной карьере Паши Цируля.
Родился Павел Захаров 9 марта 1939 года в Москве. Жил в бараке. Воровать начал рано, чуть ли не с восьмилетнего возраста. Бросил рано школу, не доучившись до конца пятого класса. На работу устраиваться не хотел, занимался тем, что очищал чужие карманы, и, отчислив часть денег в общак, остальные пропивал. В 1956 году его первый раз судили за хищение, дали год исправительных работ. Но уже в 1958 году его посадили на 10 лет. Срок, по версии Цируля, он получил за чужое убийство. Якобы уголовники попросили "взять труп" на себя, чтобы "отмазать" кого-то. Вполне могло так и быть, поскольку по старым воровским правилам будущему законнику предстояло пройти через подобное "испытание". А Цируль жил "по понятиям".
В лагере он и получил прозвище Цируль, то ли за то, что брил какого-то вора и случайно порезал его, то ли потому, что еще на воле ему делала прически подруга, работавшая парикмахером. Уже в девятнадцатилетнем возрасте Цируля в Нижнетагильском лагере короновали в воры в законе. В 1960 году, освободившись по амнистии, он устроился парикмахером, а на следующий год опять сел.
После этого он еще четыре раза оказывался в лагерях за хулиганство, кражу, сопротивление работникам милиции.
В тюрьмах и лагерях Цируль, как и положено вору, попадал в карцеры, штрафные изоляторы. Его авторитет возрастал.
В конце 70-х, после очередного срока, Цируль стал специализироваться на мошенничестве. Его бригада занималась "ломкой" чеков в магазинах "Березка" и банках Внешпосылторга. Но в 1980 году ему пришлось прерваться. С двумя грузинскими уголовниками Цируль попался на квартирных кражах. У самого Цируля нашли наркотики и пистолет. Его судили последний раз в жизни и дали пять лет.
Всего же Захаров провел в заключении двадцать один год.
Состояния особого он не нажил. Да и "по понятиям" он не мог этого сделать. Все изменила перестройка. В конце 80-х годов Цируль помогает "подниматься" преступным группировкам: солнцевской, долгопрудненской, пушкинской, ивантеевской. Особое предпочтение он отдавал коптевской бригаде, лидером которой в то время был Ястреб, его друг.
Многие считают, что тогда он имел сильное влияние в Казани. Казанские вскоре обосновались в Волжске, где в 1993 году прописался и сам Цируль. Ходили легенды, что в последнее время Цирулю доверили держать общак славянских группировок, сумма которого достигала аж 150 миллионов долларов. Однако работники правоохранительных органов считают, что этого не могло быть по той причине, что Цируль давно уже не у дел и с иглы он не слезает. Но тем не менее особняк под Москвой, в поселке Жостово, где он жил, без начинки стоил более двух миллионов долларов. Внутри же отделка была из гранита и мрамора. Как представитель элиты преступного мира, Павел Захаров давно был под наблюдением у правоохранительных органов. Последние полгода он находился в оперативнорозыскной разработке, которую вела специальная группа МВД и ФСБ и на март 1995 года готовила его арест по обвинению в торговле наркотиками и хищениях в особо крупных размерах. Но вопреки всем ожиданиям, а точнее, из-за полной нестыковки правоохранительных органов, такой арест произошел гораздо раньше. Сотрудники Московского РУОПа вторглись в особняк Цируля в Жостове, тем самым спутав все карты МВД и ФСБ. Задержание проходило с большой помпой.
15 октября 1994 года в девять вечера в подмосковном поселке Жостово началась боевая операция по захвату вора в законе Паши Захарова. После продолжительного наблюдения за его особняком бойцы СОБРа пошли на штурм.
Трехэтажный особняк напоминал цитадель: глухой бетонный забор, пуленепробиваемые стекла, огромные металлические ворота с электроприводом, которые потом пришлось взрывать. К коттеджу подъехало 12 автомобилей. Полсотни бойцов СОБРа ворвались на территорию. Первоначально обыскав все помещение, они ничего компрометирующего не нашли. Однако позже, доставив Пашу в здание РУОПа, каким-то странным образом под плащом у него обнаружили пистолет "ТТ". Его стали обвинять сразу по двум статьям: незаконное хранение оружия и, чуть позже, незаконное хранение наркотиков, которые нашли у него в камере, где он отбывал срок наказания.
Первоначально Цируль находился в Бутырке, с другим известным вором в законе Робинзоном Арабули, по кличке Робинзон. Вскоре Цируля спешно перевезли в спецкорпус "Матросской тишины", где он продолжал употреблять наркотики. В доставке наркотиков стали подозревать нескольких его адвокатов. Некоторых из них задержали и возбудили против них уголовные дела. По телевизору даже показывали, как адвокат передает наркотики, а в это время врывается оперативная группа, его задерживают, а Паша Цируль говорит что-то невнятное перед камерой.
После этого его переводят в следственный изолятор Лефортово, и дело его ведет 4-й отдел Следственного комитета МВД России.
В Лефортове я предъявил свои документы и показал ордер на ведение дела следователю, который входил в следственную бригаду по делу Цируля. На столе у него я увидел дело моего будущего подзащитного. Следователь совершенно безразлично взял мои документы и начал было оформлять разрешение на встречу с Цирулем. Как бы про себя он обронил:
- Ничего, будете девятнадцатым адвокатом...
- Как девятнадцатым?! - переспросил я в растерянности.
- Так. У него было восемнадцать адвокатов. Многих он разогнал сам, причем странным способом: обвинял их в том, что они переодетые менты. Кто-то остался у него работать. Вы будете девятнадцатым.
- Подождите, - сказал я. - Давайте пока не будем ничего оформлять. Я с этим вопросом разберусь.
Я вышел из следственного изолятора с неприятным чувством. Мне было совершенно непонятно столь странное поведение клиента. Иметь девятнадцать адвокатов - это ненормально. Быть статистом мне совершенно не хотелось.
Пройдя несколько метров, я повернул обратно в Лефортово. Быстро заполнил карточку вызова на своего клиента, который рекомендовал мне взять защиту Цируля.
- Послушай, - обратился я к нему, - странная какая-то ситуация получается. У него ведь уже восемнадцать адвокатов было!
- Да, - подтвердил мой клиент. - Это так. Странно он ведет себя в последнее время. Не хочу вводить вас в заблуждение, но с ним что-то происходит.
Странностей хватало с лихвой. Вероятно, чтобы создать видимость своей приверженности к старым воровским традициям, Павел Захаров оформлял на других людей машины, коттедж, вклады, а свою фактическую жену, от которой имел сына, зарегистрировал со своим братом. Но уж совсем вне всякой логики было неожиданное для всех прошение Цируля прокурору Москвы о том, чтобы не считать его вором в законе, поскольку в 1958 году он якобы был коронован неправильно, в нарушение воровских традиций. Кроме того, мой клиент сказал, что в Лефортове с Пашей происходят всякие непонятки. Например, в последнее время он стал бросаться и "наезжать" на вертухаев, а соседу из противоположной камеры, Алексею Ильюшенко, бывшему и.о. Генерального прокурора, Паша постоянно передает какие-то замысловатые приветы, после чего, по словам вертухаев, сам начинает долго смеяться в своей камере.
