Утром, собираясь на работу, Елена позвонила мужу на мобильный. Телефон был выключен. Сердится, поняла она, злится на нее, потому и отключил телефон.
Бывало и раньше, что он не ночевал дома, но всегда предупреждал заранее. Друзья, мол, переговоры за городом, важный клиент… Елена предпочитала не выяснять, что за клиент. По некоторым признакам она понимала, что в командировки или на семинары в Турцию муж ездит не один. И давно уже с этим смирилась. Девиц много, а жена одна, говорил Андрей вроде бы в шутку. Елена уверила себя, что все у них хорошо, нормально все, в порядке вещей.
Обожженная рука распухла так, что не налезала перчатка. Елена позвонила на работу и просидела полдня в травме. Потом навалились повседневные дела.
Она несколько раз звонила мужу, но по-прежнему его мобильник был выключен. Наконец решилась позвонить ему на работу. Секретарша ответила, что Андрей Андреевич заболел и его сегодня не будет.
– Он сам звонил? – дрогнувшим голосом спросила Елена.
– Разумеется, – ответила девчонка, и по ее злорадному голосу Елена поняла, что ее узнали.
Ну вот, теперь пойдут сплетни, муж ей все выскажет… Но прежде она спросит, где он пропадает. В конце концов, что происходит? Отчего он набросился на нее и наорал на дочь? Ребенок-то чем виноват?
Вернувшись домой, Елена обнаружила, что в квартире побывали воры. Все перевернуто, дверцы шкафа раскрыты, ящики выдвинуты. Однако дверь оставалась запертой на все замки. Елена прошлась по квартире и выяснила, что вор побывал только в спальне и прихожей. Еще из ванной пропали бритва и одеколон. Одежда тоже исчезла только мужская.
Все ясно: муж приходил в ее отсутствие, чтобы забрать вещи. То есть он ушел из дома… Бросил ее…
Елена даже удивилась, что осознала эту мысль без боли. Спокойно. В общем, приняла случившееся как данность. Наверное, потому, что не поверила. Как это – вот так, с бухты-барахты, не ссорились, не ругались, хоть какое-то объяснение должно быть… Все-таки много лет вместе прожили…
Она наскоро прибрала квартиру, так что, когда вернулась дочь, задержавшаяся на каких-то там дополнительных занятиях, все было по-прежнему.
Маша спросила, где папа, Елена честно ответила, что понятия не имеет. Дочь приняла это спокойно, не стала ахать, делать большие глаза и всплескивать руками. Только хмыкнула и отвернулась.
Елена вздохнула – что тут еще скажешь?
Остаток вечера Маша провела в своей комнате, у нее тихо играла музыка и слышался смех – Машка болтала по телефону. Что ж, у нее своя жизнь. Думает, отец уехал в командировку на несколько дней, она же не знает, что он ушел.
Теперь Елена уже не удивилась, что спокойно воспринимает эту новость. Ну, ушел и ушел, дело житейское, не она первая, не она последняя. Со всякой может случиться. Другой вопрос – что теперь будет, как изменится их с Машкой жизнь?
Да почти никак, поняла Елена. Квартира – ее по закону, тут все в порядке, ему ничего не положено. Денег она зарабатывает не то чтобы много, но достаточно. Если жить скромнее, а теперь так и будет, то им с дочерью вполне хватит на еду и одежду. Учится Маша хорошо, так что за поступление в вуз платить много не придется.
Вот так вот. Жили семьей, а теперь будут вдвоем. Может, так и проще. Елена поняла, что ужасно устала от мужа, от его дурного настроения, грубости, от своих забот, от вечного беспокойства, чтобы все было как надо, от своего стремления угодить, свести, сгладить углы. Теперь можно быть самой собой.
Вот только как это воспримет Маша? Но если честно, Андрей не был хорошим отцом, его отношения с дочерью нельзя назвать слишком близкими. Любит ли его Маша? Во всяком случае, разлуку переживет.
Что-то подсказывало Елене, что муж не станет часто видеться с дочерью. Больше того, он и денег не будет давать на ее содержание. А если Елена попытается потребовать алименты по закону, то ничего у нее не получится. Да она никогда такого и не сделает – хорошо знает, чем это грозит.
Маша наконец угомонилась. Елена тоже легла, погасила свет, но долго лежала в темноте. Она дала себе слово не думать о своей жизни, но сейчас непрошеные мысли сами лезли в голову. Как глупо все у нее, как скучно. Муж бросил, а она не то чтобы рада, но нисколько не расстроена. Скучная была у них семейная жизнь. Скучная у нее работа – бухгалтер. Единственное светлое пятно в жизни – Маша. Ради дочери Елена была готова на все. И сделала уже очень многое.
