— Мелисса говорит, что живот у нее не болит, — сообщила Бесс.
— И это значит…
— Никто ее об этом не спрашивал, — добавила Бесс. — Что привело меня к выводу, что…
— …живот у нее болит, и она хотела скрыть это, — заключил он.
— Но она также чувствовала себя виноватой и хотела, чтобы мы с ее мамой знали: она что-то скрывает. Что ты дал ей на бейсболе?
— Иллюзию самоограничения, — ответил Либерман, глядя на висевшие на противоположной стене медицинский диплом доктора Дипа и сертификат хирурга.
— Лайза и Тодд куда-то отправились, — сказала Бесс.
— Хорошо.
— Но не друг с другом, — добавила Бесс.
— А-а-а, — сказал Либерман, выкладывая порванную газетную вырезку на стол доктора Дипа и осторожно расправляя ее ладонью. Он вытащил эту вырезку из сжатой в кулак руки Хэнрагана, когда его перекладывали на каталку.
— Эйб, нет, — сказала Бесс. — Это не то, что ты мог подумать… Лайза пошла в кино с Йеттой и Мэйшем. А Тодд… Я не знаю, где он, хотя пыталась позвонить ему, как только они ушли. А сейчас готовлю обед для детей. Так что ты им там давал?
— Хот-доги, земляные орехи, победу «Кабс», — сообщил Либерман, в пятый раз перечитывая статью. В ней говорилось, что Хуан Эрнандес де Барселона убит двумя известными проститутками накануне ночью, что эти проститутки попытались представить дело так, будто Барселона застрелил другого мужчину, а тот, в свою очередь, застрелил его. В статье приводились слова детектива Ласаля, что человек, намеченный девушками на роль козла отпущения, успел рассказать полиции, что произошло, и сразу после этого умер. Автор статьи явно не хотел называть фамилию умершего «козла отпущения». Даты в вырезке не было, как и названия газеты. В статье даже не упоминался город. Либерман перевернул вырезку, и в это время Бесс произнесла: «…что делать?»
— Когда я приду домой, — ответил Либерман.
— Поешь что-нибудь, Эйб. А если собираешься там заночевать, позвони и сообщи об этом.
— Я люблю тебя, Бесс, — сказал Либерман.
— Я люблю тебя, Эйб, — сказала она.
Либерман повесил трубку и перевернул газетную вырезку. На обратной стороне он увидел обрывок рекламного объявления супермаркета — с адресом, но без названия. И в центре рекламы шли слова «Самые низкие цены в Корпус…» Конца не было.
Либерман снова перевернул газетную вырезку и посмотрел на фотографию сестер Мадера. И Хэнраган, и Либерман видели ту же самую фотографию меньше трех часов назад на туалетном столике в спальне Эстральды.
Эйб звонил по нужным номерам не торопясь, спокойно. Сначала жене Хэнрагана, Морин. Либерман знал, что ее телефона нет в списке ближайших родственников, но не даром он был полицейским. Она как раз возвращалась домой с работы.
— Морин, это Эйб Либерман, — сказал он, откладывая газетную вырезку и протягивая руку за карандашом, который лежал рядом с фотографией жены и четверых детей доктора Дипа.
— Да, Эйб, — ответила она сухо.
— Я хочу сообщить о Билле.
— Он умер, — сказала она без всякого выражения.
— Нет. Он ранен. Мы находимся в хирургическом отделении клиники Чикагского университета на Пятьдесят девятой. Знаешь, где это?
— Знаю, — ответила она и замолчала.
— Морин?
— Извини… Я думала, что случится нечто подобное, но все равно…
— Хочешь, чтобы я позвонил Майклу?
— Нет, — ответила она, — я сама. Я сама должна ему сказать, что его отец… Я позвоню… Странно, Эйб, мне казалось, что я буду… А мне только спать хочется. Я хочу пойти спать.
— Не такая уж плохая мысль, Морин.
— Время бежит, все забывается, Эйб, — сказала она, вздохнув. — Я позвоню Майклу и приеду.
Либерман сделал еще два звонка. Один — в церковь Святого Варфоломея. Шустрого Паркера не оказалось на месте, и Эйб оставил для него сообщение подошедшему к телефону старому священнику. Третий звонок был Айрис Хуанг в ресторан «Черная луна». Она была там, и Либерман рассказал ей, что произошло.
— Я приеду, — сказала Айрис.
— Вы скорее понадобитесь Биллу, когда он придет в сознание через день-два, — сказал Либерман, который не хотел иметь дело одновременно с Морин и Айрис.
— Да, — ответила она. — Но я все же приеду. Спасибо, что позвонили, детектив…
— Либерман, — подсказал он.
Эйб повесил трубку и заказал междугородному оператору номер телефона штаб-квартиры полиции в Корпус-Кристи, штат Техас.
