– А Костик знал об их связи?
– Может быть. Ваш…Твой муж приглашал его однажды в особняк и долго беседовал в кабинете. О чем, не знаю, я не привыкла подслушивать.
– А ко мне-то он тогда чего привязался? – возмутилась я.
– Так он же альфонс. Типичный. На его красивой физиономии написано, что он берет все, что плохо лежит, – пренебрежительно ответила Клара. – У него еще наверняка пяток состоятельных любовниц имеется.
– А почему же ты мне раньше про Елену не сказала? Знала ведь, что Артур с нами обоими встречается.
Экономка неопределенно пожала плечами:
– Чтобы ты меня выгнала?
– За что?!
– За то, что лезу в чужие дела. Так ведь не раз бывало в этом доме…
– Ну ладно, бог с ними. Их счастье нас в общем-то не волнует. Я хотела спросить: как ты думаешь, должны мы поминки по Костику заказать? И если да, то где. В ресторане, наверное?
– Может, Елена уже все заказала?
– Я не успела спросить. Свяжись с ней, а то я боюсь с ней разговаривать. И еще. Завтра похороны, начало панихиды в двенадцать. Распорядись, чтобы мне приготовили черный наряд. Желательно с вуалью, чтобы лица не видно было. Сделаешь?
– Конечно. Это же моя работа.
Вечером в особняк приехали уставшие Максим и Павел. Клара приготовила роскошный ужин. Когда мы собрались в столовой за накрытым столом, Максим жестом отпустил прислугу и сказал:
– Не знаю, как у ментов, а наше следствие пока зашло в тупик.
– Крутов не признался?
– Он рассказал все, что мог, но клянется, что Костика не убивал.
– Я тоже думаю, что это не он, – подал голос Павел. – И не его ребята. Не стал бы он босса мочить. Не выгодно.
– Он утверждает, – продолжил «брат», – что активно помогал Константину до того момента, как узнал, что затея с банком провалилась. После провала его хватило на то, чтобы послать к Дарье «адвоката» – и все. В панике он спрятался у своей подружки и стал выжидать, чем кончится дело. Охранник, которого Пашкины ребята вытащили из погреба, подтверждает, что «шеф» не появлялся в последние сутки, даже не прислал ему сменщика. Смерть Костика ничего Крутову не давала, он в этом деле и так засветился хуже некуда. Еще он упоминал какого-то человека. С ним поддерживал связь только сам Костик и сильно ему доверял. Единственное, что Крутов мог о нем сказать, это то, что он как-то связан не то с химией, не то с лекарствами. Смесь в уколах, которые вывели меня из строя, приготовлена именно им.
– Это мужчина или женщина?
– А черт его знает. Говорит, что Костик всегда называл неизвестного местоимением «он»…
– Знаешь, что странно? – задумчиво сказал Павел. – Крутов божится, что видел тебя мертвой, с дыркой во лбу. И приказал сжечь труп. Никак не пойму, зачем он себя оговаривает, ведь знает же, что ты жива и здорова. – Он вопросительно посмотрел на Максима.
– Он действительно видел. Но киллер был нашим человеком.
Я не устаю удивляться, с какой легкостью этот парень умеет врать.
– Это был спектакль специально для них с Костей. Я хотел посмотреть, что эти поганцы задумали.
– А чего мне-то не сказал? Я, как дурак, искал твою сестру по всему свету…
– Да нет, пропала она по-настоящему, – успокоил друга Максим. – Я правда не знал, куда эта мартышка делась. – Он с улыбкой посмотрел на меня.
– Но если это не Крутов убил моего «мужа», тогда кто?
– Вопрос, конечно, интересный, но ответа на него пока нет. Увы.
– Ну и что нам теперь делать?
– Ждать. Сначала нужно узнать результаты экспертизы оружия. Если это действительно тот самый пистолет, придется тряхнуть мадам Образцову.
– Она была у меня сегодня. Говорит, что мой пистолет не так давно забрал у нее брат. Знаешь, что любопытно? Елена утверждает, что ни она, ни Костик не трогали пистолет голыми руками, только в перчатках или через другую материю. Так вот, мой муж возил оружие с собой и сохранял на нем только мои отпечатки пальцев. Забавно?
– Рыл тебе могилу? Хотел кого-нибудь пришить и подбросить улику? А что, вполне в его стиле. Дешево и сердито. А главное, он ни при чем.
– Кто-то воплотил его план в жизнь, только сценарий маленечко подредактировал. Сделал Костика главным персонажем.
– Значит, нужно найти человека, который знал о пистолете с твоими отпечатками и которому выгодна смерть Костика и устранение тебя, – подвел черту под нашими размышлениями Павел. – Между прочим, пистолет с отпечатками пальцев – серьезная улика.
– Да нет там никаких отпечатков, – отмахнулся Максим, – они просто ошиблись.
