– Да я отлично понимаю тебя…
– Ладно, Паша… Я все понял. Рита в поезде. Скорее всего спит. А что с Рубиной? Рита ничего тебе о ней не рассказывала?
– Нет. Сказала только, что жалеет, что выпила столько коньяку, что испортила тебе настроение… Знаешь, она очень оригинальная женщина… Нарисовала себе синяк под глазом, чтобы вызвать сочувствие у этой Рубиной… Понимаешь, она действовала весьма логично… Ее якобы поколотил муж… У Рубиной муж умер… Они были вдвоем в купе, как тут не напиться?
– А я отругал ее…
Сверху послышался шум, потом грохот, и с лестницы скатилась, запутавшись в широкой юбке, Тамара…
Марк остолбенело смотрел на распростертое перед ним тело.
– Марк, что случилось? Я слышу какой-то шум? Ты что, упал?
– Это не я. Ладно, Паша, спасибо тебе за все. Я тебе потом как-нибудь перезвоню. Но лучше будет, если ты сам приедешь… на нашу свадьбу…
– Только позови…
Тамара со стоном попыталась подняться. Марк взял ее за руки и потянул вверх. Она была совершенно пьяна, к тому же неприлично тяжелая.
– Ты цела, черт побери?!
– Да цела я, цела… Марк, знаешь, что я тебе скажу?.. Все-таки физическая боль не такая болезненная, как боль душевная… Георгий ушел от меня, я же тебе говорила? – объявила она с дурацкой миной на лице. – Так вот: моя сестра будет рожать ему ребенка… И еще новость. Последняя. Представляешь, я сегодня наняла домработницу… И знаешь, что оказалось? Она – родная сестра Риты, Наташа, твоя будущая свояченица. А я справки наводила, Гошу просила выяснить, из какой она семьи, и все такое…
Марк тотчас вспомнил о том, как легко она наняла свою бывшую домработницу, Зосю. Даже фамилию не спросила. Вероятно, идея устроить Нату домработницей к Тамаре принадлежала Рите. Не зря же Рита в одном из последних своих телефонных разговоров напомнила ему его же слова: «Помнишь, ты говорил мне, что вывел одну закономерность… Ты сказал приблизительно так: если ты чувствуешь в поступках человека что-то странное, пусть даже элементарное отсутствие логики, насторожись, подумай, зачем это понадобилось… Ты был прав, Марк. Отсутствие логики – это та самая мышеловка, в которую попадаются те, кого мы с тобой ищем…» Конечно, он понимал, что Рита направила свое внимание не на тех людей, которых можно было бы в чем-то подозревать, но он был рад хотя бы тому, что она внимательно относится к его словам и, используя его жизненный и профессиональный опыт, старается все же быть осторожной…
Сейчас самое время было сообщить Тамаре о том, что Зося мертва, но Марк решил повременить с этим, боясь, что эта сногсшибательная новость спровоцирует Тамару на продолжение пьянки и новый взрыв истерики. Поэтому он ограничился вежливым вопросом:
– Что, твоя домработница еще не нашлась?
– Увы… – И Тамара развела своими дрожащими руками. – Сбежала, поганка!
После чего она громко икнула, обвела мутным взглядом мастерскую и остановила его на Марке:
– Марк, какой же ты красивый… С ума можно сойти! Но я хотела спросить тебя еще о чем-то важном… Это связано с одной женщиной… Роман о любви, о том, как она любила мужчин и как они поступали с ней… Марк, ее звали мадам Бовари… Как же тебе не стыдно, не знаешь мадам Бовари…
– Тамара, держись за меня, сейчас поднимемся наверх, и я уложу тебя спать… А о Гоше не волнуйся, он к тебе еще вернется… Ну же, держись крепче за мое плечо…
И он поморщился, почуяв слишком близко от своего лица кисловато-спиртной женский душок.
Марк подхватил Риту прямо со ступенек вагона и сжал в своих объятьях. Про себя он решил никогда и никуда ее больше одну не отпускать.
– Марк, у меня в купе осталась коробка с красками… Четвертое купе…
Рита прижимала к груди большой букет, который вручил ей Марк, и чувствовала себя самой счастливой женщиной на всем вокзале. И не только. Она радовалась не только тому, что Марк нашел время и встретил ее, но, главное, своим чувствам, которые она испытывала к этому красивому и серьезному мужчине. Ей все еще не верилось, что она теперь не одна, что у нее есть Марк. Навсегда.
– Ты устала?
– Дело не в этом, Марк… – Она едва поспевала за ним, несущим большую коробку с красками и ее скромный багаж. – Просто я поняла, что вести расследование – не мое дело, что каждый должен заниматься своей профессией. Ты – искать убийц, а я – писать натюрморты…
– …и портреты… Желательно женские… – весело отозвался он, не в силах скрыть свою радость по поводу неожиданно сделанного ею вывода. – Ты – молодец, я всегда говорил тебе об этом… Пока ты играла в инспектора полиции, я здесь места себе не находил… Думаешь, я не понимал, что ты просто интриговала меня, дурачила… Конечно, ты сделала большое дело, опознала тело Зоси Мушты… Но вместо тебя это могли бы сделать ее близкие…
– А что, у нее кто-то есть?
– Да, мы нашли ее родных, детей… Она родом из Астрахани… С мужем развелась давно, он ей не помогал… Рита, да и что мы о них говорим? У них – своя жизнь, у нас – своя. Знаешь, сегодня утром приходила твоя мама, она тоже ужасно соскучилась по тебе, я оставил ее у тебя дома, чтобы она приготовила тебе блинчики с мясом… Да мы тут все по тебе с ума сходим… Ты уехала, и жизнь словно у всех нас остановилась. Твоя сестра Наташа соскучилась, говорит, что ужасно благодарна, что ты нашла ей работу…
– Марк, ты серьезно? – Рита даже остановилась посреди улицы.
– Не стой, еще немного, и мы дойдем до машины… Конечно, серьезно. Я почему-то сразу понял, что ты просто решила ее разыграть, все мы отлично знаем, что ее новый муж держит ее впроголодь… Но я лично ни разу не слышал, чтобы сама Ната рвалась работать…
– Марк, ты что-то не так понял…
– Все так, Рита. Она всерьез устроилась к Тамаре работать. Уже пылесосит, чистит, моет, гладит, готовит… Причем ей все это нравится. И от Тамары она в восторге…
– Разберемся, – пробормотала Рита, глядя, как Марк укладывает на заднее сиденье коробку с красками. – Ты-то как?
Марк сел за руль, машина плавно отъехала от стоянки и помчалась в сторону набережной.
– Если честно, то очень плохо. Но твои подруги просто не отходили от меня, можешь спросить свою сестру… У меня почти жили Вероника и Тамара.
– Веронике страшно спать дома, а от Тамары ушел Гоша, все понятно, – вздохнула Рита. – Представляю, сколько они всего выпили и съели… Гнал бы ты их в шею… Взрослые тетки…
– Но они – твои подруги.
– Надеюсь, сейчас дома никого нет?
– Твоя мама! Ксения Илларионовна, говорю же! Блины печет.
Дома было хорошо, тихо, даже шумная обычно Ксения Илларионовна, расцеловав дочь, сняла фартук и, счастливо вздохнув, ушла, бросив на ходу: «Я обед приготовила… Когда будет время – заглядывайте…»
Марк и Рита кинулись друг к другу и замерли, все еще не веря в свое счастье: они дома одни!
– Марк, я так хочу в ванну… В мою любимую ванну… Дома так хорошо, спокойно… И, главное, у меня есть ты…
…В полдень, когда они проснулись, обнявшись, от шума дождя за окном, Рита лениво потянулась и снова юркнула под одеяло. Марк поцеловал ее в макушку и еще крепче прижал к себе.
– Твоя подружка Тамара сошла с ума, – сказал он, покрутив пальцем у виска. – Представляешь, она сказала, что ты вчера была у нее и подарила какую-то там картину, вроде бы пейзаж…
– Марк, как жаль, что приходится возвращаться в реальную жизнь и жить по ее законам. Мне надо с тобой поговорить. Слишком многое произошло с тех пор, как мы расстались… Выслушай меня внимательно, не перебивая, а потом сам скажешь, сможешь ли ты мне помочь или нет…
– Надеюсь, ты не выходишь замуж за Смирнова?
– Нет. Но у тебя хороший друг. Сначала я его недооценила, но потом…
– Рита, ты пугаешь меня…
– Марк, сделаем так, как я хочу, прошу тебя… Сначала я расскажу тебе все, а ты, если сможешь, дополнишь мой рассказ. Очень интересное дело, скажу я тебе…
– Но ты ведь только что сказала, что каждый должен заниматься своим делом…
– А я и буду теперь заниматься своей работой. Но для этого мне надо закончить пейзаж…
– Снова пейзаж. Именно тот, волжский пейзаж?
– Да, Марк. Это очень важно! Мне будет стыдно, если он останется в том же неоконченном виде… А теперь сиди и слушай… Хотя лучше, конечно, если мы все-таки встанем, я приготовлю кофе, и мы сядем и поговорим в кухне… Обещай мне, что, если кто-то позвонит, ты не будешь истерить… Пусть все идет своим ходом.
Марк лишь пожал плечами. Он теперь уже вообще ничего не понимал.
В пижамах, с чашками кофе в руках, они сидели в кухне за столом и говорили. За окном шумел дождь, Марк с интересом слушал рассказ Риты. Когда же на столе появился пакет со звенящими в нем фарфоровыми чашками с просвечивающими сквозь тонкую пленку надписями на каждой «Коломба», он был потрясен. Когда наступила его очередь говорить, его рассказ выглядел куда более коротким, хотя и содержащим в себе важную документальную основу.
