Добиться принятия закона о публикации медицинских материалов только в специализированных средствах массовой информации… Под предлогом борьбы с вредным для здоровья «самолечением» запретить или существенным образом ограничить, подвергнуть цензуре публикации в интернете соответствующих материалов…»
Все прямо-таки по Запалину. Знали бы в «Медозе», что у меня и его тетрадь, и эти документы…
В голове было столько мыслей. И я понял вдруг, что теперь уже мне нет никакого смысла оставаться в Минеральске. Здесь нет Анны. Нет нормального санаторного отдыха. И у меня есть материалы для публикации. Для очень громкой публикации! Дело «Медозы» всполошит читающую публику не меньше, чем дело братьев Карамазовых. Мой главный редактор будет очень доволен! И люди, обычные граждане узнают правду. Правду о том, как на них зарабатывает «Медоза». Правду о том, что едва ли не половина продающихся в аптеках лекарств, в лучшем случае, ничего не лечат…
Так, сначала нужно еще раз перечитать, хорошенько проанализировать материалы «Медозы», записи Запалина. Потом сопоставлю их с данными из открытых источников, для чего следует просмотреть обороты фармацевтических компаний, обороты продовольственных торговых сетей, цены в аптеках, в магазинах. А затем, как обычно, у меня в голове сложится общая картина и появятся выводы, важные для нашего здоровья выводы.
Я вновь ощутил привычный в такой рабочей ситуации азарт. Да, я напишу о «Медозе». О том, как она создает конвейер по производству потребителей для своей продукции. О том, как она делает человека больным и затем как бы лечит его. О том, какое же это стабильное, гарантированно суперприбыльное производство!
Утром уже прямо с собранной сумкой я зашел к Розендорфу:
– Уезжаю.
Тот поднял брови, покопался в бумажках на столе:
– У вас же еще несколько дней отдыха.
Я развел руками:
– Срочно вызывают в Москву. Дела.
Он понимающе кивнул, вышел из-за стола:
– Дела – это дела… Что ж надеюсь, вы здесь отдохнули, уезжаете бодрым и… довольным нашим сервисом.
– Да, да, да, – подтвердил я. – Я всем очень, очень доволен.
Розедорф снова кивнул:
– Буду рад, если это действительно так. И мы с удовольствием будем вновь ждать вас в гости.
– Большое спасибо за отдых. За приглашение. До свидания.
Мы крепко, очень крепко пожали друг другу руки. Розендорф как-то задумчиво посмотрел на меня, на мою сумку:
– А вы прямо сейчас уезжаете?
– Да.
Розендорф, видимо, продолжал думать о чем-то своем:
– А мы как-то и не подготовились к вашему отъезду. Никакого подарка не придумали такому гостю…
Я улыбнулся:
– Ничего мне не нужно.
Розендорф покачал головой:
– Нет, так нельзя, – он вернулся к столу, открыл один ящик, другой, вытащил какой-то предмет. – Вот возьмите хотя бы это на память.
Он протянул мне ладонь с лежащей на ней авторучкой в виде человеческой что ли кости. Разумеется с фирменным логотипом «Медоза».
– Спасибо, – поблагодарил я. – Такой ручки у меня в коллекции еще не было.
– Теперь будет, – сказал Розендорф. – Смотрите на нее и не забывайте о вашем здоровье.
– Постараюсь, – пообещал я и протянул было руку за подарком.
Но Розендорф сам вложил пишущую «косточку» в нагрудный карман моей рубашки.
– Спасибо, – еще раз поблагодарил я.
– Не за что, не за что…
Розендорф проводил меня до дверей кабинета, и мы вновь пожали друг другу руки. Главврач напутствовал:
– Здоровья вам. Берегите себя.
– И вы тоже…
Закинув сумку за спину, я зашагал по коридору.
Мне показалось, что Розендорф вышел из кабинета и смотрит вслед. Но я не обернулся.
В холле столкнулся с Инессой. Она глянула на мою сумку:
– На экскурсию едете?
Я покачал головой:
– Нет, отдых мой закончен. Совсем уезжаю.
Ее лицо изменилось, как будто она весьма расстроилась из-за этой новости:
– Как уезжаете? У вас же еще, кажется, срок отдыха не закончился…
Я подтвердил:
– Не закончился. Но нужно…
Она растеряно залепетала:
– Очень жаль. А я вам хотела показать, хотела показать, что еще хочу сделать в саду. Там будет еще лучше, еще красивее…
Она так посмотрела на меня, что подумалось – вариант по добыче документов «Медозы», предусматривающий соблазнение Инессы, был вполне реален. Похоже, ошибся я насчет ее видов на Розендорфа. И если б не Анна…
Я взял рыжеволоску за руку:
– В следующий раз, Инесса, вы мне покажите уже воплощенные планы.