– Надо же! Провернуть убийство, и так лохануться. Трудно поверить.
– И все-таки это правда. Пистолет, скорее всего, наш, а вот отпечатков на нем точно нет. Вернее, они есть, но не сестры.
– Тогда и переживать нечего. Давайте, наконец, ужинать, а то я от запахов с ума сойду.
Я посмотрела на еду, и мне стало нехорошо. Может, от волнения или еще почему-то, но есть совершенно не хотелось. Немного кружилась голова. Я извинилась и пошла в спальню. Мне становилось все хуже и хуже. Тело охватила такая слабость, что я не пошла проводить Максима и Павла, когда они уезжали. Перед сном в спальню заглянула Клара. Увидев синие круги у меня под глазами, экономка встревожилась:
– Лилиана, ты плохо выглядишь, может быть, вызвать Цезаря Илларионовича?
– Не надо. Я просто зверски устала за эти дни, мне нужно хорошенько выспаться, отдохнуть, и все само придет в норму.
Клара вышла, а я подумала о докторе. Если бы он еще там, в Хургаде, хорошенько осмотрел меня, то всего этого спектакля могло не случиться. Семейный врач не мог не знать, что Лили перенесла операцию аппендицита. Сейчас я бы спокойно попивала чай на своей собственной кухне, а не готовилась к похоронам чужого мужа. Мои мысли переключились на «брата». Его жизнь тоже никогда бы не пересеклась с моей, сердце не начинало бы бешено колотиться при одном упоминании имени – Максим. Я могла бы прожить до ста лет и не испытать такого урагана страстей. Хотя бы ради этого стоило ввязаться в подобную авантюру. Наверное, какие-то высшие силы послали меня в Египет, чтобы я смогла отомстить за смерть сестры… Сон навалился тяжелой мутной пеленой. Пробуждение тоже оказалось не из приятных. В целом у меня ничего не болело, но голова казалась налитой свинцом, руки и ноги вели себя будто чужие. Возможно, за время всех этих передряг я просто-напросто простудилась или подхватила какую-нибудь инфекцию. Вспомнив о похоронах Константина, я приказала себе встать. Сегодня не самое лучшее время для того, чтобы валяться в постели.
На вешалке увидела приготовленное заботливой Кларой черное платье и шляпку с вуалью. Черные чулки и изящные туфельки дополняли элегантный наряд. Глянув на себя в зеркало, я порадовалась, что лицо мое будет скрыто за узорчатой сеткой. Вчера я настаивала на вуали просто потому, что боялась расслабиться и выдать отсутствие скорби в глазах, а сегодня она поможет мне спрятать эти ужасные круги под глазами и зеленоватый оттенок кожи. Черный наряд еще больше подчеркнул неестественную бледность лица. Сегодня же после церемонии необходимо показаться врачу. Не Цезарю Илларионовичу, конечно. Думаю, Макс сможет найти подходящего доктора. Покачиваясь на высоченных каблуках, я осторожно спустилась в холл. Клара, тоже одетая в черное, предложила мне завтрак. От одной мысли о еде мне стало не по себе.
– Наверное, я заболела. Тошнит, знобит, качает. Мерзкие ощущения. Хорошо, что ты тоже едешь на панихиду, боюсь, своими силами мне не справиться.
– Сказать Игорю, чтобы подавал машину?
– Минут через двадцать.
Я вышла в сад и опустилась в шезлонг, вдыхая чистый влажный воздух. Мне хотелось закрыть глаза и открыть их, когда этот день закончится. Я вообще похороны не обожаю, а в данном случае они обещали стать тяжелым испытанием. Да еще, как на зло, здоровье подкачало. Надеюсь, Елена будет сегодня держать себя в приличных рамках. Публичные скандалы я никогда не любила… Из задумчивости меня вывел голос Клары, она сообщила, что Игорь подготовил машину и ждет дальнейших распоряжений. Опираясь на руку экономки, я проследовала к воротам.
Дорога до похоронного бюро показалась пыткой. Меня укачивало и мутило. Клара то и дело встревоженно поглядывала в мою сторону. Взяв себя в руки, я дала слово не расклеиваться и достойно пережить этот нелегкий день.
Около похоронного бюро было настоящее столпотворение. Я не ожидала, что наша семья так много значит для города. Множество дорогих машин и мужчин в черных костюмах в окружении телохранителей поразили мое воображение. То тут, то там мелькали микрофоны журналистов. Завидев нашу машину, они шумной стайкой порхнули к ней.
Игорь открыл мне дверку и помог выйти. Вокруг защелкали глазки фотоаппаратов. Я поспешно опустила вуаль. Не хватало еще появиться на страницах газет с таким ужасающим лицом. Со всех сторон ко мне тянулись микрофоны. Журналисты, стараясь перекричать друг друга, задавали нелепейшие вопросы:
