— Мы с ним встречались сегодня, — уклончиво ответил Томас.
— Он приходил несколько раз, в основном ночью, когда здесь никого нет, фотографировал, задавал вопросы — ничего конкретного, — стараясь по возможности избежать встречи со мной. Когда этот тип появился здесь в первый раз, я ему сказала, куда он должен идти, и это его очень разозлило. — Дебора усмехнулась, вспоминая об этом. — Я никак не могла взять в толк, чем вызван такой интерес к гробнице. Японец также спрашивал, почему вода красная, и говорил о других символах.
— Он не упоминал крест, найденный в Геркулануме? — спросил Томас.
Забыв про осторожность, он интуитивно проникся доверием к этой долговязой строгой женщине и желал получить от нее ответ на то, что сказал ему Сато.
— Тень креста в «двухсотлетнем доме»? Нет, а что?
— Как вы полагаете, возможно ли, что крест, оставивший этот силуэт на стене, был обнаружен?
— Нет, — решительно произнесла Дебора, отпивая глоток из фляги с водой.
Томас вопросительно поднял брови.
— Вы говорите так уверенно.
— Я действительно в этом полностью уверена, — подтвердила она. — Так называемое распятие не может быть обнаружено, потому что на самом деле след оставило не оно. Все очень просто.
— Почему вы так уверены в этом? Я своими глазами видел след. Определенно он имеет форму креста.
— Знаю, — нисколько не смутившись, ответила Миллер. — Однако многие предметы могут оставить след в форме креста. Вполне возможно, это не более чем кронштейн для полки.
— Но многие убеждены в том, что это христианский крест, — начал Томас. — Я прочитал с полдюжины статей о нем…
— В Интернете?
— Да, — подтвердил Томас, несколько увянув под веселым блеском ее глаз.
— В следующий раз, когда у вас появится свободная минутка и под рукой будет Интернет, попробуйте ввести в любую поисковую систему фразу: «Посадки на Луну в действительности не было», — предложила Дебора. — Выбудете поражены количеством выданных ссылок. Если вам и после этого еще будет смешно, попробуйте ввести: «Холокоста в действительности не было».
Теперь ее улыбка была лишена веселья, и Томас понял, что она говорит со знанием дела.
— Хорошо, — сказал он. — Итак, во Всемирной паутине полно мусора, вываленного разными придурками и теми, кто преследует свои цели…
— А также людьми, не владеющими информацией, но считающими, что знают все, потому что хотят в это верить, — добавила Дебора. — Вы лучше почитайте уважаемые, серьезные, академические тома, выпускаемые солидными издательствами, и тогда поймете, что в Геркулануме могли быть христиане, но они определенно не использовали в богослужениях распятия и не могли делать этого еще три сотни лет.
— А как быть с магическим квадратом в Помпеях?
— Что в нем такого? Этот квадрат встречается во всей Римской империи. Головоломка из слов, не имеющая никакого мистического значения, в том числе и христианского. Да, его можно прочитать как «Pater Noster», если отбросить несколько букв, но и еще разными другими способами, в том числе получив и полную белиберду. В квадрате нет ничего от распятия. Чтобы увидеть в нем крест, требуется большое воображение и сильная вера. Люди хотят найти четкую и неизменную версию своей религии — вот они ее и находят. Однако из этого не следует, что она существует.
Томас ощущал себя в безбрежном океане не только потому, что его еще никогда не выставляли таким легковерным простаком. Песок под мыслями об обстоятельствах смерти Эда, и без того зыбучий, смыло, не осталось вообще ничего. Дебора словно смахнула рукой мозаику. Те немногие элементы, которые ему удалось сложить вместе, рассыпались в разные стороны.
— Однако разве нельзя считать довод относительно того, что для креста еще слишком рано, самодостаточным пророчеством? — спросил Томас. — Я хочу сказать, если от каждого такого случая отмахиваться только по этой причине?..
— Возможно, — уступила Дебора. — Но кресты начали появляться повсюду в Римской империи только после того, как Константин сделал христианство официальной религией, а это произошло лишь в четвертом веке. Если крест действительно использовался в качестве символа того времени, то это следует считать отклонением от нормы. У ранних христиан более распространенным являлось изображение рыбы. Для развития учения о покаянии потребовались столетия. Только после утверждения веры в то, что Иисус пришел в мир для того, чтобы умереть и искупить вину, крест стал главным символом христианства. В семьдесят девятом году этого просто еще не было в религии.
