Он молча кивнул и вышел.
Джокер был разыгран, и был разыгран блестяще. Джокер бил всех козырей, бил как куропаток из револьвера сорок пятого калибра.
Джокером в этой игре был Иванов!
Он гарантировал самый высокий КПД испуга. Более подходящей фигуры для задуманной Большим Начальником комбинации в России найти было невозможно. Потому что более авторитетного и удачливого киллера в России не было!
"Теперь никто не дернется, - удовлетворенно думал Большой Начальник. От Иванова телами телохранителей не прикрыться. Он кого угодно и где угодно достанет. А чтобы они не испытывали напрасных иллюзий, нужно позаботиться о том, чтобы все узнали подробности его биографии. Узнали количество отправленных им на тот свет жертв. И узнали, что он перед тем, как прихлопнуть троих человек так запросто, позволяет себе принять пять бутылочек пива...
Глава тридцать первая
- Ваш приятель нашелся, - сообщил знакомый гражданина Королькова по теннисному клубу радостную весть.
- Какой знакомый? - удивился Папа.
- Тот, кого вы просили найти, - напомнил теннисист, бывший за пределами клуба генералом и заместителем начальника Следственного управления. - Иванов.
Папа напрягся, но вида не подал.
- Где он?
- В России.
- Как в России?! Вы же говорили, что пограничники его не пропустят. Вы же хотели переговорить с их начальством!
- Я переговорил - они обещали, что сделают все от них зависящее. И сделали - провели дополнительный инструктаж, разослали ориентировки... Но он все равно просочился.
- А как же тогда насчет границ, которые на замке? - напомнил Корольков фразу, когда-то произнесенную милицейским начальником.
- Ну, значит, он подобрал к этому замку ключик!
- Каким образом?
- Не знаю. Через пропускные пункты он не проходил, по крайней мере никто на него похожий не проходил.
Иванов был неуловим и был всепроникающ, как радиация. Его не останавливали заборы тюрем и границы государств, его не могли поймать российское МВД, французская полиция и Интерпол. Он проходил сквозь кордоны и облавы, как вода сквозь песок. Он умыл ментов, как, может, никто до него не умывал, но почему-то это не радовало гражданина
Королькова по кличке Папа. А наоборот - сильно напрягало.
Иванов был в России, и поэтому чувствовать себя в безопасности он не мог...
- Вы его поймали? - с надеждой спросил Корольков.
- Увы, - развел руками милицейский начальник.
- А почему тогда вы решили, что он вернулся в Россию?
- Потому что он завалил на улице Мичурина трех человек.
- Точно он? - переспросил Папа.
- На орудии преступления были обнаружены его отпечатки пальцев. Кроме того, его опознали свидетели.
- Кого он замочил? - спросил Папа. Генерал назвал фамилию. Незнакомую фамилию.
- Он стрелял там, как ковбой в прериях, - сказал милиционер. - Стоял в рост, как на параде, дырявил потерпевших и ухмылялся.
Да, это было очень похоже на Иванова. Похоже, Иванов вернулся на Родину не для того, чтобы отдыхать.
- Сколько вам нужно денег, чтобы найти его? - поставил вопрос ребром Папа.
- Ну... я не знаю, - замялся милицейский генерал, прикидывая в уме, сколько можно запросить, чтобы не выйти за рамки, но и не продешевить. Но это был тот случай, когда выйти за рамки он не мог, потому что Папа был готов платить больше, чем раньше. Был готов платить любые деньги.
Корольков давно не боялся ментов, не боялся прокуратуры и почти не боялся чекистов. Он стал уважаемым членом общества, купившим себе право на покой. Стоило оно недешево, но в отличие от особняков, "Мерседесов" и телок это был тот товар, за который имело смысл платить. И вот теперь покоя не стало. С Ивановым договориться он не мог. С единственным не мог!
Если он, после того что было, не залег на дно, а рискнул вернуться в Россию, то, значит, ему очень нужно было вернуться. Ну очень!
Зачем?
Вряд ли, чтобы отлежаться и зализать раны - с такими "бабками" зализывать раны можно и где-нибудь на Канарах или Майорке. Он приехал, чтобы убрать бывших своих конкурентов, знавших о партийном золоте. Тех, что ещё по недоразумению остались в живых.
Для чего их убирать теперь, когда он получил доступ к деньгам?
Это как раз просто - чтобы иметь гарантии, что они не проболтаются о происхождении его капиталов. Не стукнут на него в органы. Те три жмура с улицы Мичурина тоже наверняка что-то знали и потому умерли первыми. Но вряд ли последними...
