– И что же не позвонил?
– Понимаете, я подумал, что она не убивала.
– Стоп, стоп! – Костя постучал зажатой в пальцах шариковой ручкой по протоколу. – Ты же подумал, что она задушила!
Сережа съежился и пробормотал:
– Это я сначала подумал. А потом я еще подумал и передумал.
– Серега у нас такой. – Васька словно извинялся за приятеля. – Он всегда чего-то думает.
– Очень хорошо, что думает. – Я хотела положить руку мальчику на плечо, но он дернулся, отодвигаясь, и пришлось ограничиться дружеской улыбкой. – Полезная привычка, в жизни пригодится. Вы, ребята, просто не представляете себе, сколько нам думать приходится.
– Каждый день, да не по разу, – не слишком убедительно, но бодро подтвердил Костя.
– У вас работа такая. – Сережа слегка расслабился.
– Точно, работа. А теперь давай растолкуй нам, что ты сначала подумал, что потом. И что в конце концов надумал.
– Ну, сначала я подумал, что Танечку эта тетка убила. Очень она встрепанная выскочила. Потом я вспомнил, как она в подъезд шла. Понимаете, она у машины долго крутилась, а когда пошла в подъезд, то больше нервничала, чем сердилась. Убийца так себя не ведет. – Мальчик посмотрел на меня, на Костю и спросил с надеждой в голосе: – Вы понимаете?
Костя с сомнением покачал головой, а я кивнула, безоговорочно соглашаясь. В наших спорах с Гошкой я сама, бывало, использовала подобные объяснения. И часто оказывалась права. Впрочем, бывало, что ошибалась.
– Вот я и подумал: что, если эта тетка ждала Танечку, ждала, а когда зашла к Валерику в квартиру, там Танечка была уже мертвая? Тут ведь и побледнеешь, и руки затрясутся, правда?
– Хм…
Реакция Кости по-прежнему была неопределенной, а я снова решительно кивнула.
– Тогда я подумал, – Сережа виновато потупился, – зачем звонить, если она не убивала? Да и видел я эту тетку первый раз в жизни. Я же не знал, что у вас ее фотка есть.
Костя, который явно не знал, что сказать, выразительно посмотрел на меня. Дескать, что же, когда тебя не просят, лезешь в разговор, а сейчас молчишь?
До сих пор никто не мог пожаловаться, что Рита Рощина отказала ему в помощи. Я снова выдала дружелюбную улыбку:
– Ничего страшного. Но на будущее учти: даже если сомневаешься, лучше все-таки позвонить.
– Ладно, – шмыгнул носом мальчик.
– Вот и хорошо. – Теперь короткий взгляд, брошенный на меня, был благодарным. И тут же Костя обратился к Ване с Васей: – А вы, друзья, ничего такого не заметили? Насчет бледности и дрожащих рук?
– Да я и не смотрел в ту сторону, – проворчал Вася. – Я занозу в палец загнал и вытащить никак не мог.
А Ваня заверил:
– Раз Серега говорит, значит, так все и было. Он из нашего класса самый наблюдательный.
– Хорошо. Тогда скажи мне, наблюдательный Серега: вышла тетка из подъезда, отперла машину… а дальше что было?
– Она села в машину и уехала. А мы еще немного во дворе покрутились, потом в парк ушли.
– А вот этого, – теперь на свет появилась фотография Перегудина, – этого человека здесь не было?
Все трое тщательно изучили снимок, но окончательное решение вынес Вася.
– Нет, – торжественно объявил он. – Этого мужика мы не видели. – И спросил с любопытством: – А что, это он Танечку задушил?
– Пока у нас нет оснований так считать, – дипломатично ответил Костя. – А может, вы еще кого-нибудь, примерно в это же время, во дворе видели?
– Кроме Танечки с Валериком и этой тетки? Нет. У нас по вечерам народ выходит, а утром во дворе всегда пусто.
– Не обязательно знакомых. – Я снова позволила себе заговорить, поскольку Костя явно не собирался уточнять свой вопрос. – Люди, которых вы в первый раз видели, нас тоже интересуют.
Ребята очередной раз переглянулись, молчаливо совещаясь, и в очередной раз доверили говорить Васе.
– Так мы же не смотрели… – немного растерянно пробормотал он, – Двор-то проходной, люди разные ходят.
– Нас интересуют те, кто заходили в третий подъезд, – поддержал меня Костя.
Ребята честно старались, но ничего полезного вспомнить не смогли. Собственно, на этом наш разговор и закончился. Мальчишки явно заскучали и начали оглядываться на свой компьютер. Костя еще немного походил по кругу, проверяя уже записанную информацию и уточняя детали, потом сдался. Мы поблагодарили ребят и удалились.
Во дворе Костя грустно посмотрел на асфальтовый пятачок.