Сделала так, чтобы дочь росла без комплексов и обид, как все, чтобы была у нее семья. Ребенка без отца каждый может оскорбить. Елена сделала так, чтобы у Маши был отец. Ну да, Маша Андрею не родная, еще до женитьбы она поставила единственное условие: чтобы он Машу удочерил. Согласился, сказал: удочерю твоего ребенка, буду хорошо относиться, но любить не обязан. Что ж, она и с этим согласилась, по крайней мере, все честно. Выбирать-то ей не из чего было.
Да уж, досталось ей в жизни. И все от глупости, как кричал отец. Ее отец, родной…
Елена окончила школу с неплохими оценками и поступила в экономический институт. Она собиралась в академию дизайна, потому что хорошо рисовала, но отец и слышать об этом не хотел. Что еще за дизайн, твердил, вот экономика – это профессия. А там будешь болтаться, на нашей шее сидеть, устали уже.
И то верно, жили они небогато. Отец работал инженером на заводе. И тогда как раз завод совсем захирел, он подрабатывал тут и там. Мама давно уже бросила основную работу и устроилась продавщицей в магазинчик за углом. Пока учись, сказал отец, пока тянем.
Через год она пошла на встречу одноклассников. Встреча проходила дома у Вовки Васнецова. Его родители уехали работать по контракту в Германию, Вовку оставили закончить курс. Квартира большая, взрослых никого, мальчишки принесли не только вина, но и водки, все жутко напились, и Лена проснулась утром в Вовкиной постели. Было ужасно стыдно, болела голова, а больше она ничего не помнила. Вовка держался независимо, но был рад, когда она ушла.
Дома Лена выдержала грандиозный скандал и решила наплевать на все и забыть. Но через три недели выяснилось, что забыть не удастся. Она выждала еще некоторое время и пошла к Вовке, потому что нужно было что-то делать. Вовка мямлил, отводил глаза, говорил, что решит этот вопрос, именно в таких выражениях, в общем, тянул время, потом стал от нее прятаться, не отвечал по телефону.
Наконец дело разъяснилось. Оказывается, Вовка тянул время до приезда своей матери. Та быстро решила проблему – оформила все документы и увезла сына с собой в Мюнхен, не перекинувшись с Леной и словом. Вовка тоже уехал, не простившись, только просил передать Лене, что между ними все кончено. Передала Милка Козлова, противная девка, они с Леной в школе не ладили.
Пришлось открыться маме, да она и сама догадалась, что с дочкой что-то не то. Лена умоляла ее не говорить отцу, и, разумеется, мама не удержалась. Сейчас Лена понимала, что глупо ей было на это надеяться, мама все делала, как скажет отец, и помыслить не могла, чтобы его обмануть. Так уж сложилось у них в семье.
Ух, как орал отец! Ух, как он топал ногами, обзывал ее такими словами, что мама бледнела и умоляла его быть потише, потому что услышат соседи. Он распалялся еще пуще, нарочно окна открыл – пускай все, говорил, слышат, что дочка у него такая-сякая и место ей там-то и там-то. Под конец Лене стало ужасно плохо от духоты и криков, в ушах стоял звон, она пошла на кухню и открыла окно, чтобы не задохнуться в этой квартире, наполненной злобой.
На миг ей захотелось прыгнуть туда, вниз, только чтобы не слышать больше жутких криков отца. Голос у него был и так-то высокий, а уж когда кричал, часто срывался на визг. Тут же Лена наткнулась на взгляд соседки. Она стояла внизу и внимательно слушала скандал. Лене-то было уже все равно, но мама оттащила ее от окна. И то верно, куда тут бросаться – второй этаж, ногу сломала бы, да и все.
Отец угомонился – скорей всего, просто устал. Мама бегала к нему в комнату с чаем, потом они обедали на кухне. Лена лежала у себя, накрывшись с головой одеялом, ее тошнило.
Утром мама повела ее в консультацию. Точнее, проводила до дверей, внутрь не пошла, сказала, что ей неудобно. Врач долго пугала Лену осложнениями, Лена тупо молчала, ей хотелось, чтобы все скорее кончилось. Однако пришлось записаться в очередь, потому что у Лены не было достаточно денег. Нужно было ждать две недели.
За это время отец раза три устраивал скандалы, но не такие ужасные, как первый. Однако, как раз накануне, когда Лене нужно было идти в больницу, он разорался так, что она поняла: с нее хватит. Она схватила сумку с собранными вещами, где лежали паспорт, халат и тапочки, и выбежала из дома, решив до утра проболтаться по улицам.
Она шла и шла, и всерьез думала, что хорошо бы умереть завтра там, в больнице, тогда кончились бы все ее мучения. Но вряд ли выпадет такая возможность, так не лучше ли прямо сейчас броситься под первый попавшийся грузовик… Опомнившись немного, она огляделась по сторонам и сообразила, что ноги сами принесли ее к бабушкиному дому. На часах была половина третьего ночи.
