После этих слов Перепелюшкин преобразился. Теперь передо мной сидел настоящий убийца, со звериным оскалом на искаженном лице, ничем не напоминающий доброго интеллигентного защитника.
– Идите в полицию, – прошипел он. – Чего же не идете? – Усилием воли ему удалось взять себя в руки, и он продолжал: – Не надо со мной блефовать. Я прекрасно знаю, что у вас ничего нет.
Я побледнел. Сила была на его стороне. Наверное, весь компромат, если таковой и был, они хитростью забрали у брата. Михаил бросил на стол деньги и поднялся:
– Сегодня я добрый, оплачу ваши расходы. Но больше не попадайтесь на моем пути. И помните: я сильнее вас. Если не хотите неприятностей, забудьте про меня. Растите спокойно детей брата, чтобы на вас не лежал грех.
Я задрожал. Он недвусмысленно угрожал мне. Вот тогда у меня и родилось решение ограбить его, и я начал подготовку к задуманному. Я узнал все его привычки, его маниакальную любовь к антиквариату, отыскал Анатолия Боброва, придумал, как ему познакомиться с племянницей Перепелюшкина, – он вдруг широко улыбнулся. – Ты всегда говорила, что я хорошо разбираюсь в людях. Увидев эту женщину, я понял, что ей никогда не хватало мужского внимания. Бобров сделал все, что мне было нужно, и мы проникли в квартиру Перепелюшкиных. Признаюсь тебе честно, Катюша, я не собирался убивать его, – Лев Иванович посмотрел в глаза Зориной, сидевшей в оцепенении. – Я планировал только очистить сейф и забрать антиквариат, думая, что после этого Михаила сразит инфаркт. Он любил деньги и ценности больше всего на свете. Однако кое-что я не учел. В тот день Перепелюшкин решил подольше поработать, он составлял каталог драгоценностей. Сейф, на мое счастье, был открыт. В общем, мы столкнулись лицом к лицу, он узнал меня, а дальше можно не рассказывать… О ружье мне доложил Анатолий.
– Который потом тоже пал от вашей руки, – вставила журналистка.
Чебриков подмигнул ей:
– А что оставалось делать? Парень был жадным и трусливым и мог расколоться в любой момент. Я прикончил его на съемной квартире ножом брата, которым он разделывал дичь после охоты, потом выбросил нож в море, отнес труп в машину, взятую у старого приятеля, и отвез в парк, где, как мне было известно, часто вспыхивали драки. Ножевое ранение схватить там несложно.
– Допустим. Перепелюшкина вы убили из мести, – сказала Катя, – хотя, честно говоря, могли бы расправиться только с ним и не трогать его жену. А что вам сделал Игорь Ладожский?
Лев Иванович развел руками:
– Игорь оказался таким же негодяем, как и его отец. Я долго присматривался к нему. Тебе ведь известно, что я снимал дачу рядом с Ладожскими под чужим именем?
Зорина кивнула:
– Конечно.
– И, несмотря ни на что, попытался перед тем, как влезть к ним в дом, выманить их с дачи, однако это не удалось. Той ночью они впустили меня, потому что я попросил у них разрешения сделать звонок: дескать, мой телефон разрядился. Игорь доверял мне. Я вошел в гостиную и выложил карты на стол, рассказав ему о его отце и попросив денег для детей человека, которого его папаша подставил. Разумеется, Игорь не захотел об этом и слышать, снял со стены ружье и прицелился в меня, – журналист смахнул со лба капельки пота. – И он бы выстрелил, даю тебе слово, если бы я вовремя не схватил ружье за ствол. Возможно, ты не поверишь, но Игорь погиб в результате несчастного случая. Ружье выстрелило во время драки.
– А его жену Татьяну вы тоже убили случайно?
Лев Иванович пожал плечами:
– Можно сказать и так, она оказалась не в том месте и не в то время. Согласись, оставь я ее в живых, она донесла бы на меня. А я еще был нужен детям брата.
– Железная логика, – Зорину начинало трясти. Ей стало страшно находиться с этим человеком в одном кабинете. И лишь усилием воли она подавила в себе ужас.
– А потом вы отыскали тайник в подвале…
– Отыскал, – подтвердил мужчина. – И взял оттуда неплохие деньги. Разумеется, тех алмазов и след простыл, сын использовал тайник отца для своих нужд.
– А Чебаров… – начала женщина.
– А вот этого негодяя я долго не мог отыскать, – пояснил журналист. – Он сменил квартиру, потом жил за границей. Тут во многом мне помогла ты, дорогая. По твоим глазам я понял, что ты напала на след третьего фигуранта, потом узнал, что ты ездила в СИЗО, а там, на мое счастье, у меня есть свои люди.
– Которые не только отравили его, но и подбросили зажигалку вашего брата, – добавила Катя.
