— Ну вот, — успокоенно произнес Хопкинс, поворачиваясь к ним. — В чем дело? Кстати, а вы имеете право что-либо выносить из его квартиры? Где ваш ордер? Я хочу на него взглянуть.
— Мистер Хопкинс, — впервые за все время подал голос Картер, — может быть, присядете? У нас для вас довольно печальная новость.
— Что? — Хопкинс посмотрел на него в упор. — Какая еще новость?
— Мне кажется, здесь вам будет удобнее. — Джесс показала на кресло, в котором, судя по просевшему сиденью, предпочитал сиживать хозяин.
— Да, кресло удобное, но при чем здесь оно? — возмутился Хопкинс, садясь.
— К сожалению, — печально произнес Картер, — мистер Тейлор умер.
С минуту Хопкинс молчал, видимо не зная, что сказать; в противном случае он бы, наверное, откликнулся на сообщение так же, как и на все другие новости: с негодованием.
— Умер? Что значит — умер? Он молодой человек… ну, сравнительно молодой. Не знаю, сколько ему… было… лет. Он ничем не болел — во всяком случае, в последний раз, когда я его видел.
— Кстати, а когда это было? — осведомился Картер. — Когда вы в последний раз видели мистера Тейлора или говорили с ним?
Толстые ручки Хопкинса вцепились в подлокотники кресла; он сосредоточенно наморщил лоб:
— Три дня назад, рано утром. Он приезжал и уезжал в разное время. Похоже, у него не было нормальной, постоянной работы. Когда он вселялся, сказал мне, что пишет книги. Я спросил, что за книги он пишет. Он ответил, что пишет автобиографии. Я его поправил: автобиографией называется описание своей жизни, поэтому ее можно написать только одну. Я спросил, чем он прославился и почему пишет автобиографию. Он объяснил, что сочиняет автобиографии за других людей. Я сказал, что в таком случае он пишет не автобиографии, а просто биографии. Нельзя написать автобиографию другого человека, потому что автобиография подразумевает, что человек пишет ее про себя сам. Он ответил, что называет свои книги автобиографиями, потому что они написаны от первого лица. Мы с ним тогда даже немного поспорили. — Домовладелец перевел дыхание. — Но за квартиру он платил аккуратно. От чего он умер?
— Как раз это мы сейчас и стараемся выяснить, мистер Хопкинс, — ответила Джесс.
Хопкинс склонил голову набок; у него оказались поразительно ясные глаза. Как будто Осберт вылетел из клетки, увеличился в размере и теперь наблюдал за ними.
— Он разбился на машине? — поинтересовался домовладелец.
— Нет, не совсем. Когда вы видели его три дня назад, вы с ним разговаривали?
— Ну, разговором это не назовешь. Он поздоровался со мной, пожелал доброго утра. Я ответил тем же. Вот и все. Мы с ним никогда не вели долгих бесед. Я не знаю, куда он тогда поехал и что собирался сделать. Если бы я подозревал, что он затевает что-то сомнительное, я бы сразу все ему высказал. Я не желаю иметь ничего общего с темными делишками и не привык к тому, что мои жильцы замешаны в чем-то нехорошем.
— Как он был одет в то утро, когда вы видели его? Он возвращался домой или уезжал?
— Уезжал. Было около половины одиннадцатого. Одет был хорошо, но он всегда хорошо одевался, — нехотя продолжал Хопкинс. — Этого у него не отнимешь. Тогда я ничего не подумал. Повторяю, он уезжал и приезжал в разное время.
— Кто еще живет в доме? — спросила Джесс, решив, что Хопкинс, наверное, ссорится со всеми и из-за всего. Жильцы быстро понимают, что безопаснее лишний раз не открывать рот при вспыльчивом домовладельце. Они приезжают и уезжают, а мистера Хопкинса стараются избегать. Очень жаль, но, скорее всего, и Тейлор не докладывал Хопкинсу о своих передвижениях… Судя по всему, он всегда хорошо одевался. Но, если догадка Тома Палмера справедлива и злоумышленник что-то подмешал в последний обед Тейлора, логично было бы предположить, что Тейлор собирался с кем-то встретиться и пообедать. Только вот где?