— Полиция, — ответил мужчина с явным техасским произношением.
— Я тоже из полиции, — сказал Либерман. — У вас есть детектив по имени Ласаль?
— Ласаль? — переспросил полицейский. — Кэрол Ласаль?
— Думаю, да, — сказал Либерман.
— Он мэр, — сообщил мужчина. — Вы меня разыгрываете?
— Нет-нет, — ответил Либерман. — Спасибо.
Он снова позвонил в информационную службу и получил номер телефона мэрии Корпус-Кристи. Автоответчик сообщил, что мэрия закрыта, но дал номер экстренной службы. Эйб набрал этот номер, и ему ответил человек, назвавшийся Сконом Тайнаном. Либерман изложил суть дела и продиктовал номер телефона в кабинете доктора Дипа.
Через пять минут Либерману позвонил мэр Корпус-Кристи, штат Техас.
Кэрол Ласаль был славным парнем, но Либерман уловил нотку осторожности за тщательно подбираемыми словами. А Ласаль, как понял Либерман, умел подбирать слова и тщательно, и быстро.
— Либерман, — сказал он, — у вас есть вышестоящий начальник?
Либерман сообщил ему имя и номер телефона Хьюза.
— Ну а номер жетона, номер карточки и тому подобное? — спросил мэр Корпус-Кристи.
Либерман сообщил ему и эти данные.
— Я вам перезвоню, — пообещал Ласаль и повесил трубку.
Через десять минут, когда Либерман сидел, глядя в окно на другое здание, точно такое же, как то, в котором он находился, снова зазвонил телефон.
— Задавайте ваш вопрос, детектив, — сказал Ласаль. — Я так понимаю, что дело связано с убийствами в публичном доме.
— Хуана Эрнандеса де Барселоны и… — Либерман выдержал паузу, ожидая, что собеседник назовет второе имя.
— Гарта, Джеймса Гарта. Известного в штате Техас и некоторых районах штата Луизиана как «Скетл». Видный гражданин. Его дядя был некогда губернатором, и старина Скетл владел земельными участками, превосходящими по территории большинство арабских государств. На некоторое время он добился, чтобы фамилия Скетла не фигурировала в газетах, но кто-то обмолвился. По правде говоря, детектив Либерман, я очень плотно и подробно занимался этим делом. Коррупция, отмывание денег, убийства честных граждан, подстроенные двумя проститутками.
Либерман понял, кто организовал утечку сведений в прессу.
— Что вы можете мне сообщить из того, о чем не писали в газетах сразу после этих событий? — спросил Либерман.
— Во-первых, если вы найдете этих женщин, я буду признателен, если вы отметите участие Кэрола Ласаля, чье знание этого дела и сотрудничество… Ну вы сами понимаете. Меня ожидает жесткая конкуренция на следующих выборах. Местный чернокожий адвокат соперничает с чрезмерно либеральным Кэролом Ласалем.
— Я понял вас.
— Будет полезно для выборов, которые состоятся уже через шесть месяцев, напомнить людям…
— Я это понял, — повторил Либерман. — Давайте по делу.
— Вы раздражены, детектив?
— Моего напарника ранили. Он может не выжить. Я сижу в клинике, жду известий о его состоянии. Эстральду Вальдес, она же Эстральда Мадера, убили в пятницу. Напарник как раз расследовал это дело, когда в него стреляли.
— Как ее убили? — спросил Ласаль.
— Ножом, множественные раны, — ответил Либерман.
— А как ранили напарника?
— Выстрелом из пистолета в шею пониже затылка с близкого расстояния. Пулю нападавший забрал, — сказал Либерман. Он поднял глаза и увидел Айрис и Морин, идущих по коридору. Обе направлялись к нему.
Мэр Ласаль глубоко вздохнул.
— Эрнандеса застрелили в затылок, — сказал он. — Пытались создать впечатление двойного убийства. Однако сделали это неумело. Если бы Эрнандес выстрелил первым, Скетл не смог бы нажать на спуск, поскольку пуля попала ему в позвоночник. А в Эрнандеса пуля вошла сзади, и он упал лицом вниз в противоположную сторону от Скетла. Но есть еще кое-что. Пистолет нашли в правой руке Скетла, а он был левша. Мы отчасти проследили путь женщин. Младшая, Эстральда, буду благодарен, если вы пошлете мне ее фото…
— Это точно ваша Эстральда, — сказал Либерман. Морин и Айрис помедлили перед дверью кабинета, глядя на Эйба, который кивнул, приглашая их войти. — На снимке в газетной вырезке именно она, и такой же я нашел в доме ее матери.
— Как бы то ни было, я потерял ее след в Сан-Диего, — сообщил Ласаль. — Старшая сестра оставила более отчетливый след — сначала в Сент-Луисе, потом в Джорджии. Там я ее и потерял.