Чебриков оскалился:
– Здорово получилось, правда? Да, в голову мне пришла такая идея. Моего брата убило охотничье ружье, направленное всеми троими. По иронии судьбы двух – Перепелюшкина и Игоря Ладожского – тоже убило охотничье ружье. Мне показалось, что и Чебарова должно хоть как-то задеть это оружие. Как Божья кара, верно?
– Бог карает по справедливости, – Зорина отвернулась и стала смотреть в окно.
– Я тебе противен, правда? – Чебриков коснулся ее локтя, и она в ужасе отдернула руку. – Знаешь, Катюша, чтобы прочувствовать и понять, нужно самой побывать в моей шкуре. Эти нелюди загубили моего брата, а я всего лишь воздал им по заслугам.
– Вы забываете, что ваш брат сам пошел на преступление, – возразила журналистка. – Я не верю, что у него не было другого выхода. В конце концов, вы же сами сказали: он должен был посоветоваться с вами. Но он выбрал их и поплатился за это. Ваш брат сам обрек своих детей на нищенское существование. И не в этом случае говорить о Божьей каре.
На лице Льва Ивановича ничего не отразилось. Его глаза утратили блеск и превратились в пустые темные ямы.
– Я уже сказал, чтобы понять, надо пережить подобное, – он сжал кулаки. – Впрочем, я не утверждаю, что совсем не виноват. Вот поэтому ты сейчас позвонишь мужу и попросишь его забрать меня. Это по справедливости? Давай звони, я никуда не убегу. Только я попрошу тебя об одном. В моей квартире в первом томе Большой Советской Энциклопедии лежат огромные деньги, деньги Игоря Ладожского и та сумма, которую мне удалось выручить после продажи антиквариата. Ты должна что-то придумать и отнести их моим племянникам.
– Я не стану прикасаться к этим деньгам, они в крови, – поморщилась Зорина. – Мне кажется, будет лучше, если ваши племянники сами справятся со своими несчастьями, – она вздохнула. – И все же у меня не укладывается в голове. Мне кажется, этого просто не может быть. Как вы могли, Лев Иванович? А о своих детях вы подумали?
Чебриков опустил голову:
– Мои дети взрослые и хорошо устроенные. К тому же им не удастся увидеть меня на скамье подсудимых. У меня рак в последней стадии. Врачи отказались оперировать и проводить лечение. Мне осталось немного. Отчасти поэтому я и решился на такое. Все боялся только одного – что раньше времени умру. А теперь я не только не боюсь смерти – я жду ее. Давай, Катюша, звони своему ненаглядному. И не вздумай меня жалеть.
Зорина ничего не ответила. Она встала, взяла в руки мобильный и вышла в коридор. Вскоре до Чебрикова донесся ее взволнованный голос:
– Костя, я нашла убийцу. Он ждет вас в моем кабинете.
Женщина еле-еле дождалась приезда мужа. Каждая минута, проведенная наедине с Чебриковым, казалась ей вечностью. Лев Иванович, словно угадав ее состояние, что-то чертил на бумаге и старался не смотреть на журналистку. Константин вбежал в ее кабинет с побледневшим лицом:
– Где он? Как он здесь оказался?
Следом мчался Павел, державший наготове пистолет. Увидев целую и невредимую Катю, оба с облегчение выдохнули:
– Ты что, нас разыграла?
Она без улыбки взглянула на них:
– Разве я когда-нибудь шутила такими вещами?
– Тогда где же наш убийца?
Никто не обращал внимания на Чебрикова, выпрямившегося на стуле.
– Это Лев Иванович, – подсказала Зорина. – Ребята, можно я пойду домой, я ужасно устала. А он сам расскажет вам обо всем.
Скворцов бросил на супругу встревоженный взгляд:
– Что-то случилось?
– Этот человек долгие годы был для меня эталоном журналиста, – пояснила женщина. – И мне невыносимо расставаться с образом, который я сама придумала. Костя, мне очень тяжело, – она вдруг по-детски всхлипнула. – Я пойду домой. Ладно?
Он погладил ее по спине:
– Ну, хорошо, иди.
Киселев надевал Чебрикову наручники.
– Спасибо тебе, Катюша.
– Лучше бы все было по-другому, – Зорина махнула рукой и направилась к выходу. Выйдя на улицу, она опустила плечи и медленно поплелась по тротуару. Летнее солнце согревало ее лицо, ветерок ласкал кожу, на деревьях зеленели листья, но она ничего не видела вокруг. В голове крутилась лишь одна мысль: зачем, для чего? Зорина не заметила, как подошла к дому Чебарова. «Должна ли я теперь продолжать расследование, если мой клиент мертв? – подумала она. – Даже если это сделал и не он, даже если он не сбрасывал эту девушку с балкона, наверное, сейчас разницы нет никакой». Она шла, не разбирая дороги, размазывая по щекам слезы. Из оцепенения ее вывел звонок телефона. На дисплее высветился номер Лилии Чебаровой.
