– А что теперь делать-то, Аркаша? – спросила Соня.
– Уходить! – сказал подполковник своим не слишком удачливым бойцам. – Пока нас здесь не застукали… А то при неудачном раскладе они нас жалеть не будут… Больно хорошая машина у них была! И, главное, дорогая. Что вы хотите, Николай Александрович, – подмигнул он Коле Саяпину, – «Брабус» – машина для солидных людей!
Не успел Аркадий закончить, как за деревьями они услышали приближающиеся голоса.
– Вот так, Коля, они даже шустрее, чем я думал. – шепотом произнес Аркадий. – Поступим так. Разделимся… Ты давай в будку киномеханика и потом по пожарной лестнице на крышу. Оттуда покричи, отвлеки на себя внимание!… И убегай, сначала по стене до фасада, а там по старой ограде сквера до площади. Ты оторвешься от них… Сам пробовал!… А я Соню через крупозавод уведу… Встречаемся на каланче… Пошли!
Коля Саяпин нырнул в черный проем кирпичной коробки бывшего кинотеатра. Аркадий оглянулся по сторонам, взял Соню за руку и потянул ее к непробиваемо-монолитной стене деревьев. Ощущая на лицах изучающие прикосновения листьев, они пересекли тополиную аллею, и двинулись к дальнему концу сквера.
– Эй, фраерки! – услышали они за спинами голос Коли Саяпина. – Вы не меня ищите? Так здесь я! Давай всей бригадой сюда на крышу!
Лихой водопроводчик начал работать.
25. Схватка на крупозаводе
Аркадий с Соней бежали по траве.
В самой заброшенной части сквера.
Через сотню метров Аркадий с Соней вышли к невысокому земляному валу. Это была старая железнодорожная насыпь, по пологой дуге уходившая к пристани. Перебравшись через нее, они направились в сторону реки.
Пройдя метров тридцать, они, по-детски держась за руки, сбежали по небольшому склону в узкий проулок, который выгибаясь спиной рассерженного кота, шел вниз, к воде.
Немного пройдя по проулку, они свернули на параллельную берегу мощеную улицу и оказались прямо перед проходной крупозавода. Это было маленькое кирпичное зданьице в одно окно, сложенное в позапрошлом веке в виде крохотной крепостной башни или гигантской шахматной ладьи. В окне проходной было темно, лишь внизу, у самого подоконника горела слабенькая настольная лампа.
Аркадий дернул деревянную дверь. Она оказалась закрытой. Он легонько постучал в полутемное окно. Никто не ответил. Постучал сильнее. Из темноты сгустилась и прильнула к стеклу усатая голова моржа с круглыми удивленными глазами. Это был дежурный вахтер Фрол Никитович Дорошенко, приходившейся Ольге Петровне двоюродным дядей.
Морж поелозил удивленными глазами по стеклу и, видимо, что-то сказал: его нижняя губа под усами несколько раз отвалилась и вернулась на место.
– Это я! Аркадий! – приблизил подполковник свое лицо к моржовым глазам за стеклянной плоскостью.
Вахтер, наконец, узнав его, радостно приподнял брови и исчез в полумраке своей крепости. Лязгнул засов, дверь распахнулась, открыв за собой стоящего Фрола Никитовича.
– Аркадий! А я тебя не признал! Та-а-а, ты не один, хлопче? Девка с тобой! О-о-о! Та где ж ты таку кралю подцепил? Так это ж, Сонька, а я со слепу не вижу… – весело проговорил он.
– Здоров будешь, Фрол Никитович! Не разбудили? – осведомился Аркадий.
– Та, ни… Я только глазы прикрыл. А так, я и не сплю. Бессонница у меня… Наше дело стариковское. А шо ты, Аркадий, ночами блукаешь? И Соньку с собой таскаешь? Дело какое? Или так, по молодости не спится?…
– Какая уж там молодость!… Дело, Фрол Никитович, важное. Государственное!
– Ты ж смотри, что делается… – уважительно покачал головой старик Дорошенко.
– Пусти нас на территорию, Фрол Никитович!
– Та шо ж вы там робить собираетесь? Нема ж никого! Спят же уси давненько. Только я, горемычный, глазоньки не смыкаю… Та ребяты на складе кошаков гоняют!
– Нам к Хлебной улице пройти надо. Как раз через северные ворота и выйдем.
– А шо ж вы, как все людины не ходите? По шляху-то? Гонятся за вами кто, аль чего?
– Гонятся, Фрол Никитович. – честно признался Аркадий.
– Тю! Та кто ж за тобой погонится, Аркаша, когда ты в таких чинах ходишь?… Ты ж сам кого захочешь, загоняешь!
– По-разному бывает, Фрол Никитович… Бывает я гоняю… Бывает и меня. Служба такая. – дипломатично ответил подполковник Стеклов.