– А вы приедете еще?
Я вздохнул и отпустил ее руку:
– Да, но боюсь, к следующему разу вы меня забудете. Ведь здесь побывает так много важных людей – политиков, чиновников, бизнесменов…
Она тряхнула своей головкой:
– Я обещаю вам…
– А я обещаю вам…
На том и расстались. Не знаю, искренне ли говорила она. Но я, конечно же, нет. Абсолютно точно – никогда не вернусь сюда, и вообще не заверну ни в какое либо другое заведение «Медозы». И продукты их покупать не буду. И сделаю все возможное, чтобы и другие люди поступали так же.
Инесса догнала меня на выходе:
– Вызвать вам такси?
Я улыбнулся:
– Не нужно, у меня сумка легкая. Прогуляюсь на прощание по парку.
– Счастливого пути!
– До свидания, Инесса.
Я вошел в парк. Сделал небольшой контрольный зигзаг по аллеям. Как и утром, никого за собой не обнаружил. Да, они окончательно уверились, что тетради у меня нет. Нырнул через крапиву в свой кабинет.
Я хотел сразу же достать бумаги, бросить их в сумку и – на вокзал. Но, боже, как здесь было замечательно! Зеленая тень, кузнечики, аромат травы. Раньше у меня не было времени насладиться этим местечком. А сейчас до очередного поезда, следующего на Москву через Минеральск, его полно.
Я сидел на лавочке, откинувшись на спинку, забросив руки на ее верхнюю перекладину. Я дышал. Смотрел вверх, в ветви клена с бегающими солнечными лучиками. Как же здесь здорово. Чудесное место. Чудесное. Жаль, не удалось показать его Анне. Очень жаль…
Что-то щелкнуло. В мгновение мои руки оказались пристегнутыми к верхней перекладине наручниками. Я был словно распят на этой скамейке. Из-за спины вышли двое. Старые знакомые – один в бейсболке и другой с косичкой. Выследили все-таки.
У того, что повыше, в руках был какой-то прибор. Он указал на него тому, что в бейсболке:
– Видел, как современная техника работает. Забери у него маячок, пока не забыли.
Тот, что в бейсболке, вытащил у меня из кармана авторучку в виде косточки. Ту самую, что подарил мне Розендорф. Они элементарно запеленговали меня с помощью прибора географического определения координат.
Ах, Розендорф, ах, хитрая бестия, можно сказать, косточку от троянского коня мне в карман подложил.
Тот, что повыше и с косичкой, посмотрел на меня, вокруг:
– Так вот ты где себе нору устроил. Где тетрадка, гаденыш?
Я покачал головой. Так я вам и сказал:
– Что происходит? О чем вы?
А тот, что в бейсболке, как будто прочитал мои мысли:
– Ты нам все равно скажешь.
Тем временем тот, что повыше, взялся за мою сумку:
– А может, и говорить ничего не придется.
Мои вещи полетели на скамейку, в траву. Я попытался остановить их:
– Что вы делаете? Какая тетрадь? Зачем вы меня пристегнули? Освободите меня! Оставьте мою сумку в покое!
Тот, что с косичкой усмехнулся:
– Сама невинность.
Тот, что в бейсболке, скривился:
– Может дать ему разочек?
Его напарник покачал головой:
– Док же сказал не бить. На теле не должно быть никаких следов насилия.
Бейсбольный согласился:
– Сказал, так сказал.
«Док…» Без сомнения речь идет о Розендорфе. Теперь, после истории с авторучкой в виде косточки, уже абсолютно точно можно сказать, что эти ребята работают на него. Они следили за мной, они пугали меня, они схватили меня по его указанию. И что, в конце концов, Розендорф решил сделать со мной их руками? Наверное, узнаю уже очень скоро.
Я по-прежнему протестовал:
– Освободите меня! Немедленно!
Они молча стали копошиться в моих разбросанных вещах.
– Нет, ее здесь нет.
– Нет, так нет.
Тот, что с косичкой, подосадовал:
– Надо было сразу у дока чемоданчик взять. Сейчас бы вкололи ему дозу и все дела.
Его напарник пожал плечами:
– Давай смотаюсь быстренько в филиал. Фургон же недалеко.
– Тебе же док больше не доверяет лекарства. Ты тогда в кафе перепутал очередность и вколол тому сначала для потери памяти. А надо было после. И теперь без особого указания дока никто тебе ничего не даст…
Тот, что в бейсболке, предложил:
– Ну, поехали вместе. Ты же эту машину водить не любишь…
– Конечно, она, как и ты, без тормозов.
– К ней просто приспособиться надо. Так едем?
Тот, что с косичкой заколебался:
– А этот?
– А куда он денется. Хорошее место выбрал. Кричи – не докричишься. А лавку эту он на себе не утащит.
