Розалия Станиславовна пела песню Эдит Пиаф. На сей раз без фонограммы.
Столяров напрочь забыл о расследовании. Впрочем, и Катка с ужасом взирала на раскачивающуюся под самым потолком свекровь. Это ж надо не побояться совершить такой трюк! Да если бы Катке пообещали целый миллион долларов, она бы ответила решительным отказом. Кстати, а сколько отвалили за концерт Розалии? Копейкина отлично знала свою свекровушку – за спасибо, за здорово живешь та и пальчиком наманикюренным не пошевелит.
Витька посмотрел на часы. Без пяти двенадцать.
Несколько мужчин в зале потянулись к бутылкам шампанского. Песня подходила к концу. Ирма с Венерой, затмив накачанных парней в шортах своими безумными плясками, изрядно выдохлись, Розалия продолжала раскачиваться.
Без двух минут двенадцать, насладившись очередной порцией аплодисментов, она скомандовала:
– Котик, можно опускать.
Белобрысый паренек кивнул, прошмыгнул за кулису и… Секунду спустя оттуда послышалось его крепкое словцо.
– Котик, я сказала, спускай меня вниз, – заерзала на качелях Розалия. – Осталась одна минута, я не успею к полуночи.
– Да сейчас, сейчас! Не получается. Заело.
– Что?!
– Механизм заело: ни туда, ни сюда.
Свекрища начала выражаться.
– Если через секунду… ты у меня… это в лучшем случае, в худшем… говорю на полном серьезе…
К парню подбежал перепуганный Павел Сергеевич.
– Илюша, в чем дело?
– Не фурычит.
– Ну сделай же что-нибудь!
– А я че, механик? Откуда мне знать, как эта штуковина работает?
Катарина подлетела к сцене.
– Розалия Станиславовна, наберитесь терпения.
– Времени нет, я пропущу Новый год!
Венера Александровна решила подбодрить подругу.
– Розочка, держись, солнышко, в зале много мужиков, кто-нибудь тебя обязательно опустит.
– Чтоб тебя саму опустили, стерва доисторическая!
– Десять… девять… восемь… – скандировал люд, держа в руках наполненные бокалы.
– А-а-а… Так нечестно! Свинство! Не смейте пить шампанское без меня!
– Пять… четыре… три…
– Повелеваю вам заткнуться! Ката, немедленно поставь на место бокал! Ката!
Помещение наполнилось радостными воплями:
– С Новым годом!
– Ура!
– С праздником!
– Дай-ка я тебя поцелую…
– Ой, а со мной не чокнулся!
– Гуляем!
Павел Сергеевич носился между столиками, приставая ко всем с единственным вопросом:
– Кто-нибудь разбирается в механизмах?
Умельцев не нашлось.
Виктор остановил Глебова у входа.
– Неужели у вас нет человека, который в состоянии устранить неполадку?
– Сейчас – нет. Новый год, чего вы хотите.
– Зачем вообще нужно было использовать качели?
– Розалия Станиславовна сама настояла.
Бокалы наполнились по второму разу. Ирма смаковала благородный напиток, с издевкой наблюдая за Розалией.
У Катки ожил сотовый.
– Да! – рявкнула в трубку Копейкина.
– Алло, Кат, это Наталья. С Новым годом тебя, счастья, здоровья, любви.
– Спасибо, Натусик, и тебя с праздником. Галке поздравления передавай.
– Катуш, я не могу дозвониться до Розалии, она не берет трубку.
– Конечно, не берет, она ж под самым потолком сидит.
Последовала пауза.
– Где сидит?
– Под потолком.
– Как?
– На качелях.
Закряхтев, Натали пробурчала:
– Не рано вы там Новый год справлять сели?
– Да я не пьяная, я злая и расстроенная. Розалия взгромоздилась на качели, пела песню, а потом они застряли. Понимаешь?
– А ты сейчас где?
– На концерте… вернее, в пансионате.
Пока Катка доказывала Натали, что она не сошла с ума, а говорит чистую правду, Ирма с Венерой просили Виктора наполнить их опустевшие бокалы.
– Розик, мы сейчас скумекаем, как тебя снять.
– Вы сейчас нажретесь и окосеете! – последовал ответ сверху.
Витька пытался прикинуть расстояние от потолка до пола.
– Метров восемь будет.
– Десять, – пояснил белобрысый Илья.
Какой-то хмельной уже мужичок, подойдя к сцене, задрал голову и крикнул:
– Эй, дамочка, может, вы нам споете? Душа требует песни.
– Точно, – подхватила крашеная шатенка рядом с ним. – Снегурка, запевай!
И Розалия Станиславовна «запела». Только не то, что хотелось бы услышать окружающим. Главным образом песня состояла из одинаковых слов, а суть сводилась к следующему: группа людей, собравшаяся весело встретить Новый год, отправилась в долгий путь, где их должна была встретить чья-то мама. Встречи не произошло, и все дружно потопали к другой маме, по пути забежав в очень страшное место. Ну, примерно в таком духе.