Томас молча уселся на пень рядом с прямоугольным раскопом. С этого места открывался вид на древний город, можно было рассмотреть каменные храмы, сияющие янтарем в лучах вечернего солнца. Томас не знал, что сказать.
— Этот японец ничего не говорил о том, как якобы выглядело это распятие? — первой нарушила молчание Дебора.
— Серебряное, — ответил Томас. — Отмеченное изображением рыбы.
Миллер нахмурилась и медленно произнесла:
— Вообще-то такое возможно. Конечно, если принять теорию, что христиане в первом веке использовали кресты. В Помпеях действительно находили замечательные изделия из серебра. Символ рыбы в качестве элемента узора также имеет смысл.
— Но вы не покупаетесь на эту версию, — заметил Томас.
— Извините. Если вас это хоть немного утешит, лично я сомневаюсь, чтобы и Эд на нее купился. Он разбирался во всем этом гораздо лучше меня.
— Мне нужно возвращаться, иначе я опоздаю на последний поезд, — сказал Найт, пожав плечами, хотя понятия не имел о том, когда отходит последний поезд.
Но он и так провел здесь значительно больше времени, чем намеревался. Скоро должно было стемнеть.
— Подождите, — остановила его Дебора. — Я пройдусь с вами. Мне нравится гулять по раскопкам в это время, после того как уйдут все туристы. Не обижайтесь.
— Разве я турист? Я считал себя сыщиком.
Они в дружеском молчании шли через поле. Томас размышлял о том, как странно, что в последние несколько дней ему приходится проводить так много времени в обществе незнакомых женщин. Если не считать бывших учениц, которых Найт не воспринимал как взрослых, несмотря на политически корректную литературу, полученную от преподавателя общественных дисциплин, он за последние несколько недель говорил с Деборой и сестрой Робертой значительно больше, чем с какой бы то ни было женщиной. Томас гадал, почему так вышло, пытаясь понять, находит ли он их привлекательными. Обе женщины были обаятельными, каждая по-своему, однако мысль эта пришла ему в голову только сейчас.
«Вот так всегда, правда? С тех самых пор, как…»
Довольно.
— Вы еще долго пробудете в Италии? — спросил он.
— Неделю, — ответила Дебора.
Они дошли до конца старого города и развалин, поблекших в угасающих лучах. Руины стали какими-то съеженными, обшарпанными, за исключением храмов, возвышающихся в сумерках подобно высоким скалам. Миллер и Найт вошли в комплекс. Он уже был закрыт, но ворота оставались распахнутыми, не было сторожа, который прогнал бы запоздалых посетителей или потребовал бы у них билеты. На самом деле вокруг вообще не было ни души.
— Я уже готова возвращаться домой, — снова заговорила Дебора. — Эта поездка была порывом, пусть и с образовательными целями, но все же… Я не археолог. По мне, лучше составлять каталоги и оформлять выставки. Это дело можно держать под контролем. А тут — копаться в земле в смутной надежде что-нибудь найти…
Внимание Томаса привлекло что-то внутри огороженного лентой храма Цереры, странный бледный силуэт на фоне темного монолита колонны. Он замедлил шаг, присмотрелся пристальнее, недоумевая, почему у него перехватило дыхание, захлестнул страх, захотелось развернуться и убежать, прежде чем глаза или сознание не разберется в том, что означает этот силуэт.
— Что это? — едва слышно спросил Томас. — Похоже на… — Он осекся.
— Да, на человека, — закончила за него Дебора.
Страх охватил и ее. Вокруг быстро сгущались сумерки, в пустынном комплексе царила полная тишина.
— Надо скорее уходить отсюда, — пробормотал Томас.
После смерти Эда он уже несколько раз оказывался в опасности, но еще никогда не испытывал ничего подобного, не ощущал такого холодного безотчетного ужаса, так отчаянно не жаждал оказаться в любом другом месте. Его охватил озноб. Найт чувствовал тупую панику кошмарного сна, когда человек видит приближение чего-то зловещего, но не знает, как направить сюжет в другое русло или проснуться.
«Вот сейчас ты все увидишь и пожалеешь о том, что появился здесь», — подумал Томас.
— Господи, — прошептала Дебора, когда они уже подошли к самому ограждению и оказались в густой тени, отбрасываемой массивным храмом. — Это человек.
