В понедельник в семь утра появилась Агатка. Мы со Славкой пили чай в кухне, он гадал на кофейной гуще, кому и с какой стати понадобилось убивать Озерова, а я выжидала время, когда можно будет отправиться в милицию. С появлением сестры с милицией пришлось повременить.
– Ну, вот и труп объявился, – приветствовала ее я.
– Чего ты зубы скалишь, дура! – рявкнула Агатка. – Марш в больницу. И усвой: ты отказалась от госпитализации, надеясь отлежаться дома, но за эти два дня тебе стало хуже. Ты не помнишь, что произошло в доме Озерова. Об убийстве ничего не слышала, вот и не сообщила в милицию.
– Ты не слишком усердствуешь во спасение близкой родственницы? – съязвила я.
– И не мечтай. Я думаю об отце. Он такого счастья не заслужил.
Тут Славка обрел голос, оказывается, извилины все эти дни он напрягал не зря и много чего успел надумать.
– Агата Константиновна, Феня не видела, кто ее ударил по голове. Озеров был в кухне, она вошла, а дальше удар и провал в памяти. Очнулась она возле своего дома, да еще в порванном платье. С ее стороны логично было предположить, что Озеров… – он все-таки слегка поперхнулся, – Озеров воспользовался ее беспомощностью…
– То есть это он мне по башке дал? – изумилась я.
– Заткнись, тебя не спрашивают, – прикрикнула сестрица и кивнула Славке, чтобы тот продолжал.
– Но ведь ничего не мешало ей так подумать, – развел он руками. – Она решила промолчать об этом, потому что женщине рассказывать о таких вещах всегда неприятно.
– Будем фиксировать факт изнасилования? – спросила я серьезно.
Агатка сцепила зубы, но с эмоциями быстро справилась.
– Не будем. Мысль неплохая, – сказала она Славке. – Озеров человек в городе известный, да и нашу дуру не на помойке нашли, скандал обоим без надобности. Прокатит, – удовлетворенно кивнула она, видимо успев забыть о своих подозрениях в отношении нового жильца.
– Нехудо бы еще убийцу найти, – подсказала я.
– Надеюсь, что найдут. Иначе… – Она свою мысль не закончила и вздохнула, а я с тоской подумала, что очень скоро она узнает о Стасе. Тогда моя невиновность покажется сестре весьма проблематичной. В общем, я отправилась в больницу.
Меня встретили там с распростертыми объ– ятиями и стараниями Агатки определили в отдельную палату. Я бы предпочла общую, чтобы отвлечься на разговоры и не изводить себя черными мыслями, но моего желания никто не спросил.
Через полчаса после моего водворения в палату появился Славка. Взял стул и уселся возле окна.
– Ты не хочешь поискать работу? – спросила я. – А заодно и жилье?
– Не хочу, – ответил он.
– Что так?
– Я тебя не понимаю, – помолчав, вздохнул он.
– У меня что, проблемы с речью на почве сотрясения мозга?
– Фенька, ты ведешь себя странно. Чего ты скрываешь? Ты видела кого-то в доме?
– Только труп. И то в тумане. А что касается странностей, твое поведение тоже нормальным не назовешь.
– Ты помогла мне, теперь я пытаюсь помочь тебе.
– Чересчур стараешься.
Он собрался что-то ответить, но тут в палате возникли мои мама и папа, и Славке пришлось удалиться. Мама так на него взглянула, что дверь он закрыл с большой поспешностью. Я-то надеялась, что Агатка все уже рассказала родителям, но, судя по папиному поведению, он пребывал в неведении.
– Что случилось, дочка? – заботливо спросил он и сжал мою руку. Мне захотелось провалиться сквозь землю вместе с кроватью.
– Кто этот тип? – кивнув на дверь, строго спросила мама.
– Сосед.
– Сосед? И чего он сидит здесь с видом побитой собаки? Ты тут, случайно, не благодаря ему оказалась?
– Августа, – нахмурился папа.
– Моя дочь лежит с сотрясением мозга, а ее сестра что-то мямлит про несчастный случай. Ты подцепила очередного прохвоста, и он распускает руки?
– Августа…
– Не смей врать матери и немедленно все выкладывай.
Я заревела от жалости к маме. Она еще не знает, что ей предстоит услышать, а я знала это очень хорошо. Желание провалиться сквозь землю только увеличилось.
– Я этого подлеца в тюрьме сгною, – топнула ногой мама и поспешила заключить меня в объятия. – Бедная моя девочка.
«Бедная девочка» собралась с силами и выдала свою историю. Мама побледнела, глаза ее приобрели страдальческое выражение. Папа сурово хмурился.
– Н-да, – только и смог произнести он.
– Это происки твоих врагов, – взвилась мама. – Все нарочно подстроено.