– Позовите кого-нибудь! – молила свекровь час спустя. – Позовите!
Венера Александровна замахала руками:
– Розик права. А давайте позовем Дедушку Мороза. Ну… три-четыре…
– Тому, кто пришибет старуху в бежевом платье, я обещаю две тысячи баксов, – раздался голос из зала, и Венера растворилась в толпе.
– Маловато будет, – заржал необъятных размеров дядечка.
– Розалия Станиславовна, спасатели уже едут, – заверил Столяров. – Потерпите.
– Нет сил, ноги затекли.
Катарина опустилась на стул.
– Только с моим семейством можно вляпаться в такую лужу.
– Тихо! – Тетка в вечернем наряде, сидевшая по соседству, приложила палец к губам. – Снегурочка опять запела.
Катка прислушалась. Размазывая по щекам слезы, Розалия завывала:
По приютам я с детства скиталась,
Не имея родного угла,
Ах, зачем я на свет появилась?
Ах, зачем меня мать родила…
Тетка всхлипнула.
– Душевно-то как.
– Все нутро выворачивает, – согласился толстяк.
– Уж больно грустно, – прогундосила Ирма Моисеевна. – Как-никак Новый год, а не поминки.
– А я знаю веселую песню, – уже пьяненькая Венера Александровна задрыгала ногами:
Бьют куранты двенадцать раз,
Сердце стонет в груди-и-и,
На столе ждет шампу-у-у-сик у нас.
Черт с ней, пусть там сидит…
– Слыхали, как сымпровизировала? Розик, ты слышала? Слышала?
– Погоди, дай мне только на землю спуститься, я тебе такой стон в груди устрою! Ты у меня от пенсии добровольно откажешься.
Спасатели прибыли без четверти два. Заметив наверху Снегурку, плотный мужик в комбинезоне присвистнул:
– Е-ежик в тумане!
– Это не ежик, – еле ворочая языком, молвила Ирма, – а моя подруга Розалия.
Катка с мольбой обратилась к спасателям:
– Вы ей поможете?
– Тут, однако, придется попотеть…
– Мальчики, может хряпнете шампанчика? – лыбилась Венера.
– Господа спасатели, оторвите ей голову, я вам даю официальное разрешение, – донеслось из-под потолка.
– Розалия Станиславовна, не тратьте силы, – задрала голову вверх Катка.
Один из спасателей покинул зал и вскоре вернулся с пожарным брезентом в руках.
– Давайте-ка, парни, за работу.
Розалия не верила глазам.
– Эй, вы чего затеяли? Хотите, чтобы я вниз сиганула? Даже не надейтесь! Я хочу жить! Ката, кого вы вызвали? Они сумасшедшие!
– Другого выхода нет, – спокойно резюмировал мужик.
– Да вы не бойтесь, брезент прочный.
– Караул!
– Розалия Станиславовна, слушайте, что говорят профессионалы.
– Розик, мы с тобой, прыгай.
– Розочка, покажи им класс, – сопела Ирма.
– Только сначала сапоги на шпильке снимите.
– Сапоги? Да я лучше останусь здесь навсегда.
– Снимайте сапоги! – Копейкина сорвалась на крик.
Парни растянули брезент и уставились вверх.
Свекруха сыпала проклятиями. Стянув правый сапог, она прицелилась и запустила им в Венеру.
– Роза, ты чего?
– Это тебе за Деда Мороза.
Когда левая обувка оказалась в руках, Розалия присмотрелась.
– Ирма, ты где?
– Туточки я, – сделала шаг вперед Ирма Моисеевна.
– Получи и ты, гадюка!
– Промахнулась, промахнулась…
– Ирма Моисеевна, вам с Венерой Александровной лучше уйти. Если Розалия решится прыгнуть, а судя по ее поведению, она все-таки решится, вы рискуете оказаться на больничной койке.
– Венерка, Ката права, пошли-ка, подружка, в номер.
– Но я хочу посмотреть, как она свалится.
– Венера, пошли.
Розалия Станиславовна посмотрела вниз.
– Ребятки, вы брезент крепко держите?
– Крепче не бывает.
– Я ничего себе не сломаю?
– Не должны.
– А у вас есть лицензия?
– Розалия Станиславовна, не тяните кота за хвост.
– Я готова, ловите.
Сделав глубокий вдох, свекрища сорвалась с качелей.
– А-у-я… ео… ух!..
Теперь актрису чествовали настоящей овацией. Потребовав подать ей сапоги, Розалия Станиславовна, не говоря больше ни слова, поправила съехавший набок блондинистый парик и рванула к выходу.
– Куда вы?
– А как же праздник?
– Выпейте шампанского!
– За здоровье, за счастье!
Катарина побежала за свекровью. Виктор остался в зале.
Наполнив бокал себе и Глебову, Столяров провозгласил тост:
