– А мы не могли бы переговорить с ним по телефону прямо сейчас? – предложил я.
– Мистер Хоббс хотел бы увидеть вас лично, мистер Рен.
Я взглянул на часы, было уже половина шестого.
– Сейчас?
– Сейчас было бы отлично.
Я промолчал.
– Завтра мистер Хоббс будет в Лос-Анджелесе, – продолжила она. – Вам хватит двадцати минут, чтобы доехать к нам?
Единственным приемлемым ответом было «да». Я повесил трубку и пошел ловить такси. Машины неслись по Парк-Авеню, словно подгоняемые ветром; был час, когда мужчины и женщины в пальто, шляпах и шарфах, сгорбившись и втянув головы в плечи, спешили сквозь мрак, словно ощущая, сколь ничтожны они перед силами природы и времени, и понимая, что в одно мгновение их сменят новые люди, ступающие, по той же каменной решетке. И мне вдруг невыносимо захотелось оказаться рядом с женой и детьми и, сидя в теплой кухне, наблюдать, как Салли рисует что-то за обеденным столом, а Томми передвигает магниты на холодильнике. Всю дорогу в такси я обдумывал вопрос, зачем это миллиардеру вдруг понадобилось приглашать к себе скромного репортера, но так и не нашел мало-мальски удовлетворительного ответа. Хоббс никогда попусту не тратил время на тех, кто не был ему хоть чем-то полезен.
Войдя в вестибюль, я увидел, что секретарша уже ждет меня, как часовой, у дверей лифта. Подарив мне казенную улыбку, она проводила меня в обшитый деревянными панелями кабинет, из окна которого открывался вид на возвышавшийся в десяти кварталах к югу Эмпайр-Стейт-Билдинг, и представила Уолтеру Кэмпбеллу, – больше всего напоминающему ходячую лощеную трость в черном костюме; он энергично потряс мне руку, как будто выставлял свою кандидатуру на высокий пост.
– Всегда с удовольствием читаю ваши колонки, – сообщил он с лондонским акцентом. – По-моему, очень живенько.
Я моргнул.
– Ну ладно, а теперь поговорим о том, почему мы с вами находимся здесь и сейчас, – сказал он, наклоняясь вперед. – И учтите, разговор наш не для печати. Вы пришли как сотрудник компании, а не как, – я подчеркиваю, – не как журналист.
Я сел.
Кэмпбелл заглянул мне в глаза:
– Полагаю, вам все понятно?
– Конечно, – ответил я.
Кэмпбелл кивнул:
– Прекрасно. Так вот, вы здесь потому, что у нас возникли некоторые затруднения. Никто из нас специально их не создавал, но тем не менее они существуют. – Он взглянул на меня. – Дело в том… что я… – Кэмпбелл одернул галстук, опустил глаза на листок бумаги на своем столе и перевернул его. Потратив на изучение листка около десяти секунд, он снова поднял глаза. – Вы, сэр, недавно проводили время в компании одной женщины, которая не является вашей женой. Не подумайте, что я собираюсь читать вам нравоучения. Я просто констатирую факт.
Я сидел перед ним в смущении и тревоге.
– Первый раз вы были у нее два дня назад и покинули ее квартиру где-то после половины третьего ночи. На следующий день вы нанесли ей еще один визит и пробыли с ней около трех часов. Сегодня вы встретились с ней в ресторане, а затем проследовали…
– Я сам знаю, где я был.
– Вы правы. Конечно. Мистер Хоббс намерен попросить вас выполнить кое-что от его имени. В этом поручении нет ничего ни противозаконного, ни опасного, ни, как мне представляется, неразумного. Так что характер нашей просьбы вполне… – тут лицо его внезапно стало настолько холодным и хмурым, что я сразу понял, каким специалистом он был в такого рода делах, этакий корпоративный гангстер, – …вполне, я бы сказал, доверительный.
– Иначе вы дадите мне от ворот поворот?
– Ну, мы, скажем так, предпримем ответные действия. – Кэмпбелл взял со стола сшитый скрепками документ и подал его мне. – Мы тут ознакомились с вашим контрактом. Взгляните, пожалуйста, там, на третьей странице, внизу, есть один маленький пунктик; я бы хотел, чтобы вы его прочли.
– Вы имеете в виду «профессиональное поведение»?
– Нет, следующая строчка.
– Нарушение субординации?
– Вот именно, – бросил Кэмпбелл.
– Но я не сделал ничего подобного, – ответил я.
– Да, верно.
– Так чего же вы хотите?
Кэмпбелл пристально посмотрел на меня и решительно кивнул головой, словно поставил точку в нашей беседе.
– На этом первая часть нашей встречи закончилась. А теперь, будьте любезны, следуйте за мной…
Он встал и указал на дверь. Пройдя по короткому коридору, мы вошли в другой кабинет, тоже отделанный деревянными панелями.
Там, в безмятежной необъятности, сидел и пил чай сам мистер Хоббс. Увидев нас, он приветственным жестом поднял гигантскую ручищу:
– А, мистер Портер Рен, хроникер людских скорбей! Добрый день, сэр, входите, не стесняйтесь!