– Прекрати, – рявкнул папа, мама от неожиданности вздрогнула и вроде бы язык проглотила. – Озерова вчера нашли убитым, – сказал отец. – Ты об этом знала? – Я отрицательно покачала головой. Ложь молчаливая все равно ложь, но лгать так намного легче. – Если выяснится, что его убили в доме, а не в машине… – Папа вздохнул и закончил совершенно неожиданно: – Это чудо, что ты осталась жива.
– О, господи, – пролепетала мама, забыв в тот момент и о возможном скандале, и об отцовском уходе на пенсию, становившимся весьма вероятным.
– Сейчас главное твое здоровье, – похлопав меня по руке, сказал папа и добавил: – Я люблю тебя.
Только они ушли, как тут же появился Славка.
– Это твой отец? – почему-то шепотом спросил он.
– Ага. Говорят, я на него похожа.
– Это ведь… это ведь Завьялов?
– У него фамилия на физиономии написана? Скажи мне, мой таинственный друг, кто ты?
– Ты же видела паспорт. Я – Смирнов Вячеслав Александрович, – серьезно ответил он.
– Смирнов, и все?
– В другое время я бы с удовольствием рассказал тебе свою биографию, но сейчас у меня не о том голова болит.
– Теперь голова болит у моего папы, так что своей можешь дать отдых.
– Знаешь, ты очень нахальная девица. Уверена, что отец тебя отмажет? – разозлился он.
– А ты не уверен? Катись из моей квартиры и моей жизни. В ней и без тебя полно придурков.
Он так сцепил челюсти, что запросто мог сломать зуб, и даже не один. Вышел из палаты и хлопнул дверью, забыв, что мы в больнице. А я вздохнула с облегчением и стала ждать появления следователя. Но он не явился ни в тот день, ни на следующий. Папа с мамой заходили, но на мой вопрос неизменно отвечали: сейчас главное – мое здоровье. Я лежала, ухмылялась и думала о своем здоровье. О Стасе, конечно, тоже.
В среду утром сразу после обхода в палате появился Славка. Молча прошел и устроился на стуле, отвернувшись к окну. Можно было поинтересоваться, что он здесь забыл, но я предпочла его не замечать. Я лежала, прикидывая, на сколько хватит его терпения, а он молчал, должно быть испытывая мое. Кто бы из нас вышел победителем, сказать затрудняюсь, потому что в дверь постучали, а вслед за этим в палату робко заглянула девушка. Длинные светлые волосы, очаровательный носик и голубые глаза с длинными ресницами. Настя Озерова. Она вошла и, прикрыв дверь, привалилась к ней спиной, вздохнула. И только после этого заметила Славку. Его присутствие почему-то ее напугало.
– Вы из милиции? – неуверенно обратилась она к нему.
– А вы кто? – вопросом на вопрос ответил он.
– Нам надо поговорить, – повернувшись ко мне, произнесла она.
– У Ефимии Константиновны сотрясение мозга, ей нужен покой, – отрезал он.
– Мне никто ничего не говорит. – Настя вдруг заплакала, размазывая слезы ладошкой. – Мой отец погиб. Вы знаете?
– Теперь да, – ответила я. – Вряд ли вам пришла охота так шутить.
Девушка вздохнула в который раз, достала бумажный носовой платок из пачки и стала комкать его в руке.
– Почему вы в больнице? – спросила она тихо.
– Потому что у меня сотрясение мозга.
Настя поискала глазами место, где могла бы сесть. Такового не нашлось. Славка с большой неохотой уступил ей стул.
– Когда я узнала об отце, – устроившись возле окна, начала Настя, – я подумала, что должна сообщить вам. Скорее всего в ежедневнике отца был ваш номер, но я была в таком состоянии… Проще было обратиться к его другу. И он дал мне номер телефона Карасевой Надежды Петровны. Она сразу же приехала. Ей лет сорок, она работает в его фирме и совсем не красавица. Они вместе уже несколько лет, с тех самых пор, как умерла мама. – Настя замолчала, слезы на ее щеках высохли, остались разводы от туши. – Зачем отцу понадобилось врать? – глядя на меня своими небесно-голубыми глазами, спросила она.
– Разве у него не могло быть еще подруги? – пожала я плечами.
– О которой никто ничего не знает? Я говорила с начальником охраны отцовской фирмы. Он сказал, что в пятницу отец отправлял двоих сотрудников за какой-то девушкой. Я узнала адрес и поехала к вам. Но дома вас не оказалось.
– Вы об этом следователю рассказали? – спросила я.
– Нет, – покачала она головой.
– Почему?
– Сначала мне нужно было поговорить с вами. Я хочу знать… почему он это сделал?
– Ваш отец?
– Да. Вчера я опять была у вас, а сегодня решила обзвонить все больницы. Если вас нет дома, а мой отец погиб, это логично, верно?