Хопкинс показал на потолок:
— На втором этаже живет мисс Джеффри. Она всегда говорила, что у Тейлора беспутный вид. Так и говорила: «беспутный». Она с ним даже не разговаривала. Мисс Джеффри очень набожная. Она не разговаривает ни с кем, кроме своих единоверцев — и даже с ними, по-моему, не со всеми. Да и они, наверное, тоже не горят желанием с ней дружить. — Хопкинс снова ткнул пальцем вверх. — На третьем этаже живут мистер и миссис Симпсон, только сейчас они поехали в гости к своим родственникам в Новую Зеландию. Их уже месяц как нет. На верхнем этаже жил Тейлор. Раньше там была мансарда, но я ее перестроил. Я получаю доход от сдачи квартир внаем. Кстати, когда вы уберете вещи Тейлора из верхней квартиры? Он заплатил только до конца месяца, а потом мне придется снова ее сдавать. Я не могу себе позволить держать ее без жильцов, это для меня слишком большая роскошь. А после него наверняка придется еще и делать ремонт! Представляю, какую грязь он там развел… Ничего, на ремонт уйдет оставленный им залог. Мои жильцы всегда оставляют залог в счет возмещения убытков. Вы не представляете, на что способны люди! Одни зачем-то сверлили кафель на кухне и вбивали туда крючки, на которые вешали чашки… — Вдруг Хопкинс без перехода заговорил на другую тему: — Он часто ездил на скачки, я точно знаю… Играл на бегах!
— Часто мистер Тейлор посещал бега?
Хопкинс кивнул:
— В наших краях устраивают довольно много состязаний. На Челтнемские скачки съезжаются со всех концов страны. Даже ирландцы. Мисс Джеффри говорила, что Тейлор, должно быть, азартный игрок, а азартные игры — грех. Ну, для нее все мы грешники…
— Спасибо, мистер Хопкинс, — прервал его Картер. — У вас есть ключи от верхней квартиры?
Хопкинс бросил на него кислый взгляд:
— У меня есть ключи от всех квартир, а как же иначе? Допустим, жильца нет дома, а у него труба протекла…
— Мне очень жаль, — решительно перебил его Картер, — но нам придется на время позаимствовать у вас ключ от бывшей мансарды.
— Это мой дом! — возмутился Хопкинс. Его младенческое лицо побагровело. — Я не дам вам ключ!
— К сожалению, квартиру на время следствия придется опечатать, — невозмутимо продолжал Картер. — Мы пришлем нашего сотрудника, который опечатает дверь и побеседует с мисс Джеффри. А пока в бывшую квартиру Тейлора никому нельзя входить. Будьте любезны, принесите, пожалуйста, ключ. Как только следствие закончится, мы вам его вернем.
Недовольный Хопкинс с трудом встал из кресла и подошел к буфету. Порывшись в ящике, достал ключ с прикрепленной к нему биркой.
— Вот! — Он поднял ключ повыше. — Имейте в виду, мне все равно, опечатано там или нет. Тейлор заплатил мне только до конца месяца. А потом придется вам освободить квартиру и вынести все его вещи!
— Ну, что скажете? — спросил Картер у Джесс, когда они вышли. — Тейлор поехал на тот самый роковой обед?
— Да. Я все время думала об этом, когда мы говорили с Хопкинсом. Вспоминала, что сказал Том Палмер о его последнем обеде. Может, прочешем ближайшие рестораны?
Картер ненадолго задумался, а потом покачал головой:
— И в самом городе, и за его пределами масса ресторанов. На них придется бросить всех наших людей, а шансы что-либо выяснить весьма малы. Кроме того, если Палмер прав и Тейлору что-то подмешали в еду, например размолотые в порошок таблетки, едва ли это случилось в ресторане. Вряд ли убийца сумел бы сделать свое черное дело так, чтобы его никто не заметил! Нет, скорее всего, Тейлор с кем-то встречался на квартире. То есть где угодно.
Джесс вздохнула. В конце концов, они почти не продвинулись вперед.
— Может быть, Надженту больше повезет с компьютером Тейлора, — с надеждой произнесла она.
Картер нахмурился.
Смысл секрета не только в том, что его никому не поверяют. Невозможно понять, известна ли тайна только тебе, или кто-то еще прячет в глубине души те же сведения, которые он узнал независимо от тебя. В последнем случае ни о какой тайне и речи быть не может, вот что самое странное. В последнем случае все всё знают, но никто ничего не говорит… Сам того не сознавая, ты являешься частью большого заговора, призванного скрыть неприятную правду. Все это Монти понял довольно поздно; и приобретенные знания не принесли ему никакой пользы. Но секрет, на который он случайно наткнулся в тот роковой день в Стрелковом лесу, как и все, о чем никто не говорит, продолжал мучить его, как старая незажившая рана. Логично было бы поделиться с кем-то своим ужасным открытием, громко заявить о нем при свете дня и наплевать на последствия.
— «Все так, не правда ль, Гамлет?» — буркнул Монти в темноту, лежа без сна в удобной кровати, которую отвела ему Бриджет. Он ворочался с боку на бок и удивлялся, почему здесь ему не спится так же сладко, как на твердом шезлонге в «Балаклаве». Из страха последствий ты держишь язык за зубами и не ищешь выход из положения. Сказать или не сказать?