Он пошевелил пальцами в направлении кресла, и я проследовал на указанное мне место, ощущая на себе колючий взгляд его зеленых глаз. С одной стороны кабинета в стену были встроены пять цифровых часов: ГОНКОНГ, СИДНЕЙ, ЛОНДОН, НЬЮ-ЙОРК, ЛОС-АНДЖЕЛЕС. Когда я уселся в кресло, Кэмпбелл церемонно кивнул своему патрону и вышел, плотно закрыв за собой дверь.
– Сегодня, я слышал, не слишком-то жарко. Ну, ладно! Итак, я рад, что вы пришли и мы можем обсудить с вами один вопрос.
Он погладил огромными ручищами свой шерстяной жилет. Возвышаясь над чайным столом, он походил на гигантский глобус.
– Я очень надеюсь, что мы понравимся друг другу и сумеем достичь взаимного согласия…
Он поднял мохнатые брови, словно желая изобразить, какое у меня будет выражение лица, когда я узнаю, что произойдет, если взаимного согласия достигнуто не будет.
– Перейдем прямо к делу. Вы, сэр, вступили в любовную связь с мисс Кэролайн Краули, и…
– Знаете что, – протестующим тоном начал я, даже не пытаясь подавить поднявшееся внутри раздражение, – это не…
– Я попросил бы меня не перебивать! – Хоббс, растопырив пальцы, громко хлопнул ладонями по крышке стола. – Совершенно отвратная привычка всех американцев. Итак, почему я утверждаю, что у вас с ней любовная связь? Да потому, сэр, что это факт. Должен добавить, что мне на это плевать, если бы не подвернувшаяся в связи с этим одна благоприятная возможность, которой грех было бы не воспользоваться. Жизнь ведь полна разнообразных возможностей, не так ли?
Он явно играл со мной.
– В том или ином роде, – уклончиво ответил я.
– Да, вот именно. Только на сей раз в том самом роде и ни в каком ином. Возможность для меня получить то, что мне нужно, и возможность для вас не получить то, чего вам не нужно. – Он как-то по-особому наклонил голову в мою сторону, словно давая мне этим понять, что собственная сообразительность его раздражает. – Итак, Кэролайн Краули…
Куранты заиграли приятную мелодию, и в дверях снова возник Кэмпбелл.
– Прошу прощения. У вас назначена встреча с антикваром, – сказал он.
– С чем он явился сегодня? – спросил Хоббс, не обращая на меня внимания.
– Кажется, с масками.
Хоббс повертел в воздухе рукой:
– Давайте его сюда.
Через минуту в кабинет вошел невысокого роста, хорошо одетый мужчина лет пятидесяти, толкая перед собой демонстрационный стенд на колесиках размером с классную доску, на которой было развешано около дюжины сильно вытянутых в длину африканских масок жуткого вида, вырезанных из слоновой кости.
– Мистер Хоббс, сегодня у нас превосходный выбор, – начал он (ни дать ни взять мясник, торгующий вразнос). – Обратите внимание вот на эти превосходные образцы шестнадцатого века из Нигерии…
Хоббс, не дослушав его, ткнул пальцем в стенд:
– Я возьму вон ту слева и эти две посередине…
– Ах! – воскликнул хранитель, словно хотел выразить истинное восхищение его выбором. – Обрядовая погребальная маска, очень…
– И вот эту, внизу… да, вот эту.
– Да, плодородие…
– Сколько?
– За все сразу? – пискнул человечек.
– Да, и побыстрее.
Антиквар задумался, переводя взгляд с маски на маску:
– Так, пятьдесят… и восемьдесят два… это будет… около двухсот шестидесяти тысяч… да, кажется, так…
– Сто семьдесят.
Коротышка смотрел на Хоббса, словно пытался улыбнуться, получив выстрел в самое сердце.
– Прошу прощения, но я не…
– Сто семьдесят тысяч за все четыре; забирайте их или оставляйте.
Торговец с жалким видом кивнул:
– Раньше вы были более щедрым.
– По дороге зайдите к Кэмпбеллу.
– Зачем, спасибо, мистер Хоббс, я вполне доволен, что мы сумели…
– Всего хорошего, сэр. – Хоббс повернулся ко мне, его зеленые глаза горели. – Итак, о чем это я говорил… да, Кэролайн Краули… так вот она посылает мне видеокассеты, мистер Рен. И каждый раз с одной и той же записью. Мне это не нравится. Только усилиями лично мне преданных сотрудников эти ленты не покидают стен моего учреждения. Я сам их уничтожаю, но, рано или поздно, она присылает мне следующую. Сюда, на этот адрес. Это меня слегка выводит из себя, мистер Рен, это заставляет меня… – он на секунду замолчал, открыв похожий на огромную пещеру рот и подняв брови дугой, – это сбивает меня с толку, мистер Рен. Вы спросите – почему? Я вам отвечу: по вполне понятной причине, мистер Рен. Просто я опасаюсь, что одна из этих пленок попадет в руки к посторонним людям и ее покажут по телевидению или что-нибудь в этом роде. Это крайне неприятная коротенькая лента и весьма, должен признаться, меня смущающая.