– Так все было хорошо – убийца задержан рядом с трупом, оформляй бумаги и передавай дело в суд…
– Кораблев сразу говорил, что не убивал, – напомнила я.
– Это нормально. Что же он, дурак, что ли, признаваться.
– Так он правда не убивал. И Ларикова, кстати, тоже.
– Почему это?
– Потому что ее рассказ тебе только что три свидетеля подтвердили.
– Свидетели, – скривился Костя. – Мальчишки.
– Чем тебе мальчишки не хороши? – удивилась я.
– Не придуривайся, Ритка. Они же несовершеннолетние. Мы их без родителей вообще не имели права допрашивать. Забыла? Так достань учебник, освежи память. Ты сама юрист, должна понимать.
М-да. Действительно, что-то такое насчет несовершеннолетних я слышала. Допрос только в присутствии родителей или классного руководителя… Правда, у нас был не допрос, а так, собеседование. Нет, это как-то по-другому называется. Похоже, придется просить Гошу прочитать мне краткий курс юридической грамотности. Если, конечно, краткий курс здесь поможет. Может, пора подумать о поступлении на юрфак?
– Я не юрист, Костя, – призналась я. – Я учитель математики.
– В каком смысле? – Костя даже споткнулся.
– В прямом. Преподавала математику в старших классах. Интегралы, логарифмы, косинусы с арктангенсами и прочее такое же.
– Вот это да!
Я думала, он будет смеяться, но Костя смотрел на меня с искренним восхищением и уважением.
– И как тебе у Баринова? Математика помогает?
– Умение логически мыслить помогает в любой работе, – важно заявила я. И тут же загрустила: – А специальных знаний не хватает, сам видишь.
Костя сочувственно покивал, потом предложил неловко:
– Ты в случае чего не стесняйся. Спрашивай, я всегда помогу.
* * *
Сухарев был в кабинете не один, к концу дня подтянулись и Андрей с Пашей. Все трое склонились над листом ватмана, расстеленным на столе, и разглядывали сложную схему, нарисованную синим и красным фломастерами. Не берусь утверждать, что это были те самые загогулины, которые рисовал Евгений Васильевич, пока думал, но что-то общее просматривалось.
– Явились. – Сухарев разогнулся и потер поясницу. – Что принесли?
Докладывал, разумеется, Костя, а я скромненько сидела в уголке. Выслушав доклад (достаточно полный и грамотно выстроенный), Сухарев спросил у меня:
– Теперь вы, наверное, считаете, что Ларикова вне подозрений?
– Мне кажется, что такое решение было бы логичным, – дипломатично сформулировала я. – Показания свидетелей дают для этого все основания.
– Свидетели… – Евгений Васильевич скривился, точно как Костя. – А взамен Лариковой на место убийцы вы кого-нибудь можете предложить?
Надо ли говорить, что именно об этом я думала всю дорогу? Поэтому и ответила сразу, не задумываясь:
– Даже две кандидатуры: любовник Кораблевой и его жена.
– Вы как считаете? – обратился Сухарев к сотрудникам.
Все трое согласились, что любовник Кораблевой и его жена – самые подходящие подозреваемые. Причем Костя и Паша отдавали первое место любовнику, а Андрей делал ставку на жену.
– А повод? – выслушав подчиненных, снова обратился ко мне Сухарев.
У меня возникло неприятное чувство, словно он проводит что-то вроде открытого урока или экзамена. Я заговорила медленно и четко, словно объясняла новую сложную тему:
– С любовником – ссора. Убийство не похоже на умышленное, скорее все началось самым банальным образом. Ссора перешла в драку, мужчине под руку попалась бутылка, он ударил. Потом оторвал от подола сарафана Кораблевой полосу и закончил дело. По-моему, все логично.
– Логично, – признал Сухарев. – А если это жена любовника?
– Там еще понятнее, там ревность. Начали выяснять отношения, дошло до драки, а дальше все по той же схеме. Есть, конечно, и третий вариант – случайное, неизвестное нам лицо, которому, по неизвестным нам причинам, срочно потребовалось убить Кораблеву.
– Надеюсь, обойдется без случайных неизвестных.
– Я тоже, – кивнула я. И, не дожидаясь следующего вопроса, перешла к предложениям:
– Наверное, сейчас нужно сосредоточиться на поисках любовника. Поскольку сведения о его существовании Ларикова получила у девочек на мойке, то имеет смысл съездить туда, поговорить с ними. Но прежде всего – телефон. Вы забрали на даче Перегудина телефон Кораблевой. Нужно сделать распечатку звонков, проверить, с кем она разговаривала. Думаю, это наиболее быстрый и простой путь.
– Ладно, Рощина, не думайте, что вы самая умная. Распечатку я уже заказал, завтра получим.
