– Андриан Викентьевич.
– Дана, – сказала она, пожав прохладную ладонь.
– П… п… проходите, – пригласил его Богдан.
– Ты доктора привел? – шепотом спросила Дана, заподозрив, что Богдан решил сдать ее в психбольницу и позвал врача поставить диагноз.
– Он ме… мед… Где сейф?
– Там, – недоуменно указала она.
Сейф возвышался на середине комнаты, вокруг него величественно ходил Андриан Викентьевич, потом вдруг обратился к Дане:
– Значит, вы, моя дорогая, забыли код?
– Д-д-да, – вымолвила Дана. Наверное, она заразилась заиканием от Богдана, но сообразила не задавать вопросов, чтобы не очутиться в неловком положении перед странным незнакомцем.
А он снял пиджак, небрежно кинул его на кресло и уж совсем неожиданно… лег на живот перед сейфом, подпер кулаками подбородок. Пролежал он так несколько минут, насвистывая и разглядывая сейф.
– Приготовьте-ка мне чашечку крепкого кофе, – попросил Андриан Викентьевич, расстегивая манжеты и закатывая рукава белой рубашки. – С одной ложечкой сахара.
Богдан подтолкнул Дану к кухне, она с готовностью подошла к плите, чиркнула спичкой, но он отстранил ее. Не доверяет варить кофе – и пожалуйста, Дана устроилась на стуле, от чувства вины она избавилась сразу же после инцидента с Лилей, осталось наладить прежние отношения, а лучший способ – сделать вид, будто ничего не произошло:
– Богдан, а он кто? – И Дана указала большим пальцем в сторону комнаты.
– Наш к… клиент.
– Он умеет открывать сейфы?
Богдан имеет вполне оправданную привычку разговаривать кивками, но сейчас он стоял к ней спиной. Возможно, ему неважно, видит Дана его молчаливое «да» или не видит, вероятно, он и не думал демонстрировать свою неприязнь. Только Дана посчитала утвердительный кивок «спиной» нежеланием с ней разговаривать, значит, он здорово обиделся, это плохо. Единственный, кому она доверяет полностью, – Богдан. Его нельзя потерять, что с ней-то будет?
– Сердишься на меня? – спросила она робко. Он отрицательно мотнул головой, не повернувшись. – Сердишься, потому и привел открывателя сейфов. Хочешь избавиться от меня, да?
– Г… глупости.
Ну, да, он же тактичный человек, не может сказать прямо в лоб: убирайся к чертовой матери. Правда, иногда намекает. А Дана намеков не хочет понимать.
– Богдан, – протянула она, – прости меня, я не хотела рассорить тебя с Лилей. (Очень хотела, потому и завернулась в полотенце голой, чтоб Лиля подумала именно то, что она подумала.) Ну, пожалуйста, прости…
– Ты п… п… права, – сказал он не совсем дружелюбно, но хотя бы без зла. И наконец-то повернулся лицом, отнюдь не свирепым. – Она д… д… должна верить м… мне.
– А я про что! – воодушевилась Дана. – Ну, как можно, не разобравшись, психовать? Это, конечно, не мое дело, но твоя Лиля мне не понравилась.
– Зак… крыли тему.
– Хорошо. А ты запомни: все, что ни делается, – к лучшему.
– Т… труп в багажнике т… тоже к… к… лучшему?
– Сравнил! Это совсем…
– Господа! – позвал из комнаты Андриан Викентьевич.
– Идем, идем! – отозвалась Дана и первой кинулась к странному человеку, умеющему открывать кодовые замки. – Ну, что?
Он все еще лежал перед сейфом. Дождавшись, когда Богдан поставил кофе на стол и подошел к нему, Андриан Викентьевич взялся за ручку сейфа и…
– Боже! – воскликнула Дана, опешив. – Вы так легко… А как это?.. У вас же ничего нет… Как вы открыли? Я промучилась миллион часов!
– Голубушка, – поднимаясь с пола, произнес «медвежатник» с большим чувством гордости, – секреты мастерства я не раздаю и не продаю. Я жадный, унесу свое умение в могилу, иначе моя школа весьма навредит такому высокоразвитому обществу, как наше. Это слишком заманчиво – открывать железные коробочки. – Он надел пиджак, превратившись в само величие, пригубил кофе. – Работа была несложная, с вас сто баксов, господа.
– Отдай, – приказал Дане Богдан.
Да она готова пачку баксов отдать! Сейф открыт! Чудо! Дана отдала купюру и, как ни велико было желание заглянуть в сейф, проявила выдержку. Неизвестно, что это за тип, открывающий сейфы за каких-то пятнадцать минут, вдруг бандит со стажем, скорей всего, так и есть. Увидит сокровища и придет ночью с ротой убийц. Андриан Викентьевич выпил кофе, попрощался, заверил, что в случае нужды Дана с Богданом могут всегда на него рассчитывать, и ушел.
– Господи! – воскликнула Дана, присев перед сейфом, заранее ловя кайф от того, что там увидит.