– Вона яка штука-а-а! – покачал моржовой головой Ольгин родич. – Ну, раз так, тикайте, робяты напрямки, мимо склада!
Старик Дорошенко посторонился и впустил их в теплый сумрак своей ночной крепости.
Залитый асфальтом заводской двор был темен. Только над входом в старый кирпичный склад горел фонарь.
Да в его длинной стене светилось одно окно, за которым, очевидно, и бодрствовала охрана.
Кивнув на прощание Фролу Никитовичу, Аркадий с Соней двинулись вдоль пирамидальных тополей, стоящих у забора, ограждающего заводскую территорию. Им нужно было попасть к противоположному концу хозяйственного двора, горбом вытянувшегося над текущей внизу рекой.
Примерно на середине пути перед ними выросла небольшая, меньше человеческого роста, стоящая вертикально бетонная плита. Ее ограждали якорные цепи, продетые в конусообразные чугунные столбики.
Это был памятник рабочим крупозавода, ушедшим с этого двора на войну с гитлеровской Германией и не вернувшихся в Каланчевку. На бетоне был выдавлен длинный список из почти сотни фамилий с инициалами. Дорошенко и Саяпины. Папасы и Стекловы. Беседины и Кальварские. Все коренные каланчевские фамилии были тут.
В середине списка, недалеко друг от друга плотно лежали в бетоне две фамилии. Кальварский Я.С. – Ян Семенович – двоюродный дед Сони Кальварской. И Стеклов Г.А. – Григорий Антонович – родной дед Аркадия. Лишь на несколько недолгих секунд остановили они свои шаги у монумента. Но остановили. И хоть мгновение, но постояли к нему лицом.
Сразу за монументом прямо на них бесшумно выбежала из темноты большая собака, похожая на сибирскую лайку. Она встала, как вкопанная, метрах в трех и утробно зарычала, обнажая белые клыки.
Вообще, дворовые собаки по отношению к Аркадию вели себя мирно. Ему даже казалось, что они считали его псом из своей стаи, или даже близким родственником, потерявшимся какое-то время назад во время пробега по окружающим улицам. Вглядевшись в него, они признавали пропащего, качали хвостами, словно удивляясь: «Мы то думали, его уж и на свете нет, а он вот – рыжина, целехонек!…»
У Сони же с собаками отношения с детства не складывались.
– Ой, сейчас укусит! Аркаша, я боюсь! – пискнула она и спряталась за его спину.
Зверь, не переставая рычать, действительно, переместился в сторону, будто пытаясь к ней подобраться.
Аркадий сам недовольно рыкнул и поднял руку.
Пес перестал ворчать, сел на задние лапы, и, склонив голову, посмотрел на Аркадия, будто говоря: «Я же шучу! Нужна мне твоя лохматка, у меня знаешь их сколько!» Аркадий махнул рукой и пес исчез в темноте.
Северные ворота крупозавода, в которые заходила действующая железнодорожная ветка, были закрыты тяжелой стальной балкой. Но рядом, между бетонным столбом ворот и кирпичным зданием электрической подстанции был узкий проход, почти щель, ведущая на проходящую мимо улицу. Щель перегораживала решетка из арматуры.
Знающим людям было известно, что эта решетка поднималась вверх, открывая выход за территорию завода, в густые заросли сибирской акации. Аркадий с Соней относились как раз к таким людям.
Выбравшись из листьев, они огляделись. По уходящему вверх асфальту, будто по реке, струилась лунная дорожка. А прямо по ней, все убыстряя шаг, спускались к ним несколько рослых угольно-черных фигур.
– Это они! Я бабу узнал!… – гулко прозвучал в ночной тишине низкий мужской голос.
– Удача не приходит одна! Рядом с ней обязательно какая-нибудь хренотень! – в сердцах плюнул Аркадий и снова потащил Соню за акациевый занавес. Через секунду он уже задвигал за собой решетку из арматуры. Выскочив из тайной щели, они понеслись по заводскому двору к массивной коробке склада.
Рванув на себя дверь помещения, Аркадий увидел сидящих за столом четверых бойцов заводской службы охраны. На столе стояла оплетенная лозой бутылка, рядом лежало порезанное на мелкие пластики снежное сало.
– Аркан, ты, что здесь? – удивленно поднял брови старший из них. Подполковник узнал Пиню Ковшова, с которым они учились в одном классе и играли за юношескую футбольную команду района, ну, и потом, конечно, после его возвращения на родину, встречались на тесных каланчевских улицах.
– Дядя Аркадий! – радостно произнес один из охранников. – Вы меня узнаете? Я – Слава, племянник Галины Васильевны Саяпиной. Я как из армии пришел, здесь, на крупке, в охране работаю…
– Узнаю, конечно! – сказал Аркадий, посмотрев на смутно знакомое почти мальчишеское лицо. – Мужики, там какие-то хмыри решили ваш склад подломить. Сейчас подстанцию из строя выводят, чтобы сигнализацию отключить.