Он рубит хвосты, чтобы не вступать в конфликт с государством, которое может надумать отсудить принадлежавшие партии деньги. Или вернуть силой. С целым государством Иванов не справится, целое государство не зажмуришь. Хотя... Хотя Иванов может...
Откупиться от Иванова было нельзя - он имел денег больше, чем его враги. Напугать - невозможно, он ничего не боялся. Разжалобить безнадежно, он не знал жалости.
Спастись от Иванова можно было, только упредив Иванова. Только убив его первым.
- Я дам денег столько, сколько нужно, - сказал Папа, видя, что мент менжуется, - сколько нужно для того, чтобы его найти...
Глава тридцать вторая
Большой Начальник встретил Иванова стоя. Встретил как равного себе.
- Я восхищен вашим профессионализмом, - сказал он.
- Да ладно, подумаешь, ерунда какая, - застеснялся Иванов. - Вы попросили - я сделал...
На этот раз Иванов не отнекивался и не пытался списать все на других. На этот раз он был уверен, что это сделал он. Потому что стрелял и видел, что попадал! Собственными глазами видел, как пули разбивали стекла и пробивали отверстия в обшивке.
Он не испытывал чувства вины по поводу того, что отправил на тот свет нескольких человек, он давно уже привык играть роль убийцы и свыкся со своим новым амплуа. Живя последнее время в среде профессионалов, где отношение к смерти совсем иное, чем у обывателей, где допустимо распоряжаться чужими жизнями и рисковать своей, он перестал воспринимать убийство как преступление и как трагедию, а воспринимал как инструмент достижения цели. Он привык к чужим смертям, как привыкают врачи и солдаты.
- Хочу выразить вам свою искреннюю признательность, - поблагодарил Большой Начальник, протягивая пакет.
В пакете были деньги - гонорар за хорошо сделанную работу.
Большой Начальник тоже не испытывал угрызений совести, расплачиваясь за смерть. Он тоже привык оперировать жизнями людей как средством. Большая политика требует больших жертв и приучает относиться к ним легко. Что значит ликвидация одного из мешающих тебе конкурентов, когда можно на совершенно законном основании единым росчерком пера обречь на смерть несколько десятков тысяч своих сограждан, организовав небольшую гражданскую войну. Или не выплатить зарплату половине страны, лишив средств к существованию миллионы. Или поднять цены на лекарства... Чистеньким в таком деле все равно не остаться. Тот, кто хочет остаться чистым, уходит сразу. Остальные принимают условия игры, привыкают мыслить большими категориями естественной убылью народонаселения, боевыми потерями, демографическими провалами и прочими отвлеченными терминами, которые по сути своей есть смерть...
- Но это еще не все, - сказал Большой Начальник. И улыбнулся. - У меня к вам есть еще одна небольшая просьба...
Просьба была типичная - нужно было ликвидировать одного человечка. На котором шапка загорелась.
После выстрелов на улице Мичурина в империи Большого Начальника начались подвижки - кто-то испугался и стал ластиться к нему, как нашкодившая кошка, доказывая свою любовь и преданность, а кто-то... Кое-кто стал защищаться.
Люди из службы безопасности, те, что квартировали на территории бывшей ракетной базы, доложили, что по двум из отслеживаемых ими адресам началась какая-то интенсивная возня - нанятые бригады строителей надстраивали на полметра заборы, по углам и где только возможно устанавливались видеокамеры и системы сигнализации, заметно увеличилась охрана, объекты резко сократили число деловых встреч и практически перестали выходить из своих ставших похожих на крепости особняков.
Все это свидетельствовало о том, что их рыльца в пушку. Впрочем, это полбеды, потому что у всех в пушку. Гораздо хуже, что они, зная свою вину, не желают нести Хозяину повинные головы и на всякий случай укрепляют свои позиции, готовясь к войне. Они испугались, но они истолковали испуг не в сторону примирения.
Это снова был бунт и был более опасный, чем тот, первый. Тогда дело ограничивалось тихим саботажем, закулисной возней и попытками контактов с конкурентами, а это уже был вызов. Если брошенную перчатку не поднять, то преданные зашатаются, а колеблющиеся побегут.
Вот как все получилось...
Большой Начальник решился на провокацию, которая дала результат, и даже больший, чем он рассчитывал. Опухоль измены, которая разъедала его империю, оказалась больше, чем он предполагал, и, значит, требовалось применение более радикальных методов лечения. Оперативных методов.