Приближение к тайне – момент завораживающе-волнующий, особенно когда тебя отделяют от тайны секунды. Сейчас откроется то, от чего столько людей взбесилось, как попкорн на жаровне, и все станет понятно. Богдан, стоя за ее спиной, наклонился, она медленно потянула тяжелую дверцу…
Богдана повело в сторону, словно пьяного. Он упал на диван и просто стонал от хохота, катаясь с боку на бок, будто у него начались колики в животе.
Начало дня Неля встретила на кухне, ведь благодетелю следует угождать. Был один общий недостаток у нее с Данкой – готовят обе безобразно, причина нелюбви к кастрюлям тоже общая: для себя одной варить-парить жаль время тратить. Но Гоша должен прочувствовать, что он не безразличен Неле, что она в его жизни натуральная звезда пленительного счастья. Мучаясь многими вопросами, она воздержалась задавать их, пока не освоится. В сущности, положение ее не изменилось, она все равно осталась в заложницах, Гоша, уходя, запирал ее на ключ. Тем не менее в нынешнем положении есть преимущества, высчитала Неля. Во-первых, Гоша с ней не обращается как с заложницей, он ее обожает, хотя не говорит глупых фраз типа «я тащусь от тебя», это просто чувствуется. Кстати сказать, от Нели ни один мужик не тащился, а этот тащится. Во-вторых, хоть он и не герой ее романа, но ни один из бывших любовников не давал ей тех ощущений, которые она получает с Гошей. С точки зрения морали это низменный уровень, однако Неля вела, в общем-то, аморальный образ жизни (к счастью, не опустилась до дна), а грезила о высокоморальном. Зато с точки зрения физиологии – полный кайф, от него отказываются только монашки. В-третьих, и это главное: не так-то просто теперь Гоше передать ее в руки Тучи – да-да! Как он объяснит, где нашел Нелю? Или расскажет, что взял ее напрокат? Он отрезал себе пути назад. Осознав преимущества своего положения, Неля осмелела, освоилась, перестала бояться.
Вытираясь полотенцем после душа, Гоша пришел на кухню, Неля встретила его улыбкой и поцелуем, стала кормить благодетеля макаронами с сыром и бутербродами с кофе, кстати, кофе она готовит мастерски.
– Ты опять допоздна? – начала она осторожно подходить к мучительным вопросам.
– Наверное.
– Гоша, ты можешь привезти мою одежду?
– Не могу. Тебя пасут в квартире. Как я заберу твои шмотки?
– Но у меня же ничего нет. Я все время в халате хожу, без косметики…
– Мне и такая сойдешь.
– А как долго я буду прятаться у тебя?
– Не знаю, не думал. А тебе что, надоело?
– Ты надоесть не можешь, – польстила ему Неля. – Но сидеть взаперти любому человеку неохота.
– Хочешь, чтоб тебя грохнули? А заодно и меня?
– Грохнули… – Она, конечно, догадывалась, что от «сорняка» не стоит ждать милосердия, но «грохнули» слишком резануло слух. – За что?!
– Больше не могу сказать.
Неля опустила голову, кусала губы. Оказывается, ее положение хуже некуда, жизнь в прямом смысле зависит от Гоши.
– Гоша, ты бандит? – вдруг спросила она, а ведь это и так ясно. Он промолчал. Надо бы доходчиво объяснить ему некоторые особенности избранной профессии, а то он явно не догоняет. – Понятно. А тебе самому не страшно? – Он непонимающе уставился на нее. – Думаешь, ваши делишки с убийствами людей прохиляют? Вас не поймают? Не посадят?
– Мне пора, – встал он.
– Погоди, Гоша… – Неля подскочила к нему, обвила руками шею. – Ну, подумай, что тебя ждет? Зачем связался с бандитами, ты же не такой. Ты славный, неглупый, я бы не хотела, чтобы тебя посадили. Не ходи никуда.
– Я должен.
– Мне страшно тут одной.
– Не бойся, здесь тебя искать не будут.
– Да не в том же дело – будут меня искать у тебя или нет, – с жаром убеждала его Неля. – А ты? Вы найдете Данку и убьете ее, я правильно поняла? Разве это нормально? Гоша, не делай этого…
– Я никого не убивал.
– А если прикажет Туча? Он же придурок конченый. Вас рано или поздно схватят, неужели ты этого ждешь? Ну, и что получишь в результате? Двадцать пять лет? Пожизненный срок? Когда-нибудь ты представлял такой поворот?
– Представлял. Ладно, я пошел.
Он поцеловал ее на прощанье, ушел, закрыв на ключ. Неля долго не могла прийти в себя после признания Гоши. То, что ее решили убить, туго усваивалось, главное, причины идиотские. То есть причина в Данке, в том, что ее ждали у Нели, и если б она появилась, в живых не оставили бы обеих подружек. Кто же убивает одну, а вторую, свидетельницу, оставляет жить?
